— Тогда дайте мне «кока-колы».

— Это есть. Вам со льдом?

— Не надо. Достаточно того, что она из холодильника.

Гейбриел достал банку «колы», открыл ее и вручил Энн вместе с высоким бокалом тонкого стекла.

— Прошу вас, мисс. А я пока переоденусь. Мигом!

И он снова исчез за дверью, не упустив случая потрепать девушку по щеке.

Энн машинально провела ладонью по месту, которого только что коснулась его рука. Смешно, подумала она, но невидимые следы его прикосновения, кажется, излучают тепло. Она, прихрамывая, добралась до окна, раздвинула занавески и долго смотрела вдаль…

Прошло три-четыре минуты, и дверь за ее спиной скрипнула. Верный своему слову, Хантер действительно мигом успел переодеться. Энн обернулась и посмотрела на него.

Она уже успела заметить, что Гейбриел редко выглядел одинаковым. Казалось, в нем уживались несколько человек. То он был серьезным деловым человеком, сдержанным, но доброжелательным. Таким она восприняла его, когда он был в строгом костюме. Затем он появился в джинсах и летней рубашке, и Энн ощутила раскованность его характера и веселость. Он и тогда казался ей сексуально привлекательным. Но таким, как сейчас, она его еще не видела.

Волнистые, еще не просохшие после душа волосы мягко курчавились. Легкий спортивный коричневый свитер обрисовывал сильную скульптурно вылепленную грудь. Серые брюки плотно облегали мускулистые бедра, подчеркивая их красоту.

Энн не могла отвести от него глаз, и ей казалось, что никогда в жизни она не видела такого привлекательного мужчину. Особое обаяние придавало Гейбриелу и то, что ему совершенно было не свойственно самолюбование.

Хантер уловил напряженность во взгляде девушки и с тревогой спросил:

— Зачем вы встали, Энн? Может быть, дать таблетку?

— Нет, мне хорошо…

Гейбриел нахмурился и пожал плечами.

— У вас такой вид, будто вы… ну что ли… сейчас упадете в обморок.

— С чего вы взяли? Я прекрасно себя чувствую!

— Если так, то поедем?

— Как скажете, мистер капитан. Вы у руля. Я ваш матрос и должна повиноваться. Слушаюсь!

— Положите это к себе на колени. Не трудно?

Он усадил Энн в коляску и протянул ей небольшой саквояж.

— Что это?

— Да всякие мелочи для работы. Мне пришла в голову великолепная мысль. Мы сейчас поедем в Дель-Мар. Вы знаете этот городок?

— Конечно.

— Он совсем недалеко отсюда. Там сейчас проходит выставка живописи и всевозможных художественных поделок. Мне кажется, что вам это будет очень интересно. А может быть, и подскажет какую-нибудь новую идею для работы. Согласны?

— Согласна! Гейбриел, вы просто гений! Едем!

Через двадцать минут они были на месте. Из двери длинного двухэтажного дома, где расположилась выставка, доносился запах горячих сосисок. Сильным ударом ноги Гейбриел распахнул дверь и вкатил коляску с Энн в холл. В дальнем углу холла помещалось скромное кафе, откуда и тянуло аппетитным запахом.

— Итак, мадам, — обратился Хантер к Энн, смешно коверкая слова на иностранный лад, — ви хотел бы сосиски с тюшоной капюстой?

— О да, месье, — тут же включилась она в игру. — Мадам дюмаэт, это бюдэт прэкрасно!

— Мадам жэлаэт с люком или бэз?

— Мадам будет с люком, месье! Если ви тожэ это прэдпочитаэте. И еще с горчицэй «Мадемуазель Фифи».

— О, мадам, у вас прекрасный фкус! Разрешите… припарковать вас к этому столику. Значит, две порции сосисок? — закончил игру Гейбриел, переходя на чистый английский.

— Да, две порции.

Гейбриел отправился за сосисками, а Энн, крутя обеими руками большие колеса коляски, переехала в соседний зал, где и начиналась выставка. Там было много народа, но все расступались перед ней.

Выставка действительно стоила того, чтобы ее посмотреть. Здесь были всякого рода живописные работы, поделки, аппликации. Особенно привлекли внимание Энн портреты и жанровые сценки. Деревенская девушка в комбинезоне, сшитом из лоскутов, и с лицом в веснушках напомнила Энн одну из ее ранних тряпичных кукол! Энн взглянула на цену и не поверила своим глазам. Ничего себе! Неужели находятся люди, которые платят такие деньги?!

Она подъехала к другому портрету. Этот был выполнен из хлебных крошек.

— Сколько он стоит? — спросила Энн у служителя.

— Восемь долларов.

Энн была поражена. Она тратила на изготовление своих зверюшек не меньше труда, а продавала их гораздо дешевле. Надо будет попытаться поднять на них цены. Ведь кукла, выставленная в углу зала и изображающая женщину в простом деревенском платье, ничуть не лучше большинства ее фигурок. А стоит чуть ли не в три раза дороже!

Она понаблюдала за посетителями выставки и с удивлением убедилась, что никого из них не шокировали столь необычные для нее цены. Наверное, она в своих горах совсем оторвалась от жизни.

Энн спохватилась, что Гейбриел, видимо, давно уже вернулся с сосисками и ждет ее. Она посмотрела в сторону столика. Но его еще не было. Странно… Прошло достаточно времени. Ей вдруг стало скучно на выставке и захотелось есть. Энн повернула коляску, чтобы возвратиться в кафе. И тут увидела Хантера. Он стоял в толпе посетителей и о чем-то весело болтал со смазливой блондинкой. Это была молодая женщина, стройная, высокая и со вкусом одетая. Обычно так одеваются, собираясь в какой-нибудь театр на Бродвее.

Энн еще раз взглянула на блондинку, и неожиданно настроение у нее резко упало. Как он смеется!.. А эта красотка весело отвечает ему. Но ведь она нисколько не красивее Энн, зато держится слишком свободно. И так хорошо одета! Рядом с ней Энн в джинсах и свободном свитере, скрывавшем фигуру, конечно, очень проигрывала.

Тем временем Гейбриел вытащил что-то из кармана и передал собеседнице. Что это было? Что?.. Ах да! Конечно, его визитная карточка! Ну уж нет. Этому надо срочно положить конец!

Энн решительно крутанула колеса и быстро покатила по направлению к любезничавшей паре. Но Гейбриел уже увидел ее и, приветливо помахав на прощание блондинке, двинулся навстречу.

— А я совсем было потерял вас, — сказал он как ни в чем не бывало. — Знаете, Энн, там такая длинная очередь за сосисками. У меня едва хватило терпения достоять до конца. Впрочем, «хвосты» в кафе и магазинах — одно из главных неудобств городской жизни. Ваши сосиски вон на том столике. Давайте поспешим, а то они остынут и потеряют свежесть.

Гейбриел так и сыпал словами. И Энн сразу решила, что он чувствует за собой вину. Вряд ли он догадался о ее мыслях, но во всяком случае заметил, что ее настроение резко испортилось.

— Вот и наши сосиски, — продолжал быстро говорить Хантер, подвозя Энн вплотную к столу. — Надеюсь, они еще горячие. Боже, как долго я вас искал! Ну, вы увидели то, что хотели?

— Нет. Ничего интересного для себя я не нашла, — холодно ответила Энн. — А вы, разумеется, нашли?.. Хотя это, конечно, не мое дело…

— Энн, что с вами? Разболелась нога? Или еще что?

Гейбриел пытливо смотрел на Энн, нахмурив брови.

— Ничего у меня не болит. И вообще я отлично себя чувствую.

И Энн занялась сосисками. Они показались ей безвкусными и упругими, как будто были сделаны из резины. Но Гейбриел, по-видимому, так не считал и поглощал их с большим аппетитом.

— Чудесно! Давно не пробовал таких сосисок. Их здесь как-то по-особому готовят. И получается замечательно.

— Не разговаривайте с полным ртом, — буркнула Энн.

— Спасибо за напоминание, мамочка!

— Не стоит благодарности, детка!

— Ну вот, вы опять ощетинились! Скажите честно, вы себя плохо чувствуете?

— Я уже сказала, что нет. Сколько раз можно спрашивать об одном и том же!

Гейбриел положил вилку и откинулся на спинку стула.

— Послушайте, давайте прекратим эту игру!

— Какую?

— Один сумасшедший говорит доктору: «Я знаю, на чем помешался. Но вам этого не скажу. Догадайтесь сами».

— Опять анекдот! Как вам только не надоест? К тому же я пока еще в своем уме.

Энн, конечно, понимала, что не имеет никакого права разговаривать с Хантером таким тоном. Ведь всего два дня назад он и не знал о ее существовании. У него была своя жизнь — знакомые, друзья, и, разумеется, у такого привлекательного мужчины не могло не быть романов. Почему он должен от всего этого отказаться, познакомившись с ней? Смешно даже надеяться, что она может его интересовать…