Он увидел Соньку, одними глазами показал ей, чтобы не совалась сюда, и снова стал тихо стонать.

Она тем не менее на цыпочках подошла к подоконнику, на котором была свалена вся ее добыча, сунула кое-что из драгоценностей в собственную сумочку и вернулась назад в свою комнату.

Подошла к окну, попробовала его открыть. Окно не поддавалось — было крепко заколочено гвоздями.

Сонька пробралась к еще одной небольшой двери, толкнула ее.

Это был вход в туалет.

Она встала на какой-то ящик, дотянулась до окна под самым потолком, потянула на себя.

Окно поддалось. Сонька вцепилась в раму, невероятным усилием подтянулась до плоского подоконника и влезла на него. Прямо перед ней уходила вниз ржавая пожарная лестница. Соня нащупала ногой верхнюю перекладину и начала спускаться.

Ей удалось добраться до дома братьев незамеченной. Через час Соня уже лежала в постели, возле нее на стульях сидели мрачный Арон и задумчивый Левит Санданович.

— Надо так понимать, девочка, что вам воры Питера объявили войну, — произнес старик. — А это дело опасное, если не смертельное.

— Левку жалко, — сказала Сонька. — Из-за того, что я сбежала, они могут добить его.

— И добьют, можете не сомневаться, — вздохнул Левит Лазаревич.

— Может, я пойду к Ваське? — подал голос Арон.

— Хорошая идея, — поддержал Левит. — Будем хоронить не одного из братьев Фиксман, а сразу двоих. Все меньше траты.

Старый вор еще помолчал, нехотя произнес:

— Есть одна маленькая идея, но ее надо хорошенько обложить мозгами. А мозги уже не те, скудные… Но дайте мне день-два, и я сумею предложить вам нечто оригинальное.

Он встал, попросил Арона:

— Проводите меня, молодой человек. Боюсь в темноте подъезда споткнуться и вытряхнуть остатки того, что в народе называют серым веществом. — Улыбнулся, подмигнул Соньке: — Я ведь в свое время, детка, чуть не получил звание доктора медицины.

Левит Санданович и Арон вышли из мрачного подъезда, миновали большой двор и уже на улице, под забором, увидели человека, ничком лежавшего на брусчатке.

— Если меня не подводит интуиция, — произнес старик, — это должен быть ваш родной брат.

Арон со страхом подошел к телу и с трудом перевернул его.

Это был Лева. С синим лицом, избитый до неузнаваемости.

— Вот теперь, — после паузы печально подмигнул Левит Лазаревич, — мое серое вещество проснулось и начало работать. Давайте-ка, молодой человек, вернемся к нашей умненькой Сонечке. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Я убью… — пробормотал Арон, сжимая кулаки. — Буду убивать каждый день по одному, пока не перебью всех.

— Именно к этой схеме мы и постараемся приблизиться, — согласился Левит Лазаревич и одобрительно похлопал его по спине. — С вас, юноша, начинает улетучиваться дурак, а осадок производит весьма приятное впечатление.

Сонька, закутавшись в плед, стояла у окна, смотрела на темный вечерний двор дома, о чем-то напряженно думала. Левит Лазаревич и Арон сидели в этой же комнате и ждали ее решения.

— Нет, — наконец повернулась она к ним, — я не пойду на мокрое. Я не хочу остаток жизни провести на каторге.

— Милая девочка, — утешил ее старик, — к сожалению, каторга все равно от вас не уйдет, и рано или поздно вы там окажетесь. Это вам говорю я, старый мудрый вор.

— Значит, лишнее время побуду на свободе.

— Если получится. Но, скорее всего, в самое ближайшее время вы окажетесь в ласковых и вечных объятиях Господа нашего Бога. Убитый Левочка принес нам самую полезную и своевременную весть. Надо действовать. Сегодня же. Завтра будет поздно.

Сонька вернулась к постели, со вздохом спросила:

— Что мы должны делать?

— Моя карта давно уже бита, и здесь я выступаю всего-навсего как советчик. — Левит Лазаревич налил из чайничка остывшего чаю, неторопливо глотнул. — Примерно то, что желает проделать Арон, но элегантнее. Необходимо обезглавить все воровские шайки, а потом взять эти шайки голыми ручками в свое распоряжение. — Он повернулся к Арону: — Сколько примерно таких шаек в Питере?

— Серьезных? — переспросил тот.

— Шушеру мы не имеем в виду.

— Шаек двадцать.

— Значит, двадцать головорезов должны в спешном порядке отправиться в интересную прогулку, из которой больше никогда не вернутся.

Сонька с усмешкой смотрела на старого вора.

— Можете сказать то же самое, но по-человечески?

— По-человечески? — тихо засмеялся старик. — По-человечески такие вещи не говорят. — И поинтересовался: — У вас имеется что-то такое, что можно дорого продать?

— Можем добыть, но на это уйдет время, — сказал Арон.

— Есть золото, серебро, камни. — Соня взяла свою сумку. — Я все-таки успела кое-что унести.

— Тысяч двадцать пять сумеем выручить?

— Думаю, сумеем.

— А почему именно двадцать пять? — не понял Арон.

— Выслушайте мою арифметику, молодой человек, — повернулся к нему Санданович. — На двадцать воров нужно двадцать уважаемых приставов. То есть по тысяче каждому. Множим, и сколько у нас получается?

— Двадцать тысяч.

— Правильно, хорошо считаешь.

— А куда еще пять?

— Я подумал, что хорошо было бы погрузить наших воров на старую дырявую баржу и отправить их прогуляться по Финскому заливу.

— И что?

— Вода — самая святая жидкость на свете. Принимает как праведников, так и грешников. И потом — не расстреливать же воров! Шум будет такой — мало не покажется. А вода проглотит, и дело с концами.

— Пять тысяч за дырявую баржу? — воскликнул Арон.

Старик с укором посмотрел на Соню, цокнул языком:

— Перехвалил молодого человека! — И объяснил ему: — Баржа вообще ничего не стоит, но человек, который будет стоять у руля и управлять этой гиблой посудиной, должен получить хорошие деньги! За хорошую работу надо платить хорошие деньги и не жлобничать. Запомни это, Арон, на будущее. Если, конечно, будущее у тебя будет.

— Хозяин тоже с ворами пойдет на дно? — с испугом спросила Сонька.

— Если полный идиот, то пойдет. Но, надеюсь, он придумает что-то такое, что поможет ему спастись. Это его проблемы, детка!

Была пауза, после которой опешившая от такого плана Сонька тихо спросила:

— А приставы… они пойдут на это?

— Приставы? — переспросил Левит. — Они загребут всех воров до одного. А куда им деваться? Во-первых, деньги. А во-вторых, полиции эта жестокая публика так надоела, что они просто будут нам благодарны. Это будет тот редкий случай, когда мы и полиция будем делать одну работу.

Со стороны зрелище, должно быть, выглядело более чем странно: возле набережной Невы, на окраине города, стояла старая, видавшая виды баржа. По хлипким деревянным мосткам на нее — под усиленным надзором полиции — направлялась понурая толпа из двадцати человек.

Погода была типично петербургская — дул ветер, моросил затяжной мелкий дождь. Зевак собралось достаточно, но никто не понимал, что происходит. Сонька и Арон тоже были в числе наблюдающих. Но сидели они в повозке и смотрели на происходящее через мокрое стекло.

В числе тех, кого конвоировали на баржу, были Васька Лютый, Степка Косой, Сеня Ясный, Лексей Шарик и другие видные воры города.

Степка Косой поднял голову на стоявшего наверху хозяина баржи, крикнул:

— Куда повезешь, хозяин?

— По желанию! — оскалился тот. — Вас тут много, вот и будем крутить.

Неожиданно Васька Лютый рванул с помостков и бросился в воду.

— Держи! — бессмысленно заорал кто-то из полицейских.

Васька широченными аршинками стал загребать поперек течения, беря направление на другой берег.

— Назад! Будем стрелять! — послышалась команда.

Лютый плыл дальше.

— Внимание! — раздалась команда. — Ружья на взвод! Пли!

Послышались сухие щелчки, кто-то в толпе закричал от страха.

Вокруг беглеца запрыгали фонтанчики.

— Пли!