Руни поразмыслил немного, стоит ли посвящать ее в их планы, потом кивнул:

— Просто будьте наготове.

— Заметано, — отозвалась певица. — Я с вами. Один из этих гадов, похоже, запал на меня. Заговорил со мной прошлой ночью. Тощий такой, с ружьем. Это можно использовать. Притворюсь, что хочу его и всякое такое.

Именно в этот миг в проходе появился Маленький Джон, несший в руках термос и поднос со стаканчиками кофе.

— Подъем, туристы! — крикнул он. — Жрать пора.

Внезапно с соседнего ряда, где расположился на ночлег преподобный Соллстис, послышался низкий и протяжный звук. Поначалу Руни решил, что у священника сердечный приступ. Однако звук был мелодичным, и Руни понял, что его преподобие поет.

— О благода-а-а-ать, нежнее-е-е-ейший звук…

Спятил он, что ли?

Но вскоре священнику начали подпевать другие заложники, а когда Руни увидел, как Маленький Джон недовольно покачал головой, он запел и сам.

Последнюю ноту гимна заглушил резкий и хлесткий звук пистолетного выстрела. Все повернулись к главному залу собора, туда, откуда донесся выстрел.

И когда леденящее кровь эхо выстрела стихло, Руни почувствовал, как вся прежняя решимость его гаснет.

«Да поможет нам Бог, — подумал он. — Они начали убивать».

Что еще за новости? Джек, прижавшись спиной к мраморной колонне и сжимая в руке пистолет, напряженно прислушивался.

Он обходил собор по периметру, когда из двери церковной лавки вдруг выскочил человек в черном. Решив, что в собор сумел пролезть кто-то из оперативников ФБР, Джек выхватил пистолет и выстрелил.

— Что случилось? — спросил Маленький Джон, подбегая к Джеку. За ним едва поспевали еще два бандита в рясах.

— Из церковной лавки выскочил мужик в черном. По-моему, я его уложил.

— Федералы? — прошептал Маленький Джон. — Откуда?

— Не знаю, — ответил Джек и выглянул из-за колонны. — У крестильной купели лежит тело. Вы трое, проверьте церковную лавку. Стреляйте первыми.

Трое, разделившись, побежали проверять. Джек выпрыгнул в проход, держа лежавшего на полу человека на прицеле. Человек не шевелился. Джек двинул его по лбу дулом пистолета и только тут увидел, кого он застрелил. «Что я наделал?!»

У ног Джека лежал престарелый священник. В темной луже под его головой мерцали отраженные язычки свечей.

Маленький Джон вернулся с донесением.

— В лавке никого, — сообщил он. И, заметив убитого священника, выругался, а затем спросил: — Что будем делать?

Ну, по крайней мере ребята готовы идти со мной до конца, думал Джек, вглядываясь в лицо убитого. Он ведь предупреждал их, что, возможно, без жертв обойтись не удастся, и они согласились пойти на дело. По крайней мере у него будет в аду своя компания.

— Попробуем использовать его, — сказал он.

— Использовать? — переспросил Маленький Джон. — Как?

— Бери-ка доброго пастыря за руки, за ноги, — сказал Джек. — Мне все равно уже надоело ждать. Пора надавить на них, пусть пошевеливаются.

Когда я подъехал к заграждению перед командным центром, было девять с минутами. Я выключил двигатель «шевроле» и открыл дверцу.

Пробираясь через все разраставшийся бивак журналистов и проходя затем через три контрольных пункта, я думал об осаде и только головой качал.

В черном стекле соседнего офисного здания отражался шпиль собора, походивший на зубец графика курса акций — быстрый рост, затем стремительное падение. Пара репортеров возились у стендов с блоками питания станций. Когда появляются новости, газетчики начинают стучать по клавишам ноутбуков, телевизионщики включают блоки питания, а радиожурналисты хватаются за телефоны.

Отвернувшись от журналистов, я посмотрел на другую сторону улицы и сразу увидел какое-то движение в дверях собора. Створки опять открывались!

Сначала мне показалось, что вылетевший из тени арочного прохода человек в черном — это еще один освобожденный заложник. Однако, увидев, как он упал ничком на каменные плиты паперти, не делая даже попытки смягчить удар, я понял: стряслось что-то очень дурное.

Я кинулся бегом через улицу, поднялся по ступенькам и опустился на колени рядом с упавшим. И едва перевернул его, чтобы привести в чувство, как сердце мое точно кольнуло ледяной иглой.

Мой взгляд перебежал с белого пасторского воротника на дырку в виске, потом на открытые остекленевшие глаза. Я на секунду зажмурился. Потом повернулся и гневно взглянул на бронзовые двери собора.

Они убили священника!

Тут рядом со мной появился лейтенант Рино.

— Матерь Божья! — негромко сказал он, и лицо его дрогнуло. — Вот они и стали убийцами.

— Давай унесем его отсюда, Стив, — сказал я.

Рино взял убитого за ноги, я за руки. Он и не весил-то почти ничего. Мы несли его к ограждению, а наплечник, свисавший с безжизненного тела священника, мел асфальт.

Опуская убитого священника на носилки, я услышал, как за открытой дверью командного автобуса зазвонил телефон. Чтобы понять, кто это, смотреть на индикатор номера не было необходимости. Тем не менее, вместо того чтобы опрометью броситься к телефону, я задержался возле покойного и сам закрыл священнику глаза.

— Беннетт! — донесся до меня вопль Уилла Мэттьюса.

Даже не поздоровавшись с Мэттьюсом, я, точно зомби, прошел мимо него в автобус. Впервые за это время я, беря трубку, не ощущал никакой нервной дрожи, никакого страха, что могу что-то испортить. Совсем наоборот. Мне не терпелось поговорить с этим мерзавцем.

Переговорщик ФБР Мартелли первым учуял мою ярость — и схватил меня за руку.

— Майк, сохраняй спокойствие, — сказал он. — Никаких эмоций. Если ты сорвешься, они нам перестанут доверять. А у них тридцать три человека в заложниках.

«Никаких эмоций!» — подумал я. Самое-то поганое состояло в том, что Мартелли был прав. Моя задача — оставаться мистером Суперспокойствие. Представьте: вам ломают нос, а вы обязаны извиняться перед громилой за то, что испачкали кровью его кулак, — примерно таким мое положение и было. Нынешняя моя роль нравилась мне все меньше и меньше.

— Майк, — зазвучал в моем ухе веселый голос Джека. — Это ты? Слушай, я хочу все объяснить, пока вы там не успели слишком расстроиться. Отец Безбилетник, похоже, провел вчера утром слишком много времени в здешнем винном погребе — ну и отрубился еще до того, как мы всех отпустили. А тут вдруг выскочил невесть откуда в самый неподходящий момент, побежал. Одет он был в черное, ну мы и решили, что он из ваших спецназовцев и надумал испортить нам праздник.

— То есть вы хотите сказать, что это был несчастный случай?

— Точно. Знаешь, как это бывает.

— Сукин сын, — сказал я. — Вы убили священника.

— Да неужели слух меня не обманывает? — радостно воскликнул Джек. — Ты и правда способен на живые чувства? А я уж начал было подумывать, Майк, что разговариваю не с человеком, а с компьютером. От этого вашего дерьма, которое вы называете стратегией спокойных переговоров, мне чуть не захотелось съесть собственный пистолет. Ну, наконец-то! Давай выложим карты на стол, приятель. — И он рассмеялся. — Либо убейте нас, либо отдайте наши деньги. И хватит тратить мое время!

Сигнал отбоя еще звенел у меня в ушах, а в автобус уже входил Майк Нарди, смотритель собора.

— Боюсь, мне придется признаться вам кое в чем, — выпалил он, оглядев набившихся в автобус копов и агентов. — Существует потайной ход, по которому можно попасть в собор.

Командир фэбээровцев, Оукли, сделал шаг ему навстречу:

— Рассказывайте, мистер Нарди.

— До сих пор я не говорил о нем, потому что это секрет. Да и сейчас пришел к вам только потому, что отец Миллер, убитый священник, был моим другом и… В общем, вы дадите мне слово, что больше никто об этом не узнает? О тайном ходе.

— Разумеется, — ответил Оукли. — Как туда можно пробраться, мистер Нарди?