Брайан снова помрачнел.

— Уверяю тебя, Энни, мне сейчас не до смеха. Когда моя компания в таком положении…

— Ах вот как! Ты уже считаешь компанию своей!

Брайан затормозил перед ее домом.

— Поживем — увидим.

— Вот именно, поживем — увидим. Спасибо, что подвез.

Энни вышла из машины и пошла к дому, надеясь, что Брайан уедет. Однако он заглушил двигатель, тоже вышел из машины и пошел за ней следом.

— Давай не будем спорить, — сказал он мягко, — ничего хорошего из этого не выйдет.

У Энни так сильно дрожали руки, что она никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Брайан немного понаблюдал за ее мучениями, потом забрал у нее ключ и открыл дверь сам. Их руки ненадолго соприкоснулись, и Энни словно током ударило. Она вздрогнула, но не от гнева, а от эмоций совершенно другого рода. Энни отпрянула и попятилась.

Как я могу испытывать к нему влечение, с ужасом думала она, после всего, что произошло? Мало того, что Брайан хвастался перед кем-то по телефону, что занимался — со мной сексом, так он еще и безжалостно преследует моего отца в попытке завладеть его акциями. На «мечту любой женщины» он явно не тянет!

Если Брайан и заметил, что Энни от него отшатнулась, то никак это не прокомментировал. Он просто распахнул дверь и отступил, пропуская Энни вперед, но сразу же вошел следом. В прихожей Брайан огляделся. Если его квартира была выдержана в строгом, даже аскетическом стиле, то жилище Энни выглядело теплым, чисто женским, это впечатление создавалось во многом благодаря обилию комнатных растений.

— Мой отец здесь не прячется, если ты пришел выяснить именно это, — язвительно заметила Энни.

Брайан снял плащ и небрежно бросил его на спинку стула.

— Такое мне и в голову не приходило. После звонка Кори я связался с телефонной станцией и узнал, что звонок был международным.

— Может, мне лучше называть тебя мистером Холмсом?

— Ради Бога — если тебе от этого станет легче, — с таким же сарказмом откликнулся Брайан.

Он по-хозяйски прошелся по комнате и остановился у стола, на котором стояла ваза с красными розами.

— Красивые цветы.

Цветы доставили в субботу днем, в первый момент Энни даже подумала, что они от Брайана, но на карточке стояло имя Майкла. Она не знала, что было нелепее: ее первое предположение или последующее разочарование. Конечно, Майкл ее предал, но по сравнению с мужчиной, рыскающим сейчас по ее квартире, он казался безобидным.

— Ты не собираешься сварить кофе? — вдруг спросил Брайан. — Или предпочитаешь болтаться по квартире с напуганным видом?

— Я не напугана!

— Тем лучше. — Брайан неожиданно тепло улыбнулся, и от этой почти нежной улыбки в животе у Энни запорхали бабочки. — Мне черный и без сахара.

— Кошмарный тип, — пробормотала себе под нос Энни и покорно поплелась в кухню.

— Ты знаешь, что разговаривать с самой собой — первый симптом помешательства?! — крикнул ей вслед Брайан.

Энни в сердцах громыхнула чашкой о кухонный стол, едва не разбив ее. Еще кофе ему варить! Обойдется растворимым, в конце концов, она его не приглашала. Зачем он вообще пришел? Энни вдруг вспомнила, как в прошлый раз она зашла к Брайану на чашечку кофе и он хлопотал в кухне, а она расхаживала по гостиной. Это воспоминание повлекло за собой другие: как он ее поцеловал, как желание вскружило ей голову… Энни помнила, как не могла им насытиться, с какой готовностью откликалась на его ласки, как рада была, когда он стал ее раздевать, расстегнул на ней блузку, снял с нее бюстгальтер…

Рука ее дрогнула, и она уронила чашку на пол. На этот раз чашка все-таки разбилась. В дверном проеме возник Брайан.

— Помощь не нужна?

Испугавшись, что он войдет в ее крошечную кухню, где невозможно лишний раз повернуться, чтобы не коснуться друг друга, Энни чуть не завизжала.

— Нет, я сама!

Она присела на корточки, чтобы собрать осколки, и тут же порезала запястье — из раны, оказавшейся на удивление глубокой, хлынула кровь. Брайан в мгновение ока оказался рядом.

— Рану нужно промыть и перевязать.

Энни не возражала. Брайан помог ей встать, подвел ее к раковине, открыл кран и подставил руку Энни под струю воды.

— Пластырь и какой-нибудь антисептик у тебя найдутся?

— Да, аптечка на нижней полке шкафчика.

Брайан достал антисептик и вату.

— Я сама справлюсь.

— Не дури, это же правая рука.

Он смочил ватный тампон антисептиком и осторожно промокнул рану. Кожу защипало, Энни поморщилась и попыталась отдернуть руку.

— Стой спокойно, порез глубокий, я должен его продезинфицировать.

Щипать вскоре стало меньше, но теперь Энни волновало другое — близость Брайана. Прикосновения его пальцев к ее коже будили знакомые, слишком знакомые ощущения. Энни ощутила неловкость.

— Дальше я сама справлюсь.

— Энни, стой спокойно, ты ведешь себя, как ребенок! — прикрикнул на нее Брайан.

Он склонился над ее рукой, и Энни уставилась на его темную макушку. Она переступала с ноги на ногу, с нетерпением ожидая, когда же Брайан ее отпустит. Но, казалось, он возился с ее рукой целую вечность. Наконец он закончил обрабатывать порез, выпрямился и, глядя на нее с нежной улыбкой, сказал:

— Ты такая маленькая.

Когда они занимались любовью, Брайан тоже называл ее маленькой, только тогда он хрипло шептал ей эти слова на ухо, когда входил в нее… Энни отшатнулась от него и пробормотала:

— Спасибо.

В эту минуту она не смогла бы посмотреть ему в глаза даже под страхом смерти, поэтому сделала вид, что изучает повязку на руке.

— Пожалуйста, — насмешливо протянул Брайан. — И зря ты так нервничаешь, я не собирался съесть тебя на ужин.

— Я не нервничаю! — солгала она. — Сейчас приготовлю тебе этот чертов кофе.

Энни отвернулась от него и полезла в шкафчик за другой чашкой. Брайан собирал с пола осколки. Энни хотела сказать ему, чтобы он оставил все, как есть, и шел в гостиную — кухня была слишком тесной для двоих, — но промолчала. Даже если бы Брайан ушел с кухни, ей бы это мало помогло, для них двоих была тесна вся ее квартира, вот если бы их разделяло футбольное поле — тогда другое дело, тогда она вздохнула бы свободно. Повернувшись к холодильнику, чтобы достать молоко, Энни чуть не налетела на Брайана. Она попятилась, снова чувствуя себя неуклюжей. Еще ни с одним мужчиной она не чувствовала себя столь неловко: можно подумать, Брайан сумел заколдовать ее и превратить в застенчивого подростка.

Брайан выбросил останки чашки в мусорную корзину и выпрямился.

— Энни, предлагаю объявить перемирие.

Она неуверенно подняла на него взгляд.

— Перемирие?

— Мы не можем продолжать общение в таком духе.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— А я думаю, понимаешь. — Он взял у нее из рук молочник и поставил на стол. — Я сожалею о том, что произошло. Теперь ты довольна?

О чем конкретно он сожалеет? — спросила себя Энни. О том, что прибавил меня к списку своих побед, или о том, что обвинил моего отца в мошенничестве?

Она попыталась пройти мимо Брайана, но он, положив руку на дверцу холодильника, преградил Энни дорогу. Она почувствовала себя в ловушке. Дело было даже не в том, что Брайана слишком много для ее маленькой кухни, — его слишком много для ее жизни!

— Так ты поможешь мне разобраться в этой запутанной истории?

— Я же уже сказала, что помогу.

— Тогда почему ты рассердилась, что я расспрашивал Селин?

— Потому что я была расстроена… Ну, это неважно.

— Энни, я должен знать: мы с тобой на одной стороне или на разных?

Брайан протянул к ней руку, но Энни поспешно отпрянула. Рука Брайана упала.

— Извини, я забыл, что тебе не нравится, когда я к тебе прикасаюсь.

Энни показалось, что он сказал это с оттенком мрачного юмора. Она заставила себя посмотреть Брайану в глаза и попыталась думать не о его последней реплике, а об отце.

— Мне трудно поверить, что мой отец или Кори взяли деньги компании, но если они все-таки это сделали… Конечно, это неправильно, но… — Энни поколебалась и, понизив голос, добавила: — Что бы мой отец ни сделал, он остается моим отцом, я все равно его люблю. — Она с мольбой посмотрела на Брайана. — Постарайся меня понять. Я не могу быть на твоей стороне, если только…