- Нужно было с этого начать, но я не привык оставлять свидетелей. Но раз ты согласна сотрудничать, разрешаю тебе выбрать свою смерть - царский подарок. Что предпочитаешь: выстрел в голову, свернутая шея?

- Нет, - покачала я головой, не переставая двигаться и не позволяя подступить ко мне ближе. -

Они выйдут на вас. Вас посадят!

- Смешно, - хмыкнул мужчина, доставая из кармана и натягивая кожаные перчатки. - Я выберу за тебя - сломанная шея, быстро и довольно безболезненно, к тому же не придется дырявит твое тельце. Кровь плохо выстирывается. Довольна?

Он отошел достаточно, чтобы открыть мне путь к подвальной двери. Я не стала дожидаться, а быстро кинулась наперерез, почти достигнув лестницы, но что-то больно толкнуло меня в спину, застав врасплох. Мое тело согнулось пополам и перекувыркнулось в воздухе, врезавшись в стену. Удар пришелся на плечо и правый висок, заставив застонать. Мужчина тут же подошел ко мне, перевернув на спину носком начищенной туфли.

- Последнее слово? Нет. Вот и отлично. Не люблю долгие прощания.

Две холодные руки в тонких перчатках коснулись моей шеи, и я схватилась за них, царапая и пытаясь отдернуть подальше. Черная кожа скользнула чуть ниже, оголяя широкие запястья. Я захрипела, впиваясь ногтями и чувствуя размеренный пульс мужчины. Его сердцебиение даже не участилось, словно речь шла ни об убийстве. Хладнокровно, расчетливо.

- Прощай, глупая овечка. - Незнакомец начал поворачивать мою голову вбок.

Я захрипела, хватая ртом воздух, но ощущая на зубах и языке лишь затхлую пыль, поднимающуюся от земли. Время остановилось, сжавшись до одной единственной доли секунды, до краев заполненной ужасом. В голове не крутилось ни одной мысли, все подчинила себе паника, взяв ситуацию на себя. Я словно во сне подмечала знакомые признаки: жар в груди, разносящийся по венам, стук сердца, отдающийся в висках, боль, пронзающая кости. Но в этот раз все же было иначе, моя энергия не уходила, а наоборот, словно магнит притягивала чужую.

Тело мужчины замерло, как парализованное, и меня пронзила вспышка чистого тепла, растекшаяся от головы до кончиков пальцев. Жар нарастал, а я нежилась в этом пламени, находясь в состоянии эйфории, лишь наслаждаясь и забыв обо всем на свете. Каждая моя клеточка трепетала, пульсируя в такт притоку новой энергии. Мир вспыхнул в последний раз и затих. Свет сменился полной темнотой.

'Кто мы на самом деле? То, что лепят из нас родители, нескончаемо вкладывая устоявшиеся и

проверенные временем нормы и правила? То, чем мы сами хотим казаться, нагло копируя

окружающих? А может, то, что врывается из нас в минуту бесконтрольных эмоций -

отчаяния, страха, боли? Где мы настоящие и как много в нас правды? А если убрать всю

мишуру и радужные иллюзии, что останется? И понравиться ли нам это существо?'

Холод пробирал до самых костей, вселяя в них предательскую дрожь, она и привела меня в чувство. Я медленно распахнула глаза, встретившись с туманным полумраком, он кружился, никак не желая останавливаться. Мне удалось сфокусироваться на тонкой полосе света, пробивающейся из-под двери - единственном ярком пятне среди холодного полумрака. Во рту пересохло, невыносимо хотелось пить, хотя бы один-единственный глоток, даже губы потрескались, как после нескольких часов, проведенных под палящим солнцем.

Я лежала на спине, чувствуя могильный холод, исходящий от земли и поднимающийся по позвоночнику. Мне потребовалась минуту, чтобы понять, что это за место. Подвал, крошечная коморка глубоко под землей, вдалеке от нормальной жизни. Что-то зашевелилось у самого уха, и я в испуге вскочила на ноги, слишком поздно осознав, что это чревато ужасным головокружением. Меня повело в сторону, кидая в полуразрушенную бетонную стену, испещренную глубокими трещинами. Эта прохлада под рукой постепенно приводила в чувство, унимая раздражающую пульсацию в висках.

Глубоко вдохнув, я выпрямилась и осмотрелась, глаза уже успели привыкнуть к темноте, улавливая очертания ненужных брошенных вещей. Воспоминания пробили защитную стену, набросившись на меня оголодавшими волками. Неожиданные вспышки вернули шум в голове, заставив зажмуриться. Я вспомнила мужчину, и то, что он угрожал мне. Его дикие глаза и обещания смерти, свой страх и то, как мир пошатнулся, ускользая из моего сознания.

Куда делся этот палач? Я осмотрелась, не видя ничего, даже отдаленно напоминающее человеческое тело? Ушел, подумав, что все-таки убил меня? Мой взгляд скользнул по одежде, оценивая причиненный ущерб - ткань выглядела целой, хоть и испорченной из-за темных въевшихся пятен грязи. Я пробежалась по ним пальцами, пытаясь стряхнуть, и чувствуя, как мелкие частицы, словно пыльца, остаются на коже. Что-то холодное и мерзкое шевельнулось в моей груди рядом с сердцем. Насыщенный запах тления и распада заполнил мои ноздри. Откуда здесь мог взяться пепел?

'Кто наделил тебя этой способностью, Господь или же сам Дьявол?', слова мамы так и звучали в голове настойчивым эхом. Вот только у меня никогда не находилось на это достойных ответов. Шатаясь, я прошла вперед, направляясь к дверному проему, ведущему наверх, когда под ногами что-то хрустнуло. Мне пришлось присесть, чтобы разглядеть это получше. Среди втоптанной земли в кучке пыли лежал человеческий череп, истлевший настолько, что разломился пополам под моим весом. Рядом валялись черные лохмотья, оказавшиеся темным костюмом, совсем новым, непонятно как взявшимся среди прочего хлама. Мужчина никуда не сбежал, он просто не успел. Эта мысль была подобно адреналину, вколотому прямо в сердце. Я отскочила, спотыкаясь и чуть ли не падая, стараясь оказаться как можно дальше от ужасной находки. Все повторялось - темное душное пространство, страх, следующий за мной по пятам, тошнота, подступающая к горлу. Дневной свет и свежий воздух окружил меня, наполняя до краев, когда подвал остался позади. Я захлопнула дверь за своей спиной и, пытаясь сдержать слезы, начала стряхивать с себя прах - все, что осталось от человека. Серая пыль зависла в воздухе, не желая покидать меня, оседая на коже, волосах. Из моего горла вырвался всхлип, полный отчаяния. Я чувствовала себя ужасно грязной, словно покрытой с ног до головы непроницаемой коркой, обезображенной настолько, что любой встречный отшатнулся бы в испуге.

Праха уже не было на одежде, но моя кожа все продолжала зудеть, словно по ней ползали сотни крошечных насекомых. Мне хотелось кричать от ужаса, но даже дышать удавалось с трудом, превозмогая удушливые спазмы. Я заставила себя остановиться, опустив руки по швам - усмиряя накатившую панику. Сердцебиение замедлялось, вдохи стали длиннее, только внутри разрасталась черная пустота, пульсируя живым организмом. Тот мужчина умер из-за меня и с этим придется жить, но все убеждения, что он был злом, и это стало лишь самозащитой, звучали безлико и жалко. Я отняла человеческую жизнь, и этого ничто не могло изменить, этот след остался на мне уродливым шрамом, ноющим и кровоточащим.

Часы показали, что прошло больше получаса, как Маша получила мое последнее смс, удивительно, что телефон не звонил. Рука скользнула в карман, нащупав что-то острое - пластиковый корпус развалился, выставляя напоказ тонкие карты и проводки, а от экрана остались лишь три неровных осколка, оцарапавших руку. Видимо, мое падение пришлось именно на безобидный сотовый, окончательно лишив его жизни. Даже это не сильно меня расстроило, потому что сердце и так пылало, казалось, выжигая в груди ровный круг с чернеными краями.

Я должна была двигаться дальше, просто оторваться от стены и идти вперед, пока есть силы.

Маша, вероятно, сходила с ума, разыскивая меня среди мрачных и опасных улиц. Дрожь утихла, словно ее и не было вовсе, оставшись смутным воспоминанием на самом краю сознания.