Поеду я. Не могли бы вы дать мне знающих людей, да солдат в дорогу. С одними крепостными против вооружённых дворян я не справлюсь.

Государь потемнел лицом, колокольчиком вызвал секретаря, начал говорить:

- Позови... - потом мне кивнул, - Иди, собирайся в дорогу, дочка. К утру будут тебе и охрана и помощники.

Утром мою кавалькаду из охранников пополнили какой-то чин из тайной полиции и драгунский офицер с командой своих подчинённых.

Ехали быстро. Часто меняли запасных лошадей, чтобы животные не уставали. Я, непривыкшая к такой продолжительной скачке, к вечеру первого дня, буквально лежала на шее своей лошади. Тогда мужчины стали брать меня к себе в седло, по сути - на руки. Они передавали меня друг другу, укутав, будто младенца в одеяло.

Мы уже подъезжали к Москве, когда встретили на дороге наших мужиков, что Василиса послала в Петербург. Приехал ещё один крестьянин, но тот не додумался сразу в столицу ехать, в московский особняк примчался:

- Бесчинствуют господа. Девок портят, мужиков на конюшне пластают. Все закрома, погреба разгромили. Пьют, жрут и непотребное творят, даже... с детьми. Требуют Наталью Алексеевну! Чисто хранцузы - захватчики!

Мы только заскочили в Москву к полуночи, сообщили Василисе наши новости, пару часов отдохнули и, перед рассветом снова тронулись в путь. К нам присоединились и наши московские мужики.

Поздно вечером мы были на месте.

Драгунский офицер и полицейский помощник расспросили обоих крестьян: как живут бандиты, выставляют ли охрану в самом имении, ставят ли караулы вокруг деревни?

Выяснив, где стоят охранники в имении, что деревню не охраняют, приказали местным крестьянам пробраться тайком и передать сонное зелье женщинам в имение. Добавили из баула несколько бутылок французского вина.

- Пусть сыплют снотворное в вино. Нам крови среди дворни не нужно. А то начнут сопротивляться и женщин поубивают.

Мужики растворились в темноте.

Потом Вася вернулся, сказал, что Иван байками бандитов потчует. Его остановили у конюшни, повели к Залихватнову.

Воины оставили со мной нескольких слуг, а сами пошли окружать деревню. Почти в полночь за мной приехал солдат.

- Господин офицер зовёт. Скрутили их, голубчиков. Никто не пострадал.

Я въехала в матушкино имение, взошла на ступеньки. Ко мне с плачем бросились на колени женщины.

- Говорили нам, что барышня исцелилась, да всё как-то не верилось! Аннушка, ангел наш, дай Бог тебе здоровья! Замучили ироды - даже пятилетних девочек и мальчиков мучили, опоганили! Как их только земля держит, тварей таких!

Я поклонилась им.

- Простите нас с матушкой, родные! Не знали мы о беде такой и не думали даже! А столица далеко, как узнали, так я сразу и выехала. Государь драгун дал в помощь.

- Сам Государь?! - ахнули женщины, - А матушки Натальи - то почему нет? Почему ты одна, Аннушка?

- Не может матушка путешествовать - ребёнка от мужа ждёт. А князь в орловском имении, до него ещё доехать надо, чтобы сказать. Вот я и поехала к вам с помощниками.

Захватчиков отволокли в подвал: и спящих от снотворного, и пьяных и просто связанных охранников. Те матерились, а дворня била их, чем ни попадя, плевала им в морды. Женщины и дети плакали и пинали своих мучителей.

- Только не убейте их, - попросила я, - оставьте их для виселицы.

- Для виселицы? - засветилось в их лицах облегчение, - для этого можно оставить!

- Нельзя, чтобы вас судили за убийство дворян. Их самих надо под суд отдать. Вы поняли?

- Да, - отступилась от связанных толпа, - только ведь откупятся, гады!

- Не откупятся, - вынырнул из тени полицейский, - я привёз приказ Императора для губернских судей. Пощады не будет.

Меня провели в спальню, и я упала. Поездка мне далась нелегко, но активная жизнь и тренировки дали себя знать - прежде бы я такого долгого и скорого пути совсем не выдержала.

Утром Залихватнова и других дворян поставили передо мною. Позади них, как улей, угрожающе гудела толпа народа.

- Ты что творишь, сопля?! - завопил Залихватнов, - Ты знаешь, с кем связалась? Ты знаешь, какие у нас связи? Нас губернатор сам освободит. А мы, как освободимся, вернёмся сюда и тогда это имение и ты, вместе со своей блаженной мамашей кровью умоетесь!

- С кем я связалась? Знаю. С бандитами с большой дороги, которые разграбили имение князя К-ского, застрелили его управляющего, запороли до смерти его людей, разорили и попортили имущество князя, насиловали женщин и детей его имения, через посыльных, угрожали насилием беременной княгине Натали, его супруге... А теперь ещё и смертью.

- Какая княгиня? Ты что несёшь? - задохнулся он. Конечно, одно дело терзать имение беззащитной вдовы, и другое - напасть на владение князя!

Опять проявился из тени полицейский чин.

- Приказ государя Императора. «Судьям данной губернии приказываю: не щадить воровскую, бандитскую шайку, захватившую владение князя К-ского, полученное им в приданное от супруги Натальи Алексеевны, и творившую грабёж, насилие, бесчиние и смертоубийство в отношении его имущества и подданных!»

Вой связанных захватчиков слился с восторженными криками и славословием Государя жителями деревни.

- Кто погиб? - спросила я ключницу, когда полицейский и драгуны с помощью местного кузнеца заковали преступников и выехали из поместья. Упавших духом лиходеев вели пешком.

- Трое охранников поместья, двое рабочих по хозяйству: плотник и истопник. И управляющий, - заплакала она, - сын управляющего до сих пор в горячке. Он пытался за отца отомстить, они и его избили.

- Пойдём к нему.

В комнатушке бредил мальчишка лет пятнадцати. Худощавый, беленький, как девушка.

- Давно он так?

- Пятый день как. Как бы Антонова огня не было - раны посинели.

Я осмотрела мальчика. Раны были воспалены - видно грязь с кнута попала.

Приказала отнести больного в баню, всех женщин заставила кипятить воду, тряпки на бинты, нести самогон, мёд.

- Есть в имении человек, который раны у животных лечить может?

Позвали конюха Никона.

- Раны посиневшие можешь мальчику разрезать и самогоном промыть?

- На людях-то не пробовал резать. Его бы привязать надо, чтобы не дёргался. Я коней завсегда привязываю.

Парнишку уложили на лавке на живот. Привязали к ней кнутами за руки и за ноги накрепко. Я опустила большие цыганские иголки и шёлковые нитки в плошку с самогоном.

- Разрезай осторожно, выдавливай гной и грязь из ран, промывай самогоном и зашивай. Руки тоже хорошенько промой самогоном.

- А может мне и вовнутрь чуток, можно? - почти как Вася Теркин попросил он.

- Чтобы потом руки дрожали? Если всё правильно сделаешь, тогда и выпьешь.

Я раньше думала, что всякого повидала, но и я проблевалась и позеленела, пока он чистил мальчику раны. Промытые и зашитые, они выглядели ничуть не привлекательней, хотя я понимала - теперь у мальчика есть надежда на выздоровление.

Баня, в которой проводили операцию, была вся в крови. Я велела отмыть ребёнка и сверху смазать его раны мёдом. Когда его перебинтовали и перенесли в дом, приказала:

- Когда очнётся, поите его мёдом, куриным бульоном и козьим молоком. Потом, как станет лучше, кормите тем, чего попросит.

Соберите всех родственников погибших.

Собравшиеся люди не плакали. Беда придавила всех.

- Мы с матушкой скорбим о горе, которое постигло вас. Это и наше горе. Вернуть вам кормильцев мы не в силах, но пропасть вам и вашим детям мы не дадим.

Новому управляющему я дам распоряжение, чтобы выделил леса и работников, и построил вам хорошее жильё. На первое время вашим семьям выделят продуктов, из тех, что не успели разграбить разбойники. После - вам и вашим детям дадут посильную работу в доме. А сейчас получите денег для поддержания хозяйства.

Ключница выдала денег, послала людей за продуктами.

Ключница Мария, которой было доверено ведение всего хозяйства, знала Наталью ещё ребёнком. Вечером, собравшись с ближними матушки, они пустились в воспоминания. Старались мне рассказать о бабушке с дедушкой. Вспоминали детство Натальи Алексеевны.