Он обнял меня, прижал к себе мою голову.

- Бедная девочка. Как же, наверное, страшно нести такой груз - знание будущего. Ты не рви сердце. Что сможем, изменим. Я помогу, чем только смогу. Но не бери всю эту тяжесть на свои плечи - не сломаться бы.

- Не сломаюсь, - вздохнула я, - русские женщины двужильные.

- Тоже мне, «женщина», - рассмеялся он, и, отстранившись, щёлкнул меня по носу, - Но мысли твои обычно дельные, потому вызову химиков, как ты сказала, займусь болотами. Вот, хоть разорвись: оба ваши с матушкой владения оказались богаче, чем можно было предположить, но и хлопотнее в десятки раз.

Правда, управляющего ты, похоже, нашла с головой. Разберусь тут, сброшу ему на плечи и столяров твоих с драгоценным деревом и болота с заводиком.

Видно не часто мы с Натали видеться будем, она не оставит своих людей без пригляда. Да и мне работы, выше головы. Государь, скорее всего, мне поручит рудниками на всех железных землях заниматься. Там в Петербурге и Москве твои пошивочные мастерские развернулись. Все нужные мне люди в хлопотах.

Ты, говорят, обещала особо усердных у меня выкупить? Нужно будет кого наградить - отпускай. Другие ещё усердней работать станут. Вы с матушкой уже столько дохода в мой род принесли, что твои портнихи - капля в море.

- Не хочу вас пугать, папа, - капризным голосом произнесла я, - но вы меня в свои владения лучше не пускайте! Не дай Господь, ещё какие-нибудь «бесполезные» вещи обнаружу! На трое разрываться будете!

Он захохотал.

- Да, с тобой как в поговорке: «Не было у бабы хлопот, так купила порося!» А в своё поместье я тебя как-нибудь отправлю. Даже интересно: что там можно найти?

24 глава. Враги.

Часть 3

Враги.

Ваше мнение - звук пустой!

Верхоглядство у вас, не взгляд.

Объявите меня святой -

И поверят, и подтвердят

Что была я правдивой, простой...

Ну, понятно: ведь праведник - свят!

Скажут вам - я с ума сошла,

Добровольно себя сожгла,

Там, в душе мол, не свет, а мгла...

Это тоже не удивит.

«Сумасшедшей она и была!

У неё странноватый вид!»

Я горю среди бела дня!

Я не прячу души огня.

Я готова весь мир обнять...

Ни понять меня, ни принять!

Сатаной назовут меня

И придёте толпой опять:

Эти кланяться, те проклинать!

Рано утром я услышала за дверью спальни какой-то шёпот и всхлипывания.

- Что там случилось? Входите! - отозвалась я.

- Барышня, вы помогли почти с того света Николку вернуть. Помогите! - бросилась на колени молодая ещё крестьянка.

- Рассказывай, - приподнялась я с кровати, - да встань с колен, сядь вон на стул. Говори просто, понятно, по делу. Не причитай!

- Антоша, сын мой, ногу сильно косой порезал. Жилы на щиколотке полоснул. Мы поняли, что нога потеряна - калекой будет. Но у нас тут в пещере старец святой живёт, отшельник.

Понадеялись на чудо, понесли к нему. Он помолился. Целую ночь молился, не выходил из пещеры. Потом вышел, как Христос сделал брение из земли, плюнул в него, помазал им рану и сказал: «Если нет на нём тяжкого греха, то на третий день на поправку пойдёт. А грешен - не выздоровеет».

Мы все не без греха, Аннушка. Но Антоше только девять лет, не может он тяжкого греха иметь. Да и у нас в семье ни убивцев, ни святотатцев нетути. А Антоша чернеет. Рана вначале краснотой покрылась, а теперь чернеет и гноем исходит!

Как только она про брение с землёй сказала, я мысленно выругалась и быстро стала собираться. Она поворачивалась за мной и продолжала тараторить, а я поняла: гангрену болван, устроил ребёнку.

- Зовите Никона, что Николку спасал. Готовьте всё то же: баню, самогон, острые ножи, горячую и холодную воду... Приготовьте отвары из ромашки, подорожник... Всё, что при гнойных ранах применяете. Несите иконы, свечи, крещенскую воду, молитвенник или псалтырь.

Мошенник это, колдун, а не святой старец. Он рану Антоши испортил своей черной слюной, паразит!

Бабы ахнули, но ведь барышня, которую Богородица исцелила, врать не может, правда? И кинулись исполнять приказания.

А я бормотала про себя; «В рану только земли не хватало! Гад! Гад! Гад!»

Мальчика уже перенесли в просторную господскую баню, баня топилась, в котле грелась вода.

Я осмотрела его - рана на щиколотке частично была чёрной а выше наливалась багровой опухолью. Вздохнула: до колена краснота не поднялась, шанс спасти жизнь есть, если ногу ампутировать.

Никон тоже осмотрел, покачал головой.

- Антонов огонь. Не жилец.

- Это не просто Антонов огонь. Это слюна колдуна в рану проникла, по крови расходится. Ты жилы видел на ногах, когда скотину резал?

- Не только, когда скотину, - пробурчал он, - я в партизанах и хранцузов...

- Не мели ерунды, французов ты не свежевал!

- Упаси Господь, - перекрестился он, - али я нехристь?

- Вот и думай. Там, внутри, жилы с кровью проходят, если их не перекрыть, яд по всему телу пойдёт и мальчик умрёт. Спасти можно и быстро, если заражённую часть ноги до колена отрезать и культяпку зашить. Но тогда он калекой безногим останется.

Давай попробуем, всё-таки ему ногу спасти! Перетяни её ремнем выше колена, чтобы кровь перекрыть. И давай чистить все жилочки, как тогда раны у Николки чистил.

Если не удастся дурную кровь спустить из щиколотки, придётся ногу отрезать, чтобы жизнь ему спасти.

Мать мальчика запричитала.

- Кто её сюда пустил? Гоните!

Если грамотные есть, пусть молитвы читают. Соберите всех, кто без дела тут крутится и мать его, чтобы молились.

Пришёл управляющий, собрал всех охающих баб и, поставив иконы, стал читать Псалтырь. Те плакали и крестились.

Антошу накрепко привязали к лавке, чтобы не дёрнулся, очнувшись от боли, ногу перетянули ремнём.

Никон стоял на коленях и остро, до состояния лезвия отточенным ножиком, разрезал темные вены на щиколотке и спускал дурную кровь.

Вдруг у мальчика посинели губы и закатились глаза. Я кинулась, стала делать непрямой массаж сердца. Мальчик задышал.

Толи сердце слабое, толи крови потерял много... Точно! Он же косой порезался, наверное, ещё тогда много крови было потеряно.

«Батюшка Серафим, помогите! Не должен мошенник под видом старца убить ребёнка! Так бы хромой остался и только. А сейчас он, с такой потерей крови, и ампутацию ноги не переживет, сердце не выдержит».

«У Аннушки кровь хорошая, многим подходит. Чую я, ты знаешь, что это такое. Действуй, а я помолюсь!»

У меня, наверное, первая положительная группа крови, донорская, догадалась я. А как её перелить-то в этих условиях?

- Никон, не знаю как быть... У меня после исцеления Богородицей кровь целительная. Надо как-то мальчику её влить. Не в рот, нет! Прямо в жилу. Через соломинку, что ли? Но если кусочек соломинки обломится или воздух в жилу попадет - смерть. Как мне, так и Антоше.

- Я у зазнобы своей, Насти-вязальщицы спицы видел, ещё старой барыней, твоей бабушкой подаренные. Они внутри, как соломинки, пустые. Позвать её?

Позвали Настю со спицами. Они и правда, были внутри полыми. Я объяснила женщине, что делать нужно. Пояснила, что спицей нельзя проткнуть жилу насквозь, нужно ввести вдоль неё и придерживать верхние отверстия, чтобы кровь не хлынула. Та всё охала, сравнивая Антошу со своим сынишкой.

Я особо предупредила, чтобы в жилу воздух не попал. Дойдет воздух до сердца и смерть. Лучше кровь слить на пол.

Меня положили на вторую лавку. Настя присела между мной и мальчиком и стала делать, что я говорю. Омыла руки и спицы самогоном, ополоснула им же рот, как я велела. Верхние концы спиц прикрыла шариками воска. Ввела мне одну из них в вену на сгибе руки, то же проделала с мальчиком. Потихоньку набрала в рот моей крови и, прикрывая спицу воском, вливала в спицу мальчика мою кровь и сплевывала в конце, чтобы воздуха не задуть.