Морти (06:35 PM):
На кой?!
Элли (06:39 PM):
На кой, на кой… Говорю же — на спор! Надо было так попасть… Вот кто меня просил соглашаться на это дурацкое пари на две бутылки самогона?! Чуть башку в процессе не сломала, а Зойка, ехидна, ещё и издевалась — ах, как же так, элементарный вопрос, а ставит Вас в тупик!
Морти (06:41 PM):
Могу себе представить.
Элли (06:44 PM):
Да уж. Правы были её родители, как в точку-то с имечком попали: Зоя — Змея Особо Ядовитая! Чего тебе рассказывать, будто сама не знаешь нашу коброчку…
Морти (06:47 PM):
А в ботинок-то почему?
Элли (06:49 PM):
Дак с пола я б выше и не дотянулась, разве что до…кхм…боюсь, меня бы неправильно поняли. Так что, подруга, жди вестей и молись, чтоб я спьяну циферки в адресе с номером твоей аськи не перепутала, гы.
Морти (06:52 PM):
Короче ужас! Надо ж так… Всё. С завтрашнего дня бросаю пить!
Элли (06:53 PM):
Угу. Как всегда. До следующего раза.
Морти (06:54 PM):
Язва ты!
В одном Морка права — так надо было суметь. Еле из того злачного местечка ноги унесли. Появившаяся вскоре после ухода красавца компания доверия не внушала положительно никакого, вместо этого ненавязчиво эдак навевая мысли о приличных девушках, которые, умнички, на массу давят дома, и о том, что бывает с неприличными при скромном содействии некоторых подозрительных личностей бугайской наружности. Короче, единогласно — мною, Морка из реальности выпала окончательно — было решено спешно отступать, не забыв прихватить отключившуюся подругу и помянуть незлым тихим словом вторую, уже успевшую (молодца!) куда-то слинять.
Но позвольте представиться — Элеонора, ужасное имя и предмет моих страданий с детства. Можно просто Элли (реверанс…так, не падать!). Ничего особо примечательного. Двадцать лет. Рыже-каштановые волосы до лопаток, каре-табачные глаза. Сто семьдесят в длину и почти так же в ширину — этакий милый колобочек. Учусь в педагогическом на лингвиста (как звучит-то!). Характер живенький, в меру шкодливый (хотя…мера у всех своя), общительная (болтун — будет точнее). Примерным поведением не отличилась пока ни разу, но и в особо хулиганских выходках замечена не была тоже (уметь грамотно заметать следы — воистину искусство). Короче, стандартное такое юное недоразумение.
Подружку, с которой мы так качественно накануне отличились, зовут Мирандой (вот поиздевались родители! Круче, чем мои), в простонародье Миркой, для друзей просто Морти — приглянулось ей чем-то это вольное сокращение от муэрте. Оригинал девочка, что скажешь. Учится вместе со мной. Шкодит, как правило, тоже. Что — удивительное дело — ничуть не влияет на нашу с ней вполне приличную успеваемость.
Ещё имеется вреднючая подруга Зойка, грызущая гранит науки в медицинском (будущий Авиценна, не иначе), наш верный, правда, редкий ввиду большой загруженности, спутник и соратник во всяких-разных пакостных начинаниях. Вот такая банда.
Живём мы в столице нашей Родины, городе-герое Москве. Герой — это точно: после всех выходок нашей маленькой шайки устоять, да ещё в более-менее потребном виде… Уважаю. На данный момент — начало октября — усердно трудимся над совершенствованием в выбранных профессиях, не забывая периодически напоминать городу, что всё ещё живы и готовы к подвигам. Город пока держится…
— Не пишет! Он мне не пише-ет!! Где в мире справедливость?! — маленький смерчик в исполнении обожаемой (особенно спросонья души в ней не чаю) подруги пронёсся по моей небольшой квартирке, оставляя за собой неровный след из разбросанных в беспорядке вещей и предметов интерьера. Сделав круг почёта по комнате, верная соратница заметалась перед кроватью с ещё толком не проснувшейся мной, в рыданьях заламывая руки и стеная не хуже профессионального привидения со столетним стажем.
— У-у-у…у-у-хнык-у… И почему я такая невезу-учая-а?! О, моя несчастная судьба-а! Первый раз в жизни попался человек, по-настоящему меня понимающи-ий! К тому же красавчик! Мы так замечательно провели время. И что в итоге??. Элька! Проснись сейчас же, как ты можешь спать?! Когда…когда у подруги такое…горе! Э-эх, — жалобные всхлипывания, быстрый взгляд в мою сторону — проняло, не проняло? Не проняло.
— Морти… Угомонись, прошу тебя. Ну что за вопли с утра? Хорошо, не совсем с утра, но я же ещё сплю-у! — смачный зевок. — И перестань сморкаться в занавеску, я всё вижу! Нет, делать по краю живописную бахрому тоже не стоит. Эта шторочка дорога моему сердцу в своём первозданном виде. Хотя усилия твои я, конечно же, ценю.
Морка, наконец, отцепилась от несчастного куска ткани и вновь заметалась по комнате.
— Перестань мельтешить, умоляю, меня уже укачало от твоих хаотично-стремительных перемещений, — тяжёлый вздох, сопровождаемый очередным всхлипом-воплем подруги. — Ну к чему, скажи мне, этот трагизм? Прошла-то всего неделя. Может, он вообще адресок твой посеял. А теперь, бедняга, мучается. Локти себе по самые пятки кусает. Волосюшки последние дорывает на всех местах — ах, где же моя ненаглядная любительница юных официантов в собственном соку? — позёвывая в кулак. — А может, парень так и не узнал, что адресок этот у него вообще был? Выпала бумажка по дороге — и тю-тю.
Морка скорбно вздыхала над чахлым алоэ, непонятно как выжившим в условиях раз-в-месяц-поливания, орошая несчастного представителя флоры слезами и потом.
— Кстати, вот давно хотела тебя спросить. Под фразой «хорошо провели время» ты подразумеваешь что? Отбор у юной кроткой девы орудия труда типа дубина? Или тот жизнерадостный фокстрот, что ты сплясала на его несчастных ботинках во время совместного исполнения экзотично-ритмического танго? — тоскливый вздох подруги, утирание несуществующих слёз. — Нет, в который раз убеждаюсь, что наши с тобой взгляды на мир вообще и некоторые общепринятые понятия в частности о-очень различаются, — и очаровательно улыбнулась в ответ на злобный взгляд. — Дырку во мне провертеть не удастся. И вообще напрягаться тебе вредно, вон уже последние мозги из ушей лезут!
Забыв о намерении испепелить меня на месте, Морка принялась лихорадочно ощупывать означенные органы в попытке поймать последнее черепное достояние. Ну доверчивая, слов нет!
Я сладко потянулась и недовольно глянула на подругу, возобновившую метания по моему скромному обиталищу на предмет а как бы ещё подоступнее выразить терзающую её скорбь, чтобы Эльке, чёрствому душевно созданью, стало стыдно за своё недостойное поведение. Блажен, кто верует. Пришлось подняться, а то этот тайфун в юбке мне всё жилище в руины превратит.
От греха подальше убрала с траектории движения гарпии-самоучки стул — снесёт и не заметит, танк, а не девушка — и пошла умываться.
Морка не отставала:
— Ну что ты молчишь?!
Я? Молчу??
— Поменьше подвываний в голосе, Морри. Не дай Бог, соседи милицию вызовут. Подумают, что у меня тут банда озверевших баньши орудует — воешь-то ты однозначно не хуже, а вот что громче… Мда. Я давно говорю, что в морфлот тебя не взяли зря — такие голосовые данные пропадают. Пароходная сирена однозначно отдыхает.
— И какой же ты всё-таки чёрствый человек, Элеонора! Как ты так можешь?! И это в то время, когда мне как никогда нужны твои понимание и сочувствие! Когда у меня такая дра-ама. И никому я не нужна-а-а, — очередная попытка высморкаться, на сей раз в полотенце, вовремя, однако, мною из алчущих рук выдернутое. Под возмущённым взглядом мелкая пакостница смущённо потупилась, тихонько шмыгая носом.
— Ох, всё, Морка, молчи, а то я пастой подавлюсь! Драма у неё. Да ты хоть как он выглядит, предмет страсти твой, помнишь?