Остаток пути мы шли через Центральный парк в утреннем свете молча.

Натали нарушила молчание, когда мы подошли к ее квартире.

— Ненавижу то, что мне приходится переезжать.

— Ненавижу то, что он заставил тебя чувствовать себя незащищенной.

Она вздохнула.

— Ага. Это было мое убежище в этом большом городе. Думала, что это мой новый старт. Моя первая личная квартира, первая книжная сделка... все казалось таким реальным и правильным, — сказала она задумчиво. Потом перевела взгляд на ряд окон жилого дома на окраине Амстердама. — Я не видела сил, работающих против меня на заднем плане. Ложь, слетающая с их губ так же легко как дыхание. Манипуляции, которые привели меня туда, где я сейчас. Махинации, посеявшие хаос в литературной жизни, о которой я так мечтала. Как же я ошибалась.

Мне нечего было ей ответить. Я был такой же частью произошедшего, как и Льюис. Я хотел сказать, что солгал, чтобы мы могли быть вместе, но разве именно это не было таким же логическим обоснованием Льюиса? Я содрогнулся, подумав, что в чем-то похож на него.

— Самое время, — сказала Эми, переминаясь с ноги на ногу, чтобы согреться у входа в дом Натали.

Должно быть, Натали написала ей, когда уходила.

— Прости. Мне потребовалось больше времени, чтобы добраться сюда, чем я думала. — Она кивнула ей в знак приветствия.

— Привет, Эми, — сказал я.

Эми подозрительно посмотрела на меня.

— Зайдем в дом, там тепло. Энцо высадил меня где-то час назад здесь.

Натали закатила глаза.

— Ты путаешь, минут пять назад.

— Возможно, — сказала Эми. — Но, черт возьми, очень холодно даже пять минут ожидания.

Натали открыла дверь, и я придержал ее для них.

Проходя мимо, Эми бросила на меня настороженный взгляд.

— Мне с тобой нужно поговорить.

— С нетерпением жду этого момента, — сказал я с ленивой ухмылкой.

— Это будет не очень приятный разговор.

— Я и не ожидал.

Натали закатила глаза и первой поднялась по лестнице. Я заметил, что она осматривает коридоры, обыскивает все закоулки и повороты. Потом понял, почему она так делает, и мой гнев снова вспыхнул. Она искала скрытые камеры.

К черту мать твою Льюиса.

— Советую тебе сменить взгляд, — сказала Эми.

— Какой взгляд?

— Ты выглядишь так, будто собираешься кого-нибудь убить, — глаза Эми метнулись к Натали. — Она сейчас не в порядке.

— Я знаю, — сказал я, ничего не выражающая маска легко заняла свое место на моем лице. — Я это заметил.

— Послушай, я скажу только один раз, если ты причинишь ей очередной раз боль, я найду тебя, отрежу твои яйца и скормлю их тебе, — сказала она с такой яростью, что я рассмеялся. — Я не шучу.

— Я понял, — сказал я деликатно. — Вот почему рассмеялся. Ты, на самом деле, говоришь со мной как с лучшим другом.

— Откуда ты знаешь? Все твои лучшие друзья — говнюки.

Я нахмурился.

— Возможно.

— Так что не облажайся очередной раз. Почему она вообще с тобой разговаривает, для меня загадка. Я покончу с твоей жизнью прежде, чем увижу, как она снова погрузится туда, где оказалась после тебя.

Натали только что поднялась на третий этаж и открыла дверь своей квартиры. Она оглянулась на нас, тихо перешептывающихся за ее спиной в коридоре. Улыбка Эми тут же засияла так, словно мы вообще не говорили о Натали. Моя, должно быть, тоже была убедительной, потому что она вошла внутрь.

— Больше я так с ней не поступлю, — заверил я Эми.

— Хорошо. Потому что меня здесь не будет, чтобы присматривать за ней, а ты ей нужен.

Я кивнул, удивленный ее горячностью. И тем фактом, что она сказала мне об этом дерьме, чтобы я присматривал за ней, означал, что Эми действительно сильно обеспокоена за Натали. Отчего я почувствовал тревогу, особенно учитывая наш с Натали разговор.

Эми переступила порог квартиры Натали, а я застыл на пороге, прежде чем войти.

В тот раз, когда я хотел попасть к ней в квартиру, она мне не позволила. Сказала, что не готова к отношениям. Не готова к тому, что мое первое впечатление о ее квартире будет связано с ее разрушением. Признаться, я был чертовски расстроен. После того как ушел, был уверен, что совершил ошибку, отступив. Она просила личное пространство, и поскольку я предоставил ей его, вдруг она никогда не вернется? Что, если я оказался идиотом, и она решила просто трахнуться со мной? Я чертовски ненавидел эти мысли, но после того, что она с Льюисом была вместе, мне было трудно ей доверять, поскольку доверие было разрушено, а также основываться на своей логике.

Но, несмотря на все это, сейчас я не мог войти в ее квартиру.

— Чего ты ждешь? — Спросила Эми.

Натали резко обернулась, увидев меня на пороге.

— Ты сказала тогда, что не готова, чтобы я вошел, — напомнил я ей. — Поэтому уместно спросить, можно ли мне войти сейчас?

Я увидел, как она растаяла от моих слов. Легкая улыбка, видная только мне, промелькнула на ее губах, и она кивнула.

— Да, — тихо произнесла она. — Пожалуйста, входи.

— О, господи, как романтично, — пробормотала Эми, направившись к обогревателю, чтобы согреться.

Я впервые вошел в квартиру Натали. И тут же понял, почему ей она нравилась. Она была похожа на нее. Причудливая и уютная, со стенами открытым кирпичом и редкими вещами. Письменный стол был придвинут к окну, она могла смотреть на городские улицы внизу, пока придумывала и писала свои великолепные романы.

Я стиснул зубы, чтобы удержаться от комментариев, что Льюис оказался настоящим мудаком, заставив ее отсюда съехать.

— А куда ты вообще переезжаешь?

Натали прикусила нижнюю губу.

— Не знаю, то место... как называется. — Она нервно оглядела комнату, чувствуя приступ паранойи. И я ее не винил. — Я могу тебе просто его показать, когда мы туда приедем? Это недалеко.

— Хорошо. С чего мне начать?

Натали указала на шкаф и передала несколько коробок.

— Приклей бумажку «Шкаф», я разберусь потом. У меня не так уж много вещей. Втроем мы быстро управимся.

— Я помню, как ты говорила, что вся твоя жизнь умещается в двух чемоданах.

— Сейчас немного жалею, что у меня стало больше вещей. Было бы гораздо проще взять два чемодана и переехать.

— Но мне нравится, что ты пускаешь корни.

— Что-то в этом роде, — пробормотала она. Затем собралась отойти, но остановилась. — Эй, спасибо за помощь. Я чувствую себя... более уверенно, когда ты здесь.

Моя рука рефлекторно коснулась ее щеки.

— Я именно этого и хотел.

Эми громко откашлялась.

— Давайте приступим к работе, ребята. Предстоит много дел.

Мы смущенно оторвались друг от друга и вернулись к нашей задачи. Я принялся за работу. У меня не было опыта в упаковке вещей, разве это может быть трудно?

После часа запихивания всякого дерьма в коробки я пожалел, что в детстве не играл в «Тетрис». Ничего не влезало, как должно было влезть, по крайней мере, я пытался. Вместе у нас получалось.

Я запечатал еще одну коробку, потянулся, вытянув руки над головой. Спина немного болела от того, что я все время горбился над коробками. Кто знал, что упаковка коробок может заставить мужчину чувствовать себя настолько не в форме?

В дверь постучали, Эми застонала из соседней комнаты.

— Наконец-то! Я думала, что пицца никогда сюда не доедет.

— Сейчас принесу, — сказал я, доставая бумажник. Открыл дверь, одновременно вытаскивая двадцатку. — Сколько я тебе должен?

— Гораздо больше, чем двадцатку, Кенсингтон, — решительно заявил Льюис в дверях.

7. Натали

Этот голос.

О боже. Я узнала этот голос.

Я выскочила из спальни, уронив рубашку, которую собиралась сложить. Льюис был здесь. Он был здесь. Во рту у меня пересохло, а желудок сжался.

Я была потрясена, поняв, что мой гнев не выплеснулся наружу при первом взгляде на его красивое лицо. Идеальная смуглая кожа, высокие скулы и темные глаза, как горячий шоколад, которые я обожала, пока мы были вместе. Я всегда восхищалась его привлекательной внешностью, его легкой улыбкой, его способность смеяться и шутить, его мощным телом, которое так хорошо ему подчинялось, и как он вытаскивал меня из моей защитной оболочки, все это в нем меня покоряло.

В Льюисе было что-то хорошее. Но это была маска. Маска Верхнего Ист-Сайда, которая меня очередной раз обманула и очаровала. Может он когда-то и был тем беззаботным мальчиком, любившим читать и играть в бейсбол, но я не была с ним тогда знакома.

Мое сердце болезненно сжалось, когда его взгляд скользнул по мне. Маска на его лице на секунду сдвинулась, я увидела страдание, которые он испытывал от нашего разрыва. А может, я видела всего лишь то, что он готов был мне показать. Все было так сложно. Он разрушил мою жизнь, придя в ярость. Разрушил из-за злобы. Мы никогда больше не будем вместе. Никогда. И я хотела стереть, уничтожить сочувствующую сторону себя, которая шептала, что ему тоже больно и мне должно быть не все равно.

— Что ты здесь делаешь? — Потребовала я ответа.

Льюис перевел взгляд с меня на Пенна, который был готов снова его ударить.

— Пришел проверить.

— Тебя здесь не ждут, — заявил Пенн.

Льюис только ухмыльнулся.

— Меня это когда-нибудь останавливало.

— Прекратите, — резко произнесла я. — Оба. Я не собираюсь слушать вашу перепалку. — Я обошла Пенна и сердито посмотрела на Льюиса. — Как ты вообще узнал, что я здесь?

— Опять рыскал по камерам видео наблюдения? — Усмехнулся Пенн рядом со мной.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — мягко заметил Льюис. — Я догадался, что ты придешь сюда после этого.

Он достал телефон и передал его мне. Я осторожно взяла в руки и увидела «Шестую страницу». Он заранее прокрутил страницу примерно на четверть вниз, там была маленькая фотография среди фотографий других знаменитостей, моя. Я прочитала подпись в шоке и волнении. Именно то... чего я хотела.

«Замечена: На декадентской новогодней торжественной вечеринки Нью-Йоркской элиты».

Я прочитала список имен, с кем была знакома и еще много других, которых не знала. Но внизу рядом с моей фотографией, стояло мое имя.