Глубоко в душе я понимала, что моя дерзость была чрезвычайно смелым шагом. Я дразнила чертова вампира, Господи прости. И, даже понимая это, я ничего не могла поделать с собой. Элигий возбуждал и бесил меня тем, что живет в моем доме.

Я взяла свой айпод, выбрала альбом «Dear Agony» Breaking Benjamin, нашла песню «Я не склонюсь» и прибавила звук.

— Эли. Только родители зовут меня Элигий, — сказал он, и я услышала это в своей голове.

Я молча одела перчатки, настороженно глядя на него. Настороженным он не выглядел. Я почувствовала, что комната вдруг стала маленькой и наполнилась стопроцентной мужской энергией, и, хотя это и было тяжело, я отвернулась и начала бить грушу.

Несколько минут спустя я с головой погрузилась в тренировку: пинала и била грушу в такт музыке. И ни на секунду не забывала, что Эли был за моей спиной, а так же что мой брат не вернется домой. Я лупила по груше со всей дури, как будто это она была виновата во всем произошедшем, и потрясение от всего этого вибрировало в мускулах моих рук.

Отчаяние наполнило меня, и не помню, как долго я лупила по груше, но, когда дыхание сбилось, а мускулы начали гореть огнем, слезы полились градом из моих глаз. Злясь — на саму себя, Эли, Аркосов и всех тех, кого могла обвинить в исчезновении Сета — я стянула перчатки зубами и швырнула их через комнату.

Без единого слова и взгляда я распахнула двойные двери на маленький балкон и вышла в ночь. Я боролась с желанием упасть и разреветься. Сильно зажмурясь, я сжала прохладные железные перила.

— Черт возьми! — сказала я, стиснув зубы, пораженная размерами гнева, растущего во мне.

Мне хотелось кричать, сломать железные перила и выкинуть их в реку. Я наклонила голову к плечу и вытерла слезы, текущие по щеке.

— Лучше делать это вместе, Райли. Ты не можешь проиграть и можешь рассчитывать на победу, — сказал спокойно Эли, так близко, что я чувствовала, как он оттесняет меня к углу балкона.

Неожиданно, он прижался к моей спине: его руки вдоль моих, ладони рядом с моим на перилах. Я рефлекторно отреагировала, схватив его руку обеими ладонями. Не имей он вампирской силы, ничто не смогло бы остановить меня: я бы с легкостью скинула бы его с балкона. Я отпустила его, сердце бешено билось в груди.

Он продолжал стоять, плотнее прижимаясь, поймав меня на месте. Он был возбужден, и я это ощутила на себе. Это бесило и возбуждало меня одновременно.

— Монстр, живущий во мне, он все еще там, очень близко к поверхности, — продолжил он, как будто моя реакция его вовсе не беспокоила, его губы едва касались моей шеи.

Я вздрогнула, и, я знаю, он почувствовал это.

— Всегда помни об этом. Даже с учетом всей магии Гала, наполняющей тебя, я ощущаю аромат твоей неповторимой крови, — сказал он мне на ушко.

И сделал глубокий вдох.

— Ты даже представить себе не можешь, насколько большое искушение представляешь для меня, Райли По, — заметил он, и легкий французский акцент сделал его голос более эротичным. — Не представляешь, сколько усилий требуется, чтобы не сорваться и просто не попробовать то, что течет по твоим венам... И вряд ли твоя тонкая, как бумага, кожа способна остановить меня.

Дрожь пробежала по телу, когда он очередной раз выдохнул рядом с моей шеей.

— Чёртов контракт, способен, — бормотала я, и со всей силы попыталась толкнуть его, чтобы убежать. Он с легкостью развернул меня так, что мы оказались лицом к лицу, тело к телу, и на окраине моего сознания замаячила паника.

Продолжая слегка прижимать меня, он нависал надо мной до тех пор, пока я не начала отклоняться и не почувствовала холод железных перил, впивающихся мне в спину.

Я ощущала каждый изгиб и мускул Эли, прижатый ко мне. Я имею в виду действительно «каждый». Его взгляд прошёлся по мне, а затем задержался на губах.

— Не только жажда вампира присуща мне, но только ее я отчасти могу контролировать, — сказал он. — Я все еще ощущаю сексуальное влечение, как любой здоровый двадцатипятилетний парень, но увеличенное в сотню раз. — Он наклонился ближе, и его губы почти касались моих. — Не стоит дразнить меня, Райли, до тех пор, пока ты действительно не захочешь меня. Так как я не могу тебе обещать такого рада «выдержку». — Он приподнял голову и пристально посмотрел своими черными глазами на меня. — Я не думаю, что ты сможешь справиться со мной.

Страсть и ярость бушевали во мне — весьма опасная комбинация — настолько, что думала, что я кончу, если он прижмет свою промежность к моей еще чуть-чуть сильней и продержит там немного дольше.

Я желала его и ненавидела себя за это, понимая, что он всего лишь развлекается со мной.

— Отвали, — сказала я спокойно. — Немедленно. Придурок...

Уголок его губ слегка приподнялся, и он отодвинулся от меня. Я оттолкнула его и на ватных ногах побрела в дом за ним, закрыв за собой двери. Я направилась в ванну, но его следующие слова остановили меня.

— У нас есть три недели, но, несмотря на это, твой брат перерождается, и его желание вернуться к чему-либо знакомому, становиться сильнее. Он все сильней изменяется с каждым днем, процесс ускоряется, понимаешь? Скоро цикл завершится, и он совершит свое первое убийство, — меня убивала его чрезмерная честность, и, взглянув на него через плечо, я прервала его холодные рассуждения.

— Ладно, ладно, я поняла. И я обещаю, что я приложу все возможные усилия и спасу брата - во что бы то ни стало. И конечно я не вампир, но достаточно сильная и меня не так просто испугать. Я хочу, чтобы брат вернулся ко мне домой. Хочу, чтобы Сет вернулся и не важно, через что придется пройти ради этого. Я, черт побери, сделаю это...

Эли смотрел на меня в течение нескольких секунд, будто решая, несу ли я бред собачий или я серьезно так думаю.

Он решил.

— Я верю тебе, — сказал он, и могу поклясться, я слышала восхищение в его голосе.

— Хорошо. А теперь, я могу пописать и принять душ без твоего надзора? — спросила я.

Он убрал свою длинную челку с глаз.

— Да, я думаю.

Он равнодушно усмехнулся. Я кивнула.

— Хорошо. Держись подальше от моих личных вещей. Когда я освобожусь, нам нужно будет поговорить. Я кое-что хочу узнать, и, кроме того, пора обсудить правила совместного проживания. Договорились?

Он кивнул, но с места не сдвинулся:

— Договорились.

Разочарованно, я закатила глаза; казалось, будто он не собирается никуда уходить, пока я не закончу, поэтому я направилась в ванну и закрыла дверь.

Вода была ледяной, как раз то, что нужно — черт побери, я никогда в жизни так не реагировала на парней, как в случае с Элигием.

Возможность ясно мыслить и смотреть ему в глаза во время серьезного разговора по созданию правил, без давления его интеллекта на мое сознание — вот то, что должно случиться. Это то, что случится.

Как я могу так реагировать на парня, у которого нет даже долбаного пульса? Я не уверена, что смогла бы даже в ночь живых.

Клацая зубами, я выскочила из душа и была очень рада, что в свое время потратилась на лазерную эпиляцию на ногах, зоны бикини и подмышками: в сложившейся ситуации порез бритвой мог бы оказаться действительно смертельным. Закончив с душем, я обернула волосы одним полотенцем и завернулась в другое.

Когда вышла из ванной, я увидела, что Эли ушел из комнаты. И была слегка разочарована. Порывшись в шкафу, я, наконец, выудила пару домашних штанов и черную футболку, и пошла искать моего охранника. Когда я нашла его, он, растянувшись на диване, переключал каналы.

Я старалась держаться на безопасном расстоянии, приземлившись в мягкое кресло по диагонали от него. По телику шли новости 11-го канала, и я замерла на полпути, так как шел репортаж об еще одном убийстве.

Женщина двадцати с лишним лет, последний раз ее видели покидающей кампус Центрального Колледжа Искусств и Дизайна в 11 часов за ночь до этого. Ее тело было недавно найдено между двух парковочных мест на Ист Бэй. Я наблюдала, как еще один черный пластиковый мешок с телом скрылся в недрах машины коронеров.