— Лодки сегодня выходили?

— Выходили, но поздно, — ответил рыбак. — Я теперь не каждый день хожу на озеро, занят — веду счета компании. Услышал новость по радио и пришёл сюда посмотреть своими глазами. Никогда не думал, что такое случится на моем веку.

Квиллер печально кивнул.

— Там работала собака шерифа, она и откопала жертву. Это Датч, немецкая овчарка-спасатель. Очень умный пёс, у него прекрасный нюх и острое зрение, и он никогда не отступает! Одна из лучших поисковых псин. Эйнштейн обучен как многоцелевая собака. За свою пятилетнюю службу унюхал контрабанды на миллионы долларов. А здесь нужен был поисковый пёс. Датч нашёл как-то охотника на оленей, который отправился один в лес, упал и сломал ногу… а потом ещё старую леди, что в снежный буран ушла из «Тихой пристани».

— Если бы я завёл собаку, — сказал Квиллер, — то непременно немецкую овчарку.

— Лучше не бывает. Помните кровавое побоище на футбольном матче между Содаст-Сити и Локмастером? После этого на соревнования стали приводить Датча — и никаких тебе неприятностей. Одного присутствия собаки достаточно, чтобы удерживать энтузиазм зрителей в должных рамках. Мой старый товарищ по колледжу из Центра работает в полиции кинологом, я попрошу его присмотреть вам овчарку, которую собираются отправить на пенсию. Если, конечно, хотите.

— О… пожалуйста!

— Собираете материал о катастрофе для статьи?

— Нет, я как раз был там, когда всё произошло. Жду, когда откроют дорогу вдоль берега для машин, идущих на восток.

Когда Квиллер вошёл в коттедж, сиамцы встретили его явно обеспокоенные, они чувствовали: что-то неладно.

— Ужасное зрелище, — поделился с кошками Квиллер. — Мы ничем не в силах помочь, поэтому завтра утром отправляемся домой.

Он накормил их и долго расчёсывал щёткой, чтобы успокоить страхи. Довольные, они нежились в лучах вечернего солнца на веранде, когда на лужайку выехал зелёный фургон.

Буши выпрыгнул на землю, размахивая карточкой, на которой Квиллер недавно написал: «Жду на Джи-Т на К-ранчо. Кв.»

— Мне необходимо выпить, — заявил Буши. — За последний час я отснял кучу плёнки. Завтра под эту историю отведут большую часть первой полосы плюс масса фотографий.

— Есть джин и тоник. У тебя объектив с собой?

— С собой. А кошки дома?

— Они на веранде, на солнышке, накормленные и причёсанные, так что должны быть сговорчивыми. Мы возьмём туда с собой стаканы и будем разговаривать о чем угодно, только не о кошках и не о фотоаппаратах. И ни в коем случае не думай о снимках: они умеют читать мысли.

Оба расположились в креслах на веранде, выходившей на озеро. Слева от них уголком глаза можно было видеть сиамцев: Коко, принимавшего аристократические позы на своём пьедестале, и Юм-Юм, вытянувшуюся во всю длину на тёплой стеклянной столешнице.

Буши спросил:

— Где ты был, когда это случилось?

— В «Чарах Элизабет». Все подумали, что это землетрясение, и выбежали на улицу. Мы видели, как обрушилась Дюна.

— Она погребла под собой заднюю часть ресторана и убила повара, — сказал Буши, — и вот что странно: ведь всего неделю назад её муж исчез со своей лодки. У меня есть на этот счёт теория.

— У меня тоже, — отозвался Квиллер. — Его катер стоял рядом с «Резвой мамой» в тот день, когда мы с тобой выходили в озеро. Уверен, что здесь имеется какая-то связь.

— А я считаю, что это похищение. Квилл, тебе известно, что в Мусвилле более ста лет назад появилось письменное постановление городских властей об НЛО? Оно ни разу не было проведено в жизнь, но тем не менее никто его и не отменял.

— О чём оно?

— Всякий, кто имел контакт с «летающей лодкой», должен в течение двадцати четырёх часов сообщить о нём городскому констеблю. Разве стали бы принимать такой закон, если бы в небе не было «летающих лодок»?

— Ну…

«Как мне объяснить ему, что его предки были немного со сдвигом?» — подумал Квиллер. Вслух он произнёс:

— Откуда ты об этом узнал?

— Дед рассказал, когда я был совсем ребенком. Он сам несколько раз видел «летающие лодки», когда выходил вместе со всеми рыбачить на озеро. А сейчас у меня возникла… мысль.

Голос Буши замер. Он медленно встал, взял в руки фотоаппарат и, глядя на озеро, щёлкнул затвором.

Квиллер осторожно повернул голову. Юм-Юм растянулась на столе, а между её передними лапками примостилась Гертруда с несколько хмельным выражением на вышитой ситцевой мордочке. Юм-Юм, не подозревая ни о чем, смотрела прямо в объектив, и во взгляде её светилось само материнство.

— Готово! — с удовлетворением объявил Буши. — Если этот снимок не получит первой премии, бросаю к чёрту фотографию.

— А Коко? — спросил Квиллер.

— Забудь про этого тирана! Он свой шанс упустил и теперь никогда не станет знаменитостью.

Услышав щелчок фотоаппарата, Коко немедленно спрыгнул с пьедестала на пол и — как деликатно выразился поэт — задрал вверх заднюю лапу.

— Я собираюсь использовать тебя как немецкую овчарку! — сказал ему Квиллер.

Отъезд был назначен на среду, и Квиллеру хотелось как можно быстрее покинуть коттедж. Укладывать вещи пришлось тайком: Коко обычно охотно забирался в переноску, но Юм-Юм её появление загоняло в самые невообразимые места. Один раз кошку нашли на верхней полке в кладовке для продуктов, за рулонами бумажных полотенец, в другой — под красным одеялом на койке, где она распласталась, став не толще омлета, в третий беглянка спряталась в пучке проводов за стереоусилителем. Стратегия Квиллера заключалась в том, чтобы запереть кошек на веранде, выходившей на озеро, потихоньку погрузить вещи в машину, потом внезапно схватить Юм-Юм и сунуть её в переноску прежде, чем она успеет сообразить, что сегодня — день отъезда.

На этот раз она была успешно поймана, зато Коко, вместо того чтобы охотно присоединиться к Юм-Юм, исчез с глаз, ничуть не хуже легендарной «Дженни Ли». Квиллер нетерпеливо обшарил все места, где мог спрятаться кот, а Юм-Юм тем временем громко выла в переноске, усиливая негодование, охватившее хозяина из-за того, что планы его рушились. Квиллер во весь голос заорал: «Угощенье!» Этот пароль гарантировал появление Коко, но вместо этого где-то под потолком раздалось тихое урчание. В двадцати футах от пола, у самого конька крыши, вредный кот распластался на узенькой полочке между стропилами и балкой.

Снова прокричав магическое слово и услышав в ответ беспечное урчание, Квиллер сел и задумался. В сарае не было стремянки, достаточно высокой, чтобы добраться до крыши. Вызывать пожарных ему не хотелось. В этот момент зазвонил телефон, и Квиллер ответил коротким «да».

Звонила Полли, у неё был очень огорчённый голос.

— Квилл, я уже на работе и сегодня вечером вынуждена срочно собрать библиотечный совет. У нас здесь полный кавардак.

— Что, Мака и Кэти тошнит? — проворчал Квиллер. Это были новые кошки, нашедшие приют в библиотеке.

Не обращая внимания на легкий сарказм Квиллера, Полли продолжала:

— Моя помощница уволилась. Новая крыша протекает. И кто-то вырвал страницу из полного «Уэбстера» [42]! Наш совместный обед опять придётся отложить.

— Меня об этом уже известили.

— Ты возвращаешься сегодня в амбар?

— Собирался, но возникли некоторые трудности. Буду поддерживать с тобой связь.

Положив трубку, он услышал — шлёп, шлёп, шлёп, — как Коко в три приёма спустился со своего насеста. Очутившись опять на полу, кот стал спокойно и тщательно вылизывать переднюю правую лапу.

— Молодой человек, вы прекрасно сыграли свою маленькую шуточку. А теперь поехали!

Квиллер загремел щеколдой переноски, но тут снова зазвонил телефон, и Коко ракетой взлетел под крышу.

На этот раз звонил Джуниор Гудвинтер, говоривший приглушённым голосом, что должно было свидетельствовать о совершенной секретности дела.

— Квилл, как продвигается работа над… ну, ты сам знаешь над чем.