У одного из разбойников была повязка на глазу. Он первым увидел чужаков, бросил свою жертву и кинулся к Ланю, решив, что с ним справиться легче всех. Он занес руку, чтобы ударить Ланя в лицо, но борец сделал неуловимое движение головой в сторону, и удар пришелся в воздух. Лань ударил разбойника в плечо, и тот упал, отлетев в сторону, как пущенная из лука стрела. В это же время второй разбойник опустил голову вниз с расчетом нанести Ма Жуну удар головой в живот, но Ма Жун резко выбросил вперед колено, и нападающий получил сильный удар в лицо.

Обнаженная девушка закричала, и тут же одноглазый поднялся с пола, тяжело дыша.

— Будь у меня меч, я бы из тебя отбивную сделал, — с трудом произнес он.

Ма Жун занес над ним руку, но Лань Дао-гуй мягко остановил его:

— Друг, мне кажется, мы не на той стороне… Эти двое, — объявил он разбойникам, — члены окружного суда!

Двое избитых вскочили, кинулись к выходу, но Цзяо Дай опередил их и стал у двери.

Одноглазый тут же просиял радостью.

— Простите нас, господин! Мы подумали, вы с ними! Мы с товарищем пехотинцы Северной Армии, сейчас в отпуске.

— Предъявите ваши бумаги, — бросил Цзяо Дай.

Одноглазый достал из-за пазухи измятый конверт. Цзяо Дай проглядел бумаги и вернул конверт со словами:

— Документы в порядке. Расскажите, что тут произошло.

— Вот эта девушка, которая сейчас сидит на кровати, — стал рассказывать одноглазый солдат, — подошла к нам на улице и пригласила нас весело провести время. А в доме была еще одна девушка. Ну, мы заплатили им вперед, поразвлеклись с ними, потом вздремнули немного, а когда проснулись, у нас исчезли все деньги! Я закричал, тогда в дом ворвались эти двое и сказали, что девушки — это их жены и что, если мы не уберемся сами, они позовут военных приставов и заявят, что мы изнасиловали двух беззащитных женщин. Мы пришли в ужас — ведь если тебя схватят военные, то это все, конец, и не важно, виноват ты или нет! Они избивают людей просто так, чтобы согреться на морозе! Так что мы решили, что лучше уж потерять деньги, чем жизнь, но захотели сделать маленький прощальный подарок этим ублюдкам.

Ма Жун, во время рассказа солдата пристально изучавший лица «мужей», воскликнул:

— Слушайте, а я их знаю! Это молодцы из веселого дома через два квартала отсюда!

«Мужья» рухнули на колени и принялись умолять о пощаде. Старший вытащил из рукава кошелек с деньгами и, не глядя, протянул его одноглазому солдату.

— Да, люди, — с отвращением сказал Ма Жун, — придумали бы вы что-нибудь новенькое. Это ваше мошенничество уже порядком навязло в зубах. Явитесь оба в суд, вместе с женщинами, понятно?

— Вы можете подать жалобу, — предложил Цзяо Дай солдатам.

Те переглянулись в явном сомнении, и одноглазый ответил:

— По правде говоря, господин, нам не очень хочется подавать в суд. Суд ведь занимает время, а нам через два дня возвращаться в лагерь. Деньги мы получили назад, против девочек мы ничего не имеем, так, может быть, вы нас просто отпустите?

Цзяо Дай обернулся к Ма Жуну. Тот пожал плечами.

— Пожалуйста. Эту парочку мы заберем в любом случае, поскольку у этого дома нет разрешения на открытие веселого заведения, — сказал он и язвительно осведомился у старшего из сводников: — Скажи-ка, а ты сдаешь комнаты, если к тебе приходят мужчины с подружками?

— Никогда, ваша честь, никогда! — ответил тот тоном оскорбленной невинности. — Пускать в дом обычных девушек, не певичек, запрещено законом! Но был такой дом, где пускали всех, — на соседней улице, рядом с таверной «Весенний ветерок». Тамошняя хозяйка даже не состояла в нашем цехе! Но она позавчера скончалась, и дом закрыли.

— Мир ее праху, — заключил Ма Жун. — Что ж, больше здесь, кажется, делать нечего. Нужно будет попросить смотрителя рынка доставить этих двоих и их женщин в суд, а вы, — это относилось к солдатам, — можете идти.

— Спасибо вам, господин, — от души поблагодарил его одноглазый, — вот наконец и нам повезло! А то после того, как я глаза лишился, все одни неприятности шли!

Ма Жун заметил, как одна из женщин дрожит крупной дрожью, но стыдится надеть платье при мужчинах.

— Не стесняйся, — посоветовал он, — знаешь, стесняться надо было раньше!

Но вот наконец обе женщины были одеты, и, направляясь к выходу, Лань Дао-гуй участливо спросил солдата:

— А что с твоим глазом?

— Отморозил по дороге из Пяти Овнов. Мы хотели у кого-нибудь спросить, как побыстрее добраться до города, но на дороге никого не было. Нам попался только один всадник, но он почему-то бросился во весь дух, едва только нас увидел. Должно быть, нехороший был человек, раз испугался. Я говорю товарищу…

— Стой! — перебил Ма Жун. — Всадник? У него было с собой что-нибудь?

Солдат задумался, вспоминая.

— Да, вот вы спросили, и теперь я припоминаю, у него к седлу был приторочен мешок…

Ма Жун бросил взгляд на Цзяо Дая и снова обратился к солдату:

— Так получилось, что наш судья очень интересуется этим всадником. Придется тебе все же пойти с нами в суд, но я обещаю, много времени это у тебя не отнимет. Лань, пойдем!

— Вы, люди, на славу потрудились, — посмеиваясь, ответил Лань Дао-гуй, — и вряд ли я вам теперь понадоблюсь. Вы идите, а я куплю здесь чего-нибудь поесть и пойду в баню.

К тому времени, как Ма Жун и Цзяо Дай привели солдат в суд, Дао Гань уже вернулся. Охранник у ворот сказал, что Дао Гань и десятник Хун сидят в кабинете судьи вместе с самим судьей. Ма Жун предупредил охранника, что скоро приведут четырех арестованных, двоих мужчин и двух женщин.

— Сводников и хозяина можно отправить прямо к смотрителю тюрьмы, а о девушках пусть позаботится госпожа Го, вызовите ее из дома, — добавил он, и они с Цзяо Даем и с солдатами отправились наверх, в кабинет. Солдат попросили подождать за дверью.

Судья был занят разговором с Хуном и Дао Ганем, но едва Ма Жун и Цзяо Дай вошли, он прервал беседу и потребовал немедленного отчета. Ма Жун в подробностях рассказал обо всем, что произошло на рынке, и закончил сообщением о том, что двое солдат сейчас ждут в коридоре.

Судья Ди был очень доволен.

— Вместе с тем, что узнал Дао Гань, у нас получается по крайней мере общее представление о том, что случилось с этой девушкой. И вызовите-ка этих солдат, послушаем, что они скажут.

Ввели солдат. Они отвесили судье Ди поклон, и судья попросил их снова рассказать обо всем, что с ними случилось. Когда они закончили, судья сказал:

— Все это для нас очень ценно. Я дам вам письмо к военному командиру, в котором попрошу его определить вас в гарнизон рядом с городом, чтобы, если понадобится, вы смогли бы прийти сюда снова. Сейчас десятник Хун отведет вас в тюрьму к подозреваемому, а после этого писец запишет ваши показания. Все, можете идти.

Поблагодарив судью, обрадованные солдаты вышли в сопровождении Хуна, а судья склонился над столом и написал прошение к военному командиру. Когда с этим было покончено, он велел Дао Ганю сообщить все добытые сведения Ма Жуну и Цзяо Даю. Он рассказал все, что узнал, и тут вошел Хун с сообщением, что солдаты опознали в Бань Фэне человека, которого видели на дороге в город.

Судья Ди допил чай, который оставался в чашке, и заговорил:

— Что ж, время подвести итоги. Во-первых, что касается убийства госпожи Бань: мы теперь точно знаем, что о встрече с так называемыми разбойниками Бань Фэн сказал правду. Думаю, что и все остальное тоже правда, но для полной уверенности мы все-таки подождем возвращения приставов из Пяти Овнов. Лично я, впрочем, и так не сомневаюсь, что Бань Фэн невиновен. Нам нужно направить усилия на поиски настоящего убийцы, который умертвил госпожу Бань где-то между полуднем пятнадцатого числа и ранним утром шестнадцатого.