Его темные волосы только начали седеть на висках и, возможно даже, появилось несколько морщинок в уголках спокойных голубых глаз, но у него по-прежнему было лицо ловеласа.

Маркус Перселл.

Вентура был достаточно маленьким городком, поэтому она ожидала, что столкнется с ним рано или поздно. Дани все же надеялась, что это произойдет позже.

Намного позже.

— Привет, Дани. Как делишки?

Услышав старое детское приветствие, она почувствовала неожиданный ком в горле. Но, отвечая ему старой, привычной репликой, Дани была уверена — ее голос звучит достаточно спокойно, чтобы скрыть волнение.

— Кролик убежал, но у меня остался цилиндр. Как дела в твоем иллюзионном аттракционе?

— К сожалению, не очень хорошо в последнее время. Прекрасного ассистента переманили лучшим предложением, и после этого я не вижу смысла в шоу.

Все ясно.

Можно было не сомневаться, Марк не будет ходить вокруг да около той темы, обсуждение которой, она хотела бы отложить на как можно более длительный срок.

Уклонение от разговора — было ее защитным механизмом, чего никак нельзя было сказать про него.

— Дело не в том, что это предложение было лучше, — услышала свой ответ Дани. — Просто это была… перемена, в которой я нуждалась. Мы оба нуждались в ней. Ты хотел остаться здесь, а я — нет.

— Ты никогда не спрашивала меня, Дани.

Это потрясло ее, но лишь на мгновение.

— Твои корни здесь. Мне не нужно было спрашивать. И ты прекрасно знал: раз Пэрис решила остаться здесь, то я…

— Сделаешь иначе, — пожал плечами он. — Но все же ты здесь.

— Я приехала в гости. Потому что Пэрис нуждается во мне.

— Да, я слышал: тот, кто разводится — всегда в центре внимания всей округи. Ей сейчас приходится тяжело. Но твоей сестре все же будет лучше без него.

— Да? И почему ты так думаешь?

Она была готова говорить о чем угодно, даже об ужасном разводе сестры. И это говорило нечто тревожащее об ее собственных чувствах.

— Потому что существуют такие вещи, которые муж не должен говорить о своей жене. Даже когда пьян. Нет, тем более, когда пьян. И никогда не должен обсуждать с другим мужчиной.

Дани не могла себя заставить спросить, но знала — этот вопрос повис в воздухе.

— Я не очень хочу это повторять, Дани. Но он много что говорил и, возможно, даже в барах, расположенных вдоль всего западного побережья, так как в последнее время начал много путешествовать. Он сказал, что его жена была буквально обузой, которая держала его в подчинении. Рассказывал, что ни мысли, ни даже собственные сны не принадлежали ему. Никакого личного пространства, куда бы она не смогла бы влезть. И еще, что порой она пугала его до дрожи.

— Я знаю, он не всегда адекватно относился к ее способностям, но…

— У него не было никакого отношения, поверь мне. Только не у Дэна. Он так и не принял эти способности, да особо и не старался. Он их ненавидел. И это достаточно скверно, учитывая, что он все равно женился на Пэрис. А своими рассказами всяким незнакомцам в барах о том, что жена знает буквально все его мысли и сны, и что его тошнит от всего этого, он переступил последнюю черту. — Марк пожал плечами. — Он вел себя как ничтожество, и неважно, слушал ли его кто-нибудь или же его слова воспринимали, как пьяные бредни. Ближе к концу вечера, он часто бывал пьян. Дэн провел не одну ночь у меня за решеткой, приходя в себя.

Пэрис рассказывала ей, что Марк сейчас занимает должность шерифа, но Дани должна была высказать свое мнение, тем самым, сменив тему.

— Я и подумать не могла, что ты будешь работать в правоохранительных органах.

— Ну, в жизни все меняется.

«Не все изменилось», — подумала Дани, но чувствовала, что теряет самообладание и уверенность. Кроме того, она прекрасно понимала, что они стоят на тротуаре перед аптекой в центре Вентуры, в пределах видимости половины городских жителей, и все, кто сейчас мог, рассматривали их с интересом.

— Мне надо идти, — резко сказала она. — Мое мороженое тает.

К ее огромному облегчению, Марк не ответил на это нелепое оправдание, как оно того заслуживало, а просто проговорил:

— Ты, кажется, пыталась достать ключи, я прав? Нашла?

Дани показала ключи, использовала их, чтобы отпереть джип, припаркованный всего в нескольких ярдах [4]. Когда фары моргнули в ответ, она взяла сумки, которые держал Марк.

— Всего доброго, Дани.

Это должно было поставить точку в их разговоре, и она с благодарностью должна была принять это. Но не успел он сделать и несколько шагов, когда она заговорила. При этом Дани была абсолютно уверена, что наступает решающий момент в ее жизни.

— Марк?

Он остановился и обернулся, чтобы посмотреть на нее — брови подняты, но никаких других эмоций на его лице не было видно.

— Что-нибудь…плохое недавно случалось в Вентуре? В пригороде? Я имею в виду, что-нибудь на самом деле ужасное? Я читала газеты, но…

— Ты говоришь о преступлениях?

— Да.

— Ничего из ряда вон выходящего, — теперь Марк нахмурился. — Несколько ограблений, внутренние беспорядки по поводу прав собственности, пара обнаруженных лабораторий по производству метамфетамина.

— Больше ничего?

— Двое пропавших, о которых я беспокоюсь, — медленно ответил он.

— Женщины?

— Одна — подросток, ее родители уверены, что она сбежала из дома несколько недель назад. Вторая женщина, чей очень напуганный муж уверяет, что она не могла бы оставить его по собственной воле.

— Когда это произошло?

— На прошлой неделе. И до сих пор никаких следов. Ты что-то знаешь, Дани?

— Ничего. Я не…знаю. Просто…будь осторожен, вот и все.

Он сделал шаг по направлению к ней и заговорил очень тихо, несмотря на то, что рядом никого не было:

— Что тебе снилось, Дани?

Она не могла отвести от него взгляд. И не могла врать.

Только не Марку.

— Ничего конкретного. Никаких имен или лиц. Даже никакого конкретного преступления, в котором я могла бы быть полностью уверена, за исключением…за исключением того, что это плохо. — Она подумала о пропавшей девушке, об исчезнувшей жене, и почувствовала озноб, не смотря на теплоту утреннего октябрьского солнца. — Я знаю, здесь витает что-то плохое, здесь яд. Кто-то злой, но не могу понять кто.

— Дани, мы оба знаем, что зло не имеет рогов и хвоста, поэтому мы не можем опознать его сразу. Если есть, нечто еще, что ты хотела бы мне сказать…

— Нет. По крайней мере, пока.

Марк нахмурился сильнее, и сделал еще один шаг по направлению к ней.

— Ты видела этот сон больше одного раза?

Она кивнула, не желая признаваться в том, что почти каждую ночь видит его.

— Хорошо. Сегодня ночью возьми меня. Возьми меня с собой.

Дани только позже осознала, что не была шокирована этой идеей, как оно того стоило. Но сейчас она просто покачала головой и сказала:

— Я не могу этого сделать.

— Уверен, ты можешь. Ты делала это раньше.

— Это было много лет назад, Марк. В другой жизни. — И я не представляла насколько это опасно.

Он сделал еще шаг и теперь стоял прямо перед ней, так близко, что ей нужно было лишь откинуть голову назад, чтобы посмотреть в его лицо.

— Это никогда не пугало меня до дрожи, Дани, — сказал он мягко. — Никогда не ужасало меня. Я никогда не относился с отвращением к этому. Я никогда не думал о тебе иначе чем, как об уникальной и поразительной женщине, которую я любил. Говорю это на тот случай, если ты не знала.

У нее было смутное подозрение, что она смотрит на него, открыв от удивления рот.

— Зайди за мной вечером, — повторил Марк, а затем развернулся и ушел.

Каким-то образом Дани смогла положить сумки в машину и сесть самой. Она подумала, что купленный домашний кекс с изюмом, возможно, помялся из-за того, что она изо всех сил сжимала пакеты. Дани нисколько не сомневалась в том, что её мороженое окончательно растаяло. Но сейчас все это не особо ее заботило.