Володя собрал всех и рассказал о том, что никто из них не был заражён.

- Капитан нашей яхты и его Помощник знали, что в деревне не было мора. Эта деревня занималась контрабандой и мешала капитану и его приятелям. Конкурентов решили устранить. Это по их приказу один из матросов весной отравил купленные жителями той деревни, продуты. Потом этого матроса они «списали», как я понимаю - не на берег, а в воду.

- Это Тимофея, что ли? - поразился один из карантинной команды, - Он пропал в начале весны. Так этот гад, Помощник сказал, что Тимошка украл кассу команды с зарплатой за три месяца и сбежал!

- Это что же получается? Капитан с помощником сами украли наш заработок, а списали на покойника Тимошку? - загомонили матросы.

- Так они знали, что мора не было? И молчали? Мы что, должны простить этим гадам и то, что мы натерпелись, каждый день ожидая мучительной болезни и смерти?

- Тихо, тихо! - остановил разозлённых моряков княжич Владимир, - никто им прощать и не собирается. Не подпускайте этих приятелей к пище, а то и нас отравят, но остальные-то матросы с той яхты и наши друзья думают, что мы моровые и поверят, что мы умерли от моровой заразы. Может для того и матросов с пиратского корабля оставили, чтобы они потом помогли Помощнику с приятелями побросать наши трупы в воду.

- Дайте нам их прикончить, а! На душе спокойнее станет!

- Нет. Мы их властям сдадим. Зачем нам самим грех на душу брать? Помощник будет слушаться меня, зная, что в случае неповиновения вы его «спишете», как он Тимошку. Он пока нужен нам, чтобы вести корабль.

- Так давайте, пойдём в какой-нибудь порт и сдадим их.

- Пока мы не можем оставить ту яхту. На ней ваши товарищи - матросы, которые не подозревают о подлостях капитана и наши друзья. О том, что я вам рассказал, знает наша Аннушка - Антошка. Она отправилась на ту яхту, чтобы помочь спастись остальным.

- А что она может там одна?

- Ну, не смешите меня! А то она нас не спасала! - рассмеялся княжич.

- А, ну да! Антошка же ясновидица.

***

Я проснулась со стоном, пыталась одурело помотать головой, чтобы стряхнуть, окутавший её туман и взвыла. Боль была невыносимой. Я никогда не напивалась до такого состояния, чтобы у меня утром болела голова. Да и вчера ничего не пила.

Правда... ела. Ела, принесённое коком с корабельной кухни. Соскучилась за время карантина по нормальной горячей пище и радостно хлебала щи, накрошив в миску с ними сухарей.

С трудом открыла глаза и увидела, что лежу на канатах в трюме. Вокруг вповалку валялись мои товарищи. Я со скрипом зубовным поползла к ним и начала щупать у ребят пульс.

Они крепко спали или были без сознания. Видимо их тоже накормили щами со снотворным. Оглядевшись, поняла, что здесь находятся все пассажиры: подростки из географического общества, их слуги и учитель Галактион. Недалеко от трапа лежал так же усыплённый Артур.

Почему я вчера не спросила, где остальные пассажиры? А ведь они не встречали меня на палубе, не зашли навестить вечером...

Ребята были чумазые, в испачканной одежде... Слуги обычно хорошо следили за их одеждой, стирали и сушили их вещи... Похоже - они все в трюме не первый день.

Вскарабкалась на трап... На выходе стояла решётка, сверху плотно прикрытая деревянным люком, или как он там называется...

Уныло сползла вниз и вошла в молитвенное состояние. Сняв тягостную атмосферу, царящую в привычной для морских путешествий, тюрьме, обратилась к старцу:

«Батюшка Серафим, помолитесь за нас. Я, самонадеянная дурочка, добровольно влезла в расставленную ловушку.

Спасительница, нашлась!

Ведь знала уже, что капитан - главный враг! Почему не отправилась на ту яхту с карантинными и Володей? Сейчас бы мчались к первому попавшемуся российскому порту за помощью для остальных пассажиров.

А теперь сама тут сижу взаперти и Володю с ребятами держу рядом. Они же без меня не догадаются удрать за помощью. Им даже в голову не придёт покинуть нас в беде».

«Аннушка, если бы не было выхода из этой ситуации, твоё чутьё просто не пустило бы тебя на эту яхту. Молись, думай... Твоя практика юродства - это же, своего рода, школа выживания! Никогда не опускай руки - ведь ты не одна, с тобою Всевышний».

Да, то что Всевышний со мною, сомневаться не приходится, - усмехнулась я про себя, - не оставляет он меня своими испытаниями!

Вот интересно: те, кто всю жизнь проживают мирно и относительно счастливо, они кто? Вымоленные своими предками, находящиеся под Господней защитой семьи? Святые? А может быть грешники, на которых Спаситель махнул рукой и просто даёт им возможность подышать последнее время перед предстоящими им вечными адскими муками?

Вот я живу вторую жизнь, из того, что помню, конечно. И обе эти жизни - сплошной испытательный полигон...

Это наказание за прежние грехи в других жизнях, наказание за грехи родителей или...

Бывает ли у Бога свой «спецназ»?

Раздались тоскливые подвывания - заключённые в трюм пассажиры стали приходить в себя.

Я ласково гладила Артура, ему ведь тоже предстояло проснуться после такой же гадости, что и люди. Он зашевелился и заскулил.

«Терпи, друг, мне тоже больно, как и другим нашим друзьям».

«Я болен? Я умру?»

«Похоже, что нет! Нас опоили чем-то враги с яхты. Но все мы живы. И боль, наверное, скоро пройдёт!»

«Кто наши враги?»

«Ищи их по «запаху» опасности для меня! Когда узнаешь - покажи!»

- Антошка! Ты тоже здесь? А как остальные? Где они? Что с ними? Умерли от моровой язвы? - как горох посыпались на меня вопросы ребят, - Почему нас держат взаперти? Капитан боится, что наши родные накажут его за смерть ребят от чумы?

- Тихо, тихо! Не гоните лошадей. Отвечу на все вопросы. Но сначала расскажите, что у вас тут происходило? Давно вас заперли?

- Почти неделю назад. Несколько дней после того, как наши заразились, мы ждали результатов карантина. Спрашивали капитана о самочувствии наших друзей. Он говорил: «Ждите. Пока ничего не известно. Никто ещё не заболел».

А потом Галактион стал волноваться. Говорил, что инкубационный период чумы короток и уже должны быть заметны признаки заболевания. Что от нас что-то скрывают, и он требует отправить здоровых подростков домой, а больным привезти доктора...

И однажды мы очнулись здесь, в трюме. Нам дают воду и пищу. Но мало. Правда, вчера даже котёл со щами принесли. Наставили на нас пистолеты, чтобы мы не прорвались наружу, пока открыта решётка, и опустили его на ступеньку трапа. Но обычно решётку не открывают и ничего не объясняют.

Понятно, их усыпили, чтобы они не взбунтовались, увидев, что я тоже в плену. Я вздохнула и рассказала им о событиях «на воле».

- Вы говорите, что вам мало пищи дают. Но вы как-то не очень похожи на голодных и истощенных от голода.

Они рассмеялись.

- А мы пользуемся тайниками, которые приготовили на случай захвата яхты пиратами. Мы пока в пиратов тогда играли, столько схронов тут понаделали!

И не только мы. Та команда княжича Владимира, которая тогда в моровой посёлок ушла, была нашими противниками. Ты ведь тоже была в их команде. Мы, как только в трюме оказались, стали простукивать и ощупывать тут каждую щель. Так что ещё немало тайников наших «противников» обнаружили.

Я чуть не заорала боевой индейский клич. Но, зажав рот ладонью, переждала приступ истерического смеха. Народ испуганно смотрел на то, как я давлюсь смехом - они явно испугались за мой рассудок.

- Друзья, - одолев нервный срыв, сдавленно выговорила я, - ведь эти тренировки на случай захвата пиратами, и изготовление тайников с пищей и оружием, посоветовала капитану я. Он согласился, видимо, решил, что схроны им потом пригодятся для контрабанды.

Когда наша команда занималась строительством тайников, я предложила ребятам самое лучшее, что можно было придумать для спасения, если пираты спустили пленников в трюм.

Мы сделали в трюме тайный выход наружу! И он выходит в мою каюту! Про него знают только те из моряков, что помогали нашей команде. Как то так получилось, что сдружившись, они тоже разделились на две группы и общались больше «со своими пассажирами». И те матросы, что помогали нам делать выход из трюма, сейчас все на «карантинной» яхте.