Гэри стоял за стойкой бара, когда Квиллер осторожно забрался на высокий шаткий табурет. Убогость обстановки служила приманкой для посетителей. Другой было стоявшее у входа чучело чёрного медведя. А третьей — сам хозяин, косматость и косолапая поступь которого делали его похожим на мишку.

— Не слишком ли я поздно для «медвежьего» бургера? — спросил Квиллер.

— Для тебя, Квилл, никогда не поздно, — ответил Гэри, — даже если мне придётся самому его зажарить. А пока будешь ждать, как насчёт глотка той отравы, которую ты всегда пьешь?

Когда Гэри исчез на кухне, а Квиллер вылил бутылку минеральной воды «Скуунк» в стакан с кубиками льда, сидевший на соседнем табурете мужчина проговорил:

— Отличную штуку вы пьёте, мистер. Сам пью её всю жизнь.

— Похоже, она вам на пользу, — отозвался Квиллер.

Несмотря на седину и морщины, сосед его говорил живо и держался совершенно прямо.

— Угу. Только что отметил свой девяностый день рождения.

— Думаете, я вам поверю? — весело произнёс Квиллер.

Любитель минеральной воды «Скуунк» пододвинулся поближе и в качестве доказательства вытащил из кармана водительское удостоверение.

— Мне было десять лет, когда мой дед открыл родник с водой, которую вы пьёте.

Квиллер почуял ещё один сюжет для «Коротких и длинных историй».

— Вы не будете возражать, если я запишу нашу беседу? Я — Джим Квиллер из мускаунтской «Всякой всячины».

Ему была протянута костлявая рука.

— Хэйли Бэбкок. Землемер на пенсии.

Они пожали друг другу руки — пожатие старика оказалось крепким, — и Квиллер поставил на стойку между ними диктофон.

— Откуда у воды «Скуунк» её название, мистер Бэбкок?

— Значит, так… Ферма моего деда была каменистым пастбищем, пригодным для овец и коз, ни деревца, ни кустика на виду! Бабка всегда мечтала, чтобы у неё была уютная тенистая веранда, где бы она могла сидеть и вязать.

В один прекрасный день дед приехал домой с ярмарки и привёз несколько зелёных веточек, завернутых в мокрую бумагу. Он заплатил за них какому-то канадцу доллар — большие деньги в те времена. Веточки оказались лозой скунсовых ягод — так они назывались, — и деду было сказано, что растет она быстро и полезна для скота.

Гэри принёс «медвежьи» бургеры и сказал:

— Рад, что вы познакомились, ребята. У Хэйли найдётся немало басен для твоей книжки, Квилл.

— И ветки оправдали ожидания? — спросил Квиллер.

— Угу. За одну ночь выросли на целый фут! И у них были большие зелёные листья! Через две недели лоза оплела всю веранду и стала взбираться по крыше. Дед вырубил её, но чертова штука полезла во двор, оплела собачью будку, сарай, перебралась через изгородь. Каждый день всей семьей выходили на лозу с топорами. Остановить её было невозможно!

— Похоже на фильм Хичкока, — заметил Квиллер. — А что же скотина? Она не могла сдержать лозу?

— В том-то и штука! Животные до неё не дотрагивались, как будто это отрава! Пришла зима, и дед понадеялся, что снег и лед выморозят лозу, но не тут-то было! Весной всё началось сначала. Перед домом была большая яма, и лоза заполнила её доверху. Как-то деду показалось, что он слышит в яме бульканье и журчание. Он опустил туда трубу, и по ней пошла прекрасная, чистейшая вода! Приехали парни из округа, взяли пробу, в воде оказалась куча полезных минералов. Соседи отовсюду приходили с бидонами и наполняли их даром.

— А когда начали её продавать?

— Значит, так… После смерти деда мои дядья не выдержали налогов, и ферма отошла округу. А власти округа сдали её компании, которая стала разливать воду по бутылкам.

— А лоза всё ещё растёт?

— Угу. Но теперь есть всякие приспособления, чтобы сдерживать её. — Мистер Бэбкок попросил счёт и полез в карман за кошельком.

— Угощаю я! — решительно заявил Квиллер. — Весьма признателен вам за великолепный рассказ. — Они с Гэри смотрели вслед уходившему твёрдой походкой старику с прямой спиной.

— Хотел бы я в девяносто лет так держаться, — проговорил Квиллер.

— А я — прямо сейчас! Хочешь ещё воды «Скуунк»?

— Угу, как сказал бы наш приятель. Хоть и подозреваю, что мистер Бэбкок — подсадной, который помогает тебе продать побольше воды… Теперь расскажи мне, как местные жители реагировали на несчастье с Оуэном Боуэном.

— Как и следовало ожидать: безответственный шкипер на быстроходном катере, представляющем опасность для малых судов. А этот парень был опытным моряком?

— Кажется, да. Он привёз свой катер из Флориды.

— Ресторан закроется? Я бы не прочь был взять на лето второго повара.

— Тот повар не чета твоему, Гэри. Её меню без «Ларусса» [27]не прочтёшь.

— Шутишь? Я даже не знаю, что такое «Ларусс».

— У Джона Бушленда новая лодка, — как бы мимоходом заметил Квиллер.

— Я в курсе, он как-то причалил здесь и зашёл на ланч. Странно, почему он снова не женится — парень он симпатичный и дело своё знает.

— Странно не это, Гэри, а то, что вы, молодожены, хотите, чтобы все окружающие тоже прыгнули с моста. Страдание любит компанию — так, что ли?

— Уж очень кислый у тебя тон. Небось, получил от Полли отставку? Что-то давно я её не видел.

— Она с сестрой проводит отпуск в Канаде.

— Угу, понятно.

И так оно и шло, пока Квиллер не сказал:

— К слову, о нашем друге Буши, он тут брал меня в круиз на своём новом катере, и мы заприметили один облезлый скутер, который показался нам любопытным. Называется «Резвая мама». Ты не встречал его в этих водах?

— Что-то не припоминаю, хотя такое название я бы не забыл. Мы свои лодки называем «Счастливые денечки» или «Душка Айва Мэй»… А это важно, Квилл? Я позвоню на пристань. — Он поспешил мелкими шажками к телефону и скоро вернулся обратно. — На пристани никто не помнит такого названия. Если хочешь знать моё мнение, похоже, что эта лодка из округа Биксби. У них вкус повульгарнее, чем у нас.

— Я ничего не знаю про Биксби, кроме того что у них есть Пуговичный клуб и наш редактор в нём состоит.

— В Биксби много чего есть, не только собиратели пуговиц, — заявил Гэри. — Это в основном промышленный округ, там полно хороших спортсменов, но сейчас их замучила безработица, бедность школ, сокращение штатов и тому подобное.

Хозяин ушёл на другой конец стойки обслужить троих шкиперов, а Квиллер подумал: «Если "Солнцелов", стоявший рядом с "Резвой мамой", — тот самый, что прибыл из Флориды, в чем тогда заключалась игра Оуэна?… И как он осуществлял связь?… И был ли скутер поблизости в тот день, когда Оуэн исчез?… А может, Эрни это заметила?… И не могли ли Оуэна похитить, пока Эрни спала внизу после того, как они выпили вина?… А если так, то не был ли Оуэн убит?»

Эти вопросы надлежало обсудить как-нибудь вечером с Эндрю Броуди за стаканчиком чего-нибудь покрепче в пикакском жилище Квиллера, и чем скорее, тем лучше. Сиамцы будут рады вернуться в свой просторный амбар, поближе к сердобольной соседке, которая баловала домашними обедами всех троих. Они прожили на побережье уже больше двух недель. Никакой необходимости оставаться здесь дольше, в сущности, не было.

По пути домой из закусочной «Чёрный медведь» Квиллер строил планы на ближайшее будущее. Сегодня среда. Он перевезёт своих домочадцев в Пикакс в четверг, а в субботу съездит на побережье на собачьи бега. В понедельник встретит Полли в аэропорту, а вечером во вторник они отпразднуют её возвращение во вновь открытом ресторане «У Оуэна».

Всё было прекрасно спланировано, однако Роберт Бёрнс оказался прав: самым прекрасно продуманным планам сбываться не суждено.

Вернувшись в коттедж после поездки в закусочную «Чёрный медведь», Квиллер обнаружил стоявшую на пороге картонную коробку, которую явно привёз кто-то из газеты. В ней лежали связки почтовых открыток, пришедших в связи с его статьей о дневнике прабабушки Лайзы. Энтузиазм, который испытали слушатели после лекции, прочитанной остроумным журналистом в Пикаксе в 1895 году, передался по наследству многим местным семьям.