Я стоял, зажмурившись, несколько секунд, пытаясь перебороть накатившее головокружение, нереальное ощущение, словно я поплыл, или плыву, но не могу справиться с этим... Непонятным, разрывающим изнутри, почти щекочущим...
А Вольх распахнув глаза, заворожено смотрел на меня, я ощущал его взгляд, и дыхание, тяжёлое, срывающееся.
Снежинки кружились в воздухе, падали оседая.
"Я не считаю, что надо заминать...
А затем начался снегопад.
Я не считаю, что надо заминать...
- Давай побежим? - предложил я, открывая глаза, желая опередить снегопад.
- Согреемся.
"Я не считаю, что надо заминать....Ладно Ник. Замяли. Прости долбаёба".
- Ник?
- Бежиииииим!!!! - заорал я хватая его за руку и увлекая за собой, чтобы в следующую секунду разжать пальцы, не позволяя касанию превратиться в ожог.
И кинулся вперёд, работая ногами изо всех сил.
Давай приколемся:
пройдём по бордюру крыши,
Будем говорить друг другу
голосом потише,
Давай приколемся:
как будто светофора нет,
Пойдём вперёд под колёса
на красный свет Вольх бегал быстрее, мы это не раз проверяли устраивая совместные "наперегонки", но сегодня я начал раньше, а значит, всегда существовал шанс: успеть добраться до подьезда первым. Ровно за один шаг до него. Опередить на пол движения, прежде чем его рука успеет сомкнуться на куртке, и победный, насмешливый голос сообщит: "что кому - то ещё рано состязаться со стариной Вольхом".
Мы ничего не замяли.
А вечером в кино
на самый дерьмовый фильм...
Да к чёрту оно всё пошло!
К чёрту этот мир!
Стремительный сумасшедший бег на пределе сил, срывающееся дыхание.
Вольх умел ускоряться, умел работать на полную, но он никогда не умел бегать на износ, когда сил больше не остаётся, когда лёгкие горят и пора остановиться, но ты продолжаешь бежать, потому что цель ещё не достигнута. И ты будешь бежать ровно столько, сколько понадобиться, для того, чтобы добраться до неё.
Никаких компромиссов не существует. Один единственный предел на грани собственных возможностей. Три километра до дома без единой промежуточной остановки, шутливого "хватит", "загонял" И я знал, что он не остановиться и будет бежать за мной, потому что я задаю темп, и не попытается догнать, схватить за капюшон, ибо знает, я не остановлюсь. Заставлю нас бежать, до тех пор, пока моя рука не коснётся подъезда, а если он скажет: "Хрен с тобой. Я пас" - значит я, продолжу бежать дальше один.
Потому что это мой бег, моя дорога, мой собственный путь, неукротимое желание внутри, осуществить намерение, во что бы то ни стало. Долететь до звезды.
Нет мелочей. Мелочей не бывает, никогда.
Чтобы ты не делал, делай так, словно живёшь последний день на земле, и только тогда можно оглянувшись назад, сказать, что
Это было не зря.
Давай крикнем в окно то, что мы думаем об этих людях,
Давай рядом проснёмся,
а вставать не будем,
Как будто мы умерли вдвоём,
в один день,
Напишем на стене кровью
какую-нибудь хрень,
Вся суматоха мне похуй.
С ТОБОЙ МНЕ ХОРОШО
БЕЗ ТЕБЯ ПЛОХО!
Чувства которые невозможно замять.... Зачем бегать? Может быть, потому что когда ты бежищь, становиться легче справиться с ними...Обуздать и взять под контроль. Дорогу, мост, проносящиеся мимо деревья и фонари, расступающиеся и взрывающиеся снегом кусты и сугробы...
Мы живём, как крысы лабораторные,
Подчиняясь чьим-то устоям, законам.
Давай приколемся, мне этого не хватало -
Серость дней достала, забав мало.
Срывающийся синими звёздами вопль, полный скулящего, сумасшедшего азарта, двух воющих от восторга волков, готовых крейзануться от собственного долбоебизма, но понимающих это их время Здесь и Сейчас...
- Псииииих.
Вольх нагоняет и несётся рядом.... - Ты крейзи, Ник...Головка бо - бо?
Я ускоряюсь и почти врезаюсь в подъезд кулаком, ровно за пол секунды, чем это успевает сделать он. Засчитано. Засалено. На одну больную голову обязательно найдётся аналогичная здоровая?
И мы стоим, тяжело дышим, и смотрим друг на друга, не в силах наглотаться воздуха, почти сползая, и одновременно пытаясь заползти внутрь, а потом начинаем одновременно ржать глядя друг на друга, желая рухнуть в снег раскинув руки.
Давай приколемся:
найдём иголку в стоге сена,
В тёплой ванне перережем свои вены,
Как Бонни и Клайд будем грабить банки,
Зимой сядем на велик, летом на санки.
Посвятим друг другу повести...
Давай приколемся! Давай приколемся!
Я хватаю снежок и залепляю ему в морду, получаю в ответ и мы с воплями носимся вокруг скамейки, обкидываясь, улюлюкая вопя. Зимнее сумасшествие, чистейший выход адреналина. Помогающее отпустить напряжение изнутри. Дать выход.
Вольх делает резкий прыжок наверх, за секунду перепрыгивая хлипкую деревянную преграду убежища которой, я прикрывался, что бы безнаказанно обкидывать его комками, но не успевает схватить. Я оттолкнувшись от лавочки с хохотом залетаю в подъезд и держу дверь изнутри, что бы в следующую секунду, открыть и сдаться позволяя натолкать себе снега за шиворот, с умоляющим пощадой матюгами.
- АААААА
- Ник, я тебя ...ббб боюсь...бля... - Пальцы Вольха разжались. Он смотрит улыбаясь, небрежно отшвыривая снег на ступеньки, отряхивает пальцы.
Мы замяли, решили считать случившееся приколом.
Я так рещил считать. А мнение Вольха по этому поводу меня ... Не интересовало? Мне было проще так думать...Делать вид?
- Да чего нас покойников бояться,. - Я дурачась скосил глаза к носу, пародируя анекдот и оказался прижат к исписанной стене.
Там где лестница только начинает свой первый пролёт. Самое неудачное местно для поцелуев. Острый запах мочи, дерева и вечно забитого мусоропровода, сейчас сглаженного холодом и зимой.
- Воль, ты... Чего?
Мне снова сделалось неуютно. Он смотрел на меня, я на него. Я не понимал? Нет, я всё понимал.
В темноте подъезда, в свете тускло горевшей лампы, нереально отсвечивали чужие глаза.
- Какого хуя, Ник? - спросил Вольх тихо. - Что это вообще было сейчас? За дебила меня держишь? Ты же не можешь настолько не понимать.
- Могу! - взорвался я и резко оттолкнул его руки. - Я ТАКОГО не понимаю, Вольх. Мой ответ "Нет". Что в слове НЕТ, для тебя остаётся неясным?
Он отшатнулся назад, не ожидая подобной вспышки. Я и сам не ожидал, но вместо того, что бы извиняться, защищаться или что - то втолковывать, оправдываясь, неожиданно схватил его за плечо и притянул к себе, ведомый странной, белой волной.
Мне кажется в этом состоянии я мог бы запросто сломать ему кость или ударить...По настоящему. Без жалости. Но сейчас просто смотрел, гипнотизируя взглядом в зрачки, медленно отчеканивая каждое слово, почти по буквам...Я не говорил их, почти прошипел, так как может шипеть разъяренная змея гадюка за секунду перед тем как совершить смертельно опасный ядовитый бросок.
- Я сожалею Воль. Но я НИЧЕМ не могу тебе помочь. Не можешь это принять...