– Ничего страшного, что они на полу? – выдохнула она.

– Абсолютно, – сказал он, не прекращая ласку.

В этот раз, когда он потянулся стянуть форму, ткань поддалась без возражений, и Марисоль села.

Когда они оба посмотрели на его эрекцию, он сухо произнес: – Позволь отметить, что потеря в весе не затронула эту часть моей анатомии.

Марисоль рассмеялась, а потом обхватила его рукой… и сейчас именно он охнул, подаваясь вверх, навстречу прикосновению.

– Прошу… – простонал Эссейл.

– Полностью поддерживаю.

Оседлав его бедра, она направила его эрекцию… и опустилась, наполняя себя самым восхитительным образом.

Эссейл закатил глаза, а его тело потерялось в ощущении завершенности.

– Моя Марисоль…

Это правда, подумала Марисоль, начав опускаться и подниматься. Эссейл не потерял ни дюйма. Он наполнял ее до предела, растягивая и полностью владея ею, ощущения были столь восхитительны, что тело оживало от удовольствия.

Но она была нежна с ним. Придерживалась медленного ритма… чего было более чем достаточно. И он был с ней, двигался в такт, его член выскальзывал из нее и возвращался, создавая изумительное трение, от которого она задыхалась.

– Марисоль… – выдохнул он снова, впиваясь пальцами в ее бедра. – О, Боже…

Оргазм охватил его, Сола рухнула вслед за ним, удовольствие вырвалось наружу, настолько сильное, что хотелось плакать.

Когда они оба застыли, Сола осторожна устроилась на боку, чтобы не ложиться на него целиком… и она запомнит счастье на его лице до конца своих дней. Он казался заново родившимся, преобразившимся, выглядел моложе и живее, чем когда бы то ни было.

Было сложно сказать, кто кого обнял первым, но это и неважно. Через мгновение они лежали сердце к сердцу, она устроила голову на сгибе его руки, а тепло, идущее от потолка, согревало их обнаженные тела, остывающие на покрывале.

– Эссейл?

– Да? – пробормотал он.

– Ты не обязан менять веру.

– Что?

Она отодвинулась.

– Если вовэ начнет наседать завтра ночью, я просто хочу, чтобы ты знал, что я принимаю тебя таким, какой ты есть. Нам не обязательно быть одинаковыми, чтобы быть вместе.

– Приятно слышать. – Он скользнул пальцами по ее губам. – Но меня это не беспокоит.

– Моя вовэ может быть очень убедительна.

– Она уже одобрила меня. – Его улыбка была такой же сексуальной, немного порочной и притягательной, как она помнила. – В конце концов, мы с ней похожи. Мы оба считаем, что делать все нужно на совесть.

– Это так.

– А сейчас, может, примем душ? – спросил он. – Я потру твою спинку.

– Правда? – На самом деле, идея была отличная. И не потому, что она хотела смыть грязь. – Поможешь мне? А ты джентльмен…

Наклонившись, она поцеловала его. И еще раз.

В конечном итоге они добрались до горячей воды. Но не скоро.

Зайдя в кабинет через шкаф с канцтоварами, Джейн посмотрела на часы. Восемь вечера. Прошло двадцать четыре часа с того момента, как Мэнни дал ей пинка под зад. Ну, двадцать четыре, плюс–минус.

Интересно, будет ли он докапываться к минутам?

Выйдя в коридор и направившись в зону клиники, Джейн обнаружила, что нервозно теребит форму. Она всегда держала свежую сменку в своей комнате в Яме, и как только они с Ви вернулись на Землю, она попрощалась, приняла душ и переоделась в свободную синюю форму из хлопка, что служила ей второй кожей.

Когда она вышла из комнаты, Ви надевал оружие, готовясь к дежурству с Бутчем. И когда она уходила, он смотрел на нее так, словно хотел что–то сказать или сделать, но не знал, где пролегали новые границы. Она чувствовала тоже самое.

Относительно него… и своей работы.

В итоге она неловко махнула на прощание… не зная, что ждет их дальше. Они встретятся за Последней Трапезой? Или… напишут друг другу? Или…

Господи, она словно вступила в конфетно–букетный период с собственным мужем.

И, раз она обдумывала все неизвестности, то как поступит Мэнни? Снова отправит ее восвояси или заставит…

– Привет.

Джейн застыла на месте и подняла голову. Помяни черта: Мэнни стоял перед смотровой, дверь медленно закрылась за ним, словно он только что вышел.

– И тебе привет. – Она прокашлялась. – Как у нас дела?

Вопрос был двусмысленным: покрывать ее ситуацию, текущих пациентов, погоду… да что угодно.

– Все в норме. – Он переложил блокнот формата А3 из правой руки в левую. – Важнее другое – как ты?

– Хорошо. Да. Просто супер.

Неловкая пауза. А потом она решила, что чересчур устала, чтобы думать о гордости.

– Мне очень жаль, что я сцепилась с тобой из–за этого, – выпалила Джейн. – И ты прав. Мне нужно было сделать передышку и перейти на разумный график. Я перестала адекватно оценивать ситуацию, и хотя я всегда исходила и буду исходить из интересов пациентов, потенциально я предоставляла менее качественное лечение из–за своей зацикленности и накопленной усталости.

Мэнни облегченно выдохнул.

– Я так рад слышать это от тебя. И, слушай, я не хотел, чтобы это звучало как наезд. Я просто не знал, как это подать иначе.

– Ты сделал все правильно.

– Кстати, раз мы об этом. – Он похлопал по блокноту. – Та–да! Наше новое расписание.

Подавшись вперед, Джейн улыбнулась при виде каракуль.

– Окей, у тебя почерк врача, тебе об этом когда–нибудь говорили?

Нахмурившись, Мэнни заглянул в блокнот.

– Мне показалось, что лучше писать заглавными и печатными буквами.

– Ну, месяц я прочитала верно. Январь?

– Э–э… на самом деле, расписание с февраля.

Джейн рассмеялась и подошла, становясь рядом с ним.

– Ну, рассказывай, что у нас есть.

Он указал на записи в небольших квадратиках.

– Мы оба работаем по ночам. Спим здесь днем по переменному графику, поэтому мы оба задействованы, когда Братья на поле, но лишь один из нас остается здесь на день. А если нет острых случаев, то оба возвращаемся домой. Но каждые семь дней каждый из нас берет двадцать четыре часа на полноценный отдых… эти выходные синхронизированы с графиком дежурств. Видишь?

Она кивнула, чувствуя, как расслабляется напряженный желудок.

– Знаешь, думаю, это будет работать.

– Но есть еще кое–что. – Когда она посмотрела на него, Мэнни, казалось, собирался с духом. – Мы наймем еще одну медсестру… и хирурга.

Джейн открыла рот. Закрыла.

Велела себе сначала подумать, а потом уже говорить.

– Ты прав насчет медсестры. – Она кивнула. – Нечестно, если у нас будут выходные, а у Элены – нет. Но другой хирург?

Она представила ночные смены с кем–то вроде Хэйверса… и не загорелась желанием работать бок о бок с высокомерным аристократом: без сомнений, любой вампир с медицинским образованием будет выходцем из Глимеры, ведь считалось, что такая профессия годилась только для аристократов.

Стоп… а есть ли у расы в принципе еще один терапевт?

– Выслушай меня. – Мэнни вскинул руку. – Так мы сможем переключиться на график дежурства раз в два дня, а дополнительная пара рук – значит меньше стресса.

– Если руки – пригодные. У тебя есть кто–то на примете? Я не уверена, что в принципе среди расы есть другой терапевт, кроме Хэйверса.

– Так далеко я еще не зашел.

– Что ж, я хочу присутствовать на всех собеседованиях.

– Иначе никак. Значит, ты поддержишь меня, когда я отправлюсь к Рофу?

Скрестив руки на груди, Джейн слышала громкий крик в голове «Нет! Клиника моя!», который указывал на то, что она все еще зациклена на работе. Да, Вишес отремонтировал эти помещения персонально для нее, и да, они с Мэнни придерживались всех стандартов медицинской практики, выработали процедуры размещения заказов, контролировали все случаи, проходившие через выстроенную ими систему.

Но в первую очередь она должна думать о пациентах.

А ее яростное желание все контролировать вырывалось из–под контроля.