— Господи, это же дикая местность. Тот, кто стрелял, может быть где угодно. Даже если бы мы точно знали, где находится стрелок, нам бы потребовалась вечность чтобы добраться туда. — Она помолчала, а потом добавила: — И разве мы не подставляемся, стоя здесь?

— Пока стрелок закончил, — проговорил Демарко, убирая оружие в кобуру.

— Ты читаешь его мысли через долину? — посмотрела на него Дайана.

— Нет. Но он закончил. Пока.

Заметив, что Квентин тоже убирает оружие, Дайана последовала его примеру. Я учусь доверять им всем. Или может быть, я просто доверяю Квентину. Доверие нелегко давалось ей. И она все еще удивлялась, когда чувствовала его.

Отбросив эти мысли, Дайна заставила себя вновь посмотреть на останки второй жертвы. Бедняжка. Что случилось с тобой? Кто сделал это?

В отличие от Холлис, Дайна не видела недавно умерших. Духи, которых она чаще всего встречала — проводники, как она их называла — обычно были своего рода посланниками, выходившими с ней на связь, чтобы она смогла передать информацию. Они показывали ей то, что ей нужно было увидеть или каким-нибудь другим способом давали понять, как помочь беспокойным духам обрести покой и мир в том, что находится за гранью жизни.

Поэтому Дайана не беспокоилась, что может столкнуться с духом этой бедной женщины. И она была рада этому.

Останки женщины и так выглядели достаточно плохо. Ужасно. Желудок Дайаны содрогался, но ей пока удавалось, если не полностью подавить тошноту, то хотя бы справляться с ней. На данный момент. Дайана сочла это своего рода профессиональным успехом. По крайней мере, она не унизилась, избавившись от своего ланча.

Стараясь сохранить лицо как можно дольше, она переключила свое внимание на Холлис и проговорила:

— Значит, стрелок целился в тебя? Но почему?

— Это сбивает меня с толку. Но Риз сказал, что целью мог быть любой из нас.

— Хорошо. И с чего бы кому-нибудь из вас становиться целью? Этот парень специально стрелял в агентов ООП? Или в кого-то из вас конкретно?

— Вполне вероятно и то, и другое, — ответил Квентин. — За годы работы мы нажили много врагов, и по отдельности, и как команда. Мы стараемся не светиться в новостях, и чаще всего нам это удается, поэтому я был бы очень удивлен, если бы вас опознали как агентов ООП. Ни на ком из нас нет куртки ФБР, но мы носим оружие — пистолеты и они могут указывать на нашу вероятную принадлежность к полиции.

— Да, — проговорила Холлис, — но прямо перед тем, как вы добрались сюда, мы пришли к выводу, что стрелок, вероятно, не ожидал, что здесь кто-то будет, так как эту жертву не должны были найти.

— Вы полагаете, что стрелок и есть убийца, — проговорила Дайана.

— Мне хотелось бы так думать, — призналась Холлис. — Потому что нам действительно не нужно чтобы по округе слонялся случайный маньяк с мощной винтовкой и стрелял в нас, пока мы пытаемся вести расследование… — Она прервала себя, нахмурившись.

— Еще один маньяк? — пробормотал Демарко.

— Ты знаешь, что я имею в виду. В одного убийцу обитающего в этой глуши, я еще могу поверить. Но не в двух.

— Если только это не команда, — предположил Квентин. — Я считаю, что это маловероятно, но мы должны рассмотреть и такую возможность.

— Эта вероятность из числа тех, которые я не стала бы даже рассматривать, — ответила ему Холлис. — Судя по тому, что я читала и слышала, это крайне сомнительно.

— Верно. И зачем же убийца устроил эту стрельбу?

— Может, он хотел, чтобы мы знали — он наблюдает? — проговорила Дайана.

Холлис, нахмурившись, посмотрела на нее.

— Но он не мог знать, что мы будем здесь, вот в чем дело.

— Не только здесь, — сказала ей Дайана. Она поняла, что на нее смотрят и, подняв брови, взглянула на Демарко. — Думаешь, он сейчас… или был где-то в долине? Выше того места, где мы находимся?

— Вероятно. Я сужу по траектории пуль и ответ «да» кажется более вероятным, нежели «нет».

— Тогда хорошо.

Квентин покачал головой.

— Прости, Дайана, но то, что очевидно для тебя, остается загадкой для остальных.

— Вы знаете, где мы находимся?

— По отношению к чему? Кроме того, что мы находимся на одной стороне этих гор, я на самом деле не… — Квентин неожиданно нахмурился.

Дайана кивнула.

— Если он находился в долине выше нас, тогда у него был отличный вид на место, где была обнаружена первая жертва. Оно находится южнее и мы не так далеко от него. Стрелок в долине, встав лицом на север, легко мог просматривать оба места. Вероятно, он наблюдал целый день.

Нью-Йорк

Директор ФБР — Михаэль Хьюз — уныло смотрел на знаменитую картину, на которой были изображены проказничающие нимфы. Он едва ли замечал других посетителей музея, блуждающих по залу. Он гораздо лучше ощущал присутствие охранника, одетого в униформу, прогуливающегося через зал с казалось бы случайными, но на самом деле совершенно точными интервалами в восемь с половиной минут. И еще более явственно он ощущал камеры, размещенные по прекрасно продуманной схеме.

Музей знал все уловки, которые требовались для охраны ценностей.

— Расслабься, Михаэль. Кто-нибудь может подумать, что ты планируешь ограбить это место.

Хьюз не расслабился. Он даже не повернул головы и заговорил тихим голосом.

— Ты обычно выбираешь менее публичные места. И мне не нравится идея появиться на записи камер безопасности в твоей компании. Без обид.

— Конечно, какие обиды. Тебе не нужно беспокоиться о какой-либо записи. Эта часть системы следующие полчаса подвергнется профилактической проверке.

— И я должен… доверять этой информации? — Он чуть не сказал «поверить на слово», но смог во время остановиться.

— Если бы я был тобой, я именно так бы и поступил. — Характерный голос звучал довольно приятно.

Но когда Хьюз кинул быстрый взгляд на своего собеседника, то заметил, что правильные черты его красивого лица ничего не выражали, а полуулыбка была скорей опасной, нежели ободряющей. Мужчина был высоким, стройным, но широкоплечим и атлетически сложенным и мог быть в любом возрасте от пятидесяти до шестидесяти пяти. Каким бы ни был его возраст, его жизненная сила была очевидна и вокруг него витала аура власти.

Один из сильных мира сего — это Хьюз знал точно. Так же он понимал, что мало кто может похвастаться тем, что знает имя этого человека, и еще меньше его лицо. Мужчина очень хорошо умел держаться в тени.

Хьюз сконцентрировался на том, что должен был сказать.

— Послушай, я сделал все, о чем ты просил меня.

— Да, сделал. Спасибо.

— И я сделал все это, так как полагал, что в интересах Бюро и страны — обуздать Ноя Бишопа и его команду инакомыслящих.

Это было точное и ясное заявление, и Хьюз гордился им. Он репетировал его в своей голове неделями.

Хьюз действовал не из злости. Не из ревности или обиды. Им не руководила жадность. И определенно он не руководствовался страхом. Он хотел, чтобы его собеседник прекрасно понимал это.

— Ничего не изменилось, Михаэль. Бишоп все еще опасен. Его команда все еще опасна.

— Я не уверен в этом. Больше не уверен.

— Почему? Потому что они смогли остановить Сэмюеля, в процессе убив его?

— Они не убивали его.

— Может, кто-то другой и держал в руке нож, но именно они уничтожили его. И ты знаешь это.

— Я не знаю, что случилось в Резиденции, и ты тоже. У меня есть отчет Бишопа, подтвержденный командой и местным главой полицейского управления. В нем сказано, что Сэмюель был заколот одним из своих последователей [7]. Больше не появилось никаких свидетелей, желающих дать показания о случившемся. У меня так же есть коробки с уликами, доказывающими, что Сэмюель ответственен за такое количество убийств, о котором я даже не хочу думать, включая дочь сенатора США.

— Михаэль…

— Независимо от того, что ты можешь сказать об этом, приходится признать — Бишоп и его команда остановили серийного убийцу. Одного из многих. И это неоспоримо.