Тонио еще никогда не видел такую грудь. На пляже он следил бы за ней часами, но, видя ее покрытую светлыми волосами наверняка влажную промежность, уже не хотел так долго задерживаться наверху. Он навалился на нее, зарылся лицом ей в живот и попытался коснуться ее языком все ниже и ниже, там, где покоился конец змейки и из-под тонкого материала выбивались локоны Лорелеи, глубже, глубже, где было так влажно и столь многого можно было коснуться языком. Сперва он хотел немного поласкать ее языком, а потом, сразу же после этого, он хотел трахать ее и трахать до бесконечности. Все в нем рвалось к ней, он хотел заполнить собой каждое отверстие, каждую складку ее молодого тела, и он взмолился к небу, чтобы член у него стоял настолько хорошо, чтобы оттрахать ее и в задницу. Без этого он никак не обойдется. Раз уж ему на тарелочке с голубой каемочкой поднесли такую щелку, она должна будет делать для него все, что он хочет. Кроме того, раньше, когда он с парнями плавал на яхтах, у него был свой фирменный трах: брать девку сзади и при этом трахать ее спереди пальцем, попеременно вводя то член в задницу, то палец во влагалище. Да, так было здорово. Он начал искать остатки жизни в своих трусах и лихорадочно мастурбировал, почувствовав запах этого таинственного золотисто-черного отверстия, когда дверь открылась. Тихий звук щелчка показался ему ужасающе громким.

Санни вскрикнула, как в тот момент, когда старик ее обнаружил, и взглянула на женщину в дверном проеме, направившую фотоаппарат со вспышкой на кровать и делавшую снимок за снимком. На запястьях у нее звенели массивные золотые браслеты.

— Это тебе дорого обойдется, скотина! — закричала она. В хрипловатом голосе чувствовался легкий швейцарский акцент. — Это будет стоить тебе виллы и лодки. Да что там, я не просто получу развод, мое свидетельство о разводе будет напечатано на золоте!

Из аккуратно подобранной прически выбился локон, а женщина все фотографировала и фотографировала. Санни выскочила из кровати, застегнула костюм, схватила свои вещи и как тень исчезла за перилами балкона.

Тонио стоял в кровати на коленях, с оттопыренной задницей, рука в полурасстегнутых шортах уже и не рассчитывала нащупать эрекцию — после такого шока у него наверняка не встанет. Рот был полуоткрыт, и он все еще чувствовал нежный цветочный запах прекрасной воровки. Женщина из Швейцарии тоже ушла, а он остался на кровати абсолютно измотанный и смущенный и не понимал, что же такое происходит с женщинами, и с этой сорокой-воровкой, и с той истеричной козой. Как бы то ни было, он уже не был на ней женат, и это было замечательно. Даже если бы ему хотелось другой, менее убыточной развязки этой проблемы.

Санни смеялась так громко, что мужчины на нее оглядывались. Они сидели в мерцании красного света в баре на пристани. Тут латексный костюм Санни не бросался в глаза, и их можно было принять за лесбийскую парочку. Женщина со швейцарским акцентом только что поцеловала ее в губы, и это отпугивало мужчин, сидящих в баре.

— Великолепно, — сказала она, еще раз просматривая пленку, — ему это дорого обойдется.

Женщина кивнула Санни, отхлебывавшей из бокала шампанского, и сжала пленку в кулаке:

— Эта пленка в суде принесет мне бесконечное количество ноликов.

Она опять поцеловала Санни и осмотрела ее с головы до ног.

— Я прекрасно понимаю, чего он от вас хотел. Вы выглядите как женщина-кошка.

Санни рассмеялась.

— Да, я тоже подумала о комиксах.

Женщина протянула Санни через стол толстый конверт.

— Вы были великолепны, — сказала она с легким акцентом, — это вам за труды.

Санни улыбнулась своим красивым широким ртом и подняла бокал:

— За женщину-кошку.

Дорогой незнакомец!

Когда ты найдешь эту бутылку, а в ней письмо, я наверняка все еще буду сидеть на этом острове. Не знаю, сколько времени я уже провела здесь. Я отправилась на небольшой яхте, хотя в клубе, где проводила отпуск, меня предупредили о шторме. Но мне необходимо было уехать, и я немедленно вышла в море, а потом меня ударило мачтой по голове и я потеряла сознание.

Не знаю, сколько времени я почти без сознания держалась за обломок корабля, а когда пришла в себя, то увидела островок на горизонте и попыталась подплыть к нему на том, что осталось от моего судна. Сейчас я здесь. Тут все выглядит как на островке из рекламы «Баунти», если ты ее видел. Мне еще повезло: здесь достаточно воды, берег напоминает фильм с Леонардо ди Каприо, еду мне тоже легко находить — фрукты, кокосы и все такое. Мне удалось спасти несколько вещей из моей каюты, эту бутылку, бумагу и карандаш, которым я пишу тебе, чтобы ты меня спас. Очень хочется пива и чипсов «Тако». И конечно же, мужчину».

Может быть, это уже слишком? Надо ли писать так сразу, с места в карьер? С другой стороны, это же правда, мужик мне нужен. Кроме того, все приличные методы я уже испробовала, а если он купится на сказочку с парусником, то и на все остальное тоже. Так что пишем дальше.

«Вначале атмосфера казалась мне очень романтичной. Я все время хожу голой, много укпаюсь и чувствую себя замечательно. Вода теплая и очень плотная. Когда я раздвигаю ноги, вода, как стайка рыб, касается влажной промежности, это меня всегда заводит, так что я плаваю быстрее и быстрее, чтобы вода струилась между моими половыми губами. А как возбуждается в воде грудь! Раньше я ходила плавать только в бикини, а ведь в бассейне не станешь ласкать соски и клитор, — я даже не знала, как великолепны эти ощущения в воде. А когда я в изнеможении возвращаюсь на берег, то мечтаю о том, что ты придешь и заберешь меня домой. А еще я надеюсь, что ты будешь высоким и загорелым, у тебя будут белоснежные зубы и родинка в форме звезды на внутренней части бедра».

Нет, про родинку писать не стоит. Он сразу поймет, что я с ним знакомя. Так что об этом лучше не писать. Ну что, может быть, хватит? Он же не любит читать. Может быть, он до этого листа и не дочитает. Пожалуй, лучше написать по-другому.

«…белоснежные зубы и великолепная улыбка. Прошло несколько дней, и со вчерашнего дня я знаю, что мне пора. Все запахи тут сладковаты, тут растут странные растения, лианы и тому подобное. Некоторые из них выглядят так, будто ветки специально обрезали, они словно заточены. Через некоторое время я поняла, что они мне напоминают. Когда я потом вернулась на пляж, наплававшись вдоволь, то чувствовала такой жар между ног, мне казалось, что волны входят в мое тело, а крошечная ягода меж моих губ налилась соками. Я ничего не смогла с собой поделать, встала перед растением, которое смогла обнять, и медленно опустилась на гладкую ветку. Конечно, мне было бы лучше с настоящим мужчиной, и я вознагражу тебя именно так, когда ты заберешь меня. Но тогда мне понравилось. Я уже вся потекла и кончила с помощью ветки».

Скоро бумага закончится, нужно написать о туземцах, это ему точно понравится. И мне тоже, должна сказать. Этот образ мне очень нравится, дай, в конце концов, перестраховаться никогда не помешает. Так что пишем о местных парнях.

«Сладковатый запах становился все сильнее и сильнее, и я потеряла сознание. Когда я снова пришла в себя, перед глазами у меня все плыло. Я и до этого удивлялась, почему моя промежность все время источает влагу, а соски всегда возбуждены, почему я не могу сосредоточиться и непрерывно ласкаю себя между ног. Здесь растут и другие странные растения с мясистыми листьями и стеблями, выглядят они как половые органы гермафродитов и источают тот самый сладковатый запах, напоминающий соки влагалища, только гораздо сильнее. Я лежала под таким кустом, и вдруг увидела, как из джунглей вышла группа мужчин и женщин. Я не могла или не хотела сопротивляться, когда они подняли меня и понесли прочь. Должно быть, так чувствовала себя Фэй Рэй, когда ее схватил Кинг-Конг, и от ужаса она ничего не могла поделать.

Они принесли меня в маленькую деревушку и положили на алтарь в центре. Руки и ноги они привязали к столбам, так что я лежала в форме буквы X с широко раздвинутыми ногами. Всю меня они разрисовали липкой красной краской и стали ходить вокруг, глядя на мою промежность, а я была так одурманена, что не чувствовала ни стыда, ни страха. Женщины принесли те короткие ветки, и я уже подумала, что сейчас они начнут меня ими обрабатывать, но они разделись и начали невероятную оргию, ты таких еще не видел. Они наверняка приняли какой-то состав из растений-гермафродитов. Все жители деревни трахались и трахались вокруг меня во всех возможных позах, и только на меня никто не обращал внимания. А когда стоны и пронзительное пение стали все громче, кто-то приоткрыл клетку, и ко мне подошли кошки, огромные кошки, может быть, пумы, а может, рыси».