— Вот как?

Берг покачал головой:

— Никто сюда тогда не приедет. Пока!

Согнувшись против ветра, он исчез в здании правления. Форс вернулся к Нильсону. Тот мыл посуду.

— Я поехал.

— Я позвоню, если что, — ответил Нильсон, не поворачиваясь.

Форс проехал мимо парковки с указателем на тропинку вдоль Флаксона. Ветер задувал в маленький «гольф» и обсыпал салон елочными иголками. Через некоторое время Форс выехал к желтому дому с синим почтовым ящиком. На ящике большими буквами было написано « Эриксон».

Форс подъехал к гаражу, остановил машину и вылез. Он подошел к дверям. Открыла женщина с коротко остриженными рыжими волосами, в джинсах и шерстяном свитере. Она сложила руки на груди и поеживалась, как будто от холода. Несмотря на то, что хозяйка дома была в сабо, она едва доставала Форсу до подбородка. Они поздоровались за руку.

— Харальд Форс.

— Анна.

Они прошли в дом и оказались в большом светлом холле, оклеенном белыми обоями. На полу лежал лоскутный коврик, стены были украшены фотографиями в рамках: мальчик и девочка. На одном снимке дети сидели в ялике, девочке года три, мальчику около пяти. На другом те же дети, но уже постарше, стояли на лыжах на фоне норвежских гор. Третья фотография, видимо, была сделана на Средиземном море: дети выглядели сильно загоревшими.

Форс снял ботинки. Анна Эриксон остановилась на пороге гостиной.

— Хотите что-нибудь?

— Можно кофе?

— В гостиной, в термосе.

Форс вошел в гостиную. Светлая мебель, мягкие диваны, кафельная печка, большой телевизор, всюду цветы. Везде безупречный порядок. Одна из стен от пола до потолка занята книгами. Форс подошел к маленькому столику, на котором стоял кофейный поднос.

Полицейский уселся на диван. Анна Эриксон расположилась в кресле напротив.

— Я знаю, что вы уже все рассказали Нильсону. но не могли бы вы повторить ваш рассказ еще раз?

— Конечно. Сейчас кто-нибудь занят поиском?

— После обеда подъедет специалист с собакой. Он очень опытный, и собака у него отличная.

— Разве в таких случаях не обращаются к добровольным помощникам и не прочесывают лес?

— Так делают, когда пропадают маленькие дети или пожилые люди. А в подобных случаях лес прочесывают, но не сразу.

— Не сразу? Но почему?

Анна Эриксон наклонилась к столику и взяла блюдце с белой чашкой, разрисованной узором из голубых цветов. Руки Анны дрожали.

— У нас не хватает людей, а подростки частенько убегают из дома, а потом возвращаются. Но не подумайте, что мы несерьезно к этому относимся. Если Хильмер не объявится до вечера, мы привлечем к поискам больше людей.

— Почему бы не сделать это прямо сейчас?

— Нам надо знать, где искать. Именно поэтому я здесь. Расскажите мне все с самого начала. Хильмер должен был что-то забрать из раздевалки?

— У него была тренировка в Валлене. Я недавно купила два довольно дорогих банных полотенца. Хильмер взял одно и забыл его в раздевалке. Он сказал, что заберет его в понедельник, но я велела ехать немедленно и привезти полотенце домой.

— Вы не ссорились?

— Нет, я просто велела забрать полотенце, он немножко поворчал, но потом собрался в путь.

— Во сколько все это случилось?

Анна Эриксон задумалась. Форс открыл лежавший рядом с ним портфель и достал оттуда лист бумаги. Он написал сверху время и место разговора и посмотрел на фру Эриксон. Она выглядела усталой, вероятно, плохо спала ночью.

— Он ушел из дома где-то между без четверти шесть и шестью.

— Вы смотрели на часы?

— Да, потому что Хильмер сказал, что не успеет вернуться домой к футболу. Футбол должен был начаться в семь. Я посмотрела на часы и сказала, что сейчас только без четверти шесть, а до Валлена и обратно самое большее полчаса езды. Некоторое время мы пререкались. Я думаю, что он уехал где-то без десяти шесть.

— И куда он поехал?

— В Валлен, разумеется.

— Вы знаете, какой дорогой он собирался ехать?

— Он всегда ездил по тропинке Берга.

— Вдоль ручья?

— Да.

— Хильмер сказал вам, что поедет именно по этой дороге?

— Нет.

— Вы знаете, что он поехал в Валлен не сразу?

— Что?

— Хильмер поехал сначала к Эллен Старе во Вретен.

Фру Эриксон выглядела ошеломленной.

— К Эллен?

— Да. Хильмер не говорил вам об этом?

— Нет. Что ему там было надо?

— Я не знаю. А вы как думаете?

— В субботу Эллен собиралась в Стокгольм, ее бабушке исполнилось восемьдесят. Они хотели выехать после обеда.

— Вам об этом рассказал Хильмер?

— Я спросила его, не хочет ли Эллен прийти к нам и посмотреть футбол. Тогда Хильмер ответил, что Эллен с матерью поедут в Стокгольм в субботу после обеда и вернутся только в воскресенье вечером.

— Во всяком случае, до половины седьмого они были во Вретене. Эллен сказала, что Хильмер зашел к ней около шести, а ушел в половине седьмого.

— Тогда он точно должен был успеть к футболу.

— Вы уверены?

— Да.

— Он не проезжал мимо дома?

— Нет, с чего бы ему делать это?

— Я не знаю. У вас есть какие-нибудь недавние фотографии Хильмера?

Фру Эриксон поднялась и подошла к небольшой тумбочке около книжного стеллажа, открыла верхний ящик и достала оттуда конверт. Вернувшись к дивану, она достала из конверта несколько фотографий и положила две перед Форсом.

— Вот эта была сделана зимой.

Форс внимательно посмотрел на фотографию. Совершенно обычное лицо, короткие светлые волосы, несколько угрей на лбу, узкие губы, серьезные глаза. На другом снимке Хильмер был снят в полный рост, около него стояла Эллен Старе. Хильмер был выше Эллен, а ведь она довольно высокая девочка.

— Какой у Хильмера рост?

— Метр восемьдесят. Мой муж метр девяносто два.

— Когда он приходит домой?

— Сегодня он постарается прийти пораньше. Может, около трех.

— Где он работает?

— Менеджером по персоналу в «Велюксе».

— Как его зовут?

— Андерс.

— А вы работаете?

— Да, в городе, в сбербанке, на полставки. Форс начал записывать.

Хильмер лег на серую овечью шкуру около кафельной печки. Он любил лежать на ней, когда был маленький. Сейчас он был уже слишком большим, чтобы устроиться там с комфортом, но все-таки постарался уместиться. Он смотрел на маму и так волновался, что было трудно дышать. В горле что-то хлюпало.

Кровь.

Мама.

Ему казалось, он провалился куда-то глубоко. Прочь от боли. В сон.

Сон.

Форс попробовал кофе. Он был крепкий, но уже остывший, к тому же с привкусом пробки от термоса.

— У Хильмера есть какое-нибудь укромное местечко?

— Что за местечко?

— Он устраивал себе домики в лесу?

— Наверное, да.

— Он мог туда уйти?

— Я этого не знаю. Как все дети в округе, он иногда играл в лесу. — Фру Эриксон выглядела совсем измученной.

— Какой у Хильмера велосипед?

— Красный горный велосипед. Совсем новый. Я сейчас покажу гарантийный талон.

Фру Эриксон поднялась и исчезла в холле. Форс услышал, как она поднимается по лестнице на второй этаж. Он подошел к окну и выглянул па улицу. Около дома тоже все было в полном порядке — листья с газона убраны, яблони недавно подрезаны.

Форс подумал о своей вилле на Троллбекене к югу от Стокгольма. Там тоже были яблони, которые никогда не плодоносили, несмотря на то, что он их регулярно обрезал.

Фру Эриксон вернулась с коричневым конвертом и протянула его Форсу. В конверте была брошюра с цветными картинками, гарантийный талон и квитанция. На квитанции стояла дата: двенадцатое апреля.

— Он так радовался велосипеду, — сказала фру Эриксон.

Форс кивнул, сделал пометку и отложил блокнот.

— У Хильмера есть враги?

— Не думаю.

— Он не рассказывал о драках или ссорах в школе?