— Ой!

— Что случилось?

— Дура! Дура! — девушка сунула окровавленный палец в рот.

— Порезалась?

Она кивнула, посасывая рану.

— Ну, перестань! — Джекс взял ее за руку. — Дай посмотреть!

— Это ерунда! — кровь потекла на ладонь.

— Необходимо наложить швы. Думаю, лучше поехать в больницу.

— Не глупи! Все в порядке.

Джекс обернул ей палец бумажным полотенцем.

— Мы едем в больницу.

— Ты можешь ехать, если хочешь, а я — нет. И не такое бывало, и все равно проходило само, — возразила Ким. — А как насчет тебя, мистер «у меня не сломана рука»? Ты-то пошел к врачу только через неделю, когда уже пальто не мог надеть!

— Мне было двенадцать, и я был упрямым болваном. А ты — взрослая женщина и должна понимать...

— Я и понимаю. Рану нужно продезинфицировать и завязать.

— Вот возьму тебя за шиворот и засуну в машину.

— Прежде чем прибегнешь к грубой силе, знай: ты не прав, — с издевкой заметила девушка.

— Потеряешь сознание от потери крови — узнаешь, кто не прав.

— Отлично, если не хочешь принести бинт и антисептик, я сделаю это сама. Большое спасибо.

— Ну, сядь, я принесу.

— Наконец-то! Чем быстрее найдешь их, тем быстрее мы возобновим приготовление сэндвичей.

— И все-таки повторяю — нужны швы...

— Замолчи, Джекс. Я серьезно! — Ким ужасно злилась на себя: ну не тупица ли? Резать с закрытыми глазами? — Только принеси, что просят, и замолчи.

Мужчина стиснул зубы: было заметно, как он раздражен.

— По крайней мере, держи руку повыше, пока не вернусь.

— Буду держать! Буду! Иди уже! — она плотнее прижала бумажное полотенце к ране. — Знаешь, я ведь не твой ребенок!

— А я не твой чертов папаша, — бросил он в ответ.

Она поставила локоть на спинку стула.

— Выше некуда, — проворчала Ким в пустоту. — Теперь доволен, Джекс?

Навряд ли, ведь ты только что накричала на него из-за упрямства и детской боязни иголок...

Разозлившись на свой паршивый, вспыльчивый характер, девушка сбросила бумажное полотенце и с силой ущипнула себя за руку.

— Вот тебе за то, что ты такая злюка!

...Н-да, превосходный день, лучше не придумаешь! Сперва эта странная сцена в его офисе, затем бессонная ночь перед камином, когда он вынужден был таращиться на пламя, словно психически больной в ступоре... Ну, и в завершение всего появление обольстительного ангела в прозрачном халатике.

— Ты вконец испорчен, парень! — Джекс достал из аптечки спирт, ватные шарики и коробку с бинтами. — А точнее, наказан чем-то похожим на коварную пытку водой. Ритмично падающие капли — одна за другой — медленно сводят с ума.

Он вернулся в кухню и вновь поразился тому, насколько хороша Ким. Растрепанные рыжие волосы, сонное веснушчатое личико, великолепные глаза... И этот треклятый наряд.

Кап, кап, кап.

— Вот, — мужчина выдвинул стул напротив. — Давай руку.

Она, не споря, сделала, что он просил. Сняв полотенце, Джекс с облегчением увидел, что кровь почти остановилась.

— Видишь, я же говорила!

Он молча смочил спиртом ватный тампон.

— Будет щипать, — пожаловалась Ким.

Мужчина взглядом заставил ее замолчать.

— Хорошо, хорошо! — она закрыла глаза, готовясь к боли.

— Извини. Вот и все.

— Ладно, теперь можно вернуться к сэндвичам.

Девушка привстала, но Джекс удержал ее.

— Не хочу, чтобы в моем ужине была кровь!

И не желаю видеть здесь порхание некой нимфы в просвечивающих одеяниях...

— Что-то не хочется есть...

Он внимательно посмотрел на Кимберли. Она побледнела.

— Тебя тошнит? — спросил мужчина, подойдя ближе. Ему потребовалось огромное самообладание, чтобы не прикоснуться к пушистым волосам, не погладить нежную щеку.

Ким покачала головой.

— Нет, но я... лучше поднимусь в свою комнату, — она с трудом привстала, покачнулась и снова села. — Ой...

— Это от вида крови, — в молниеносном чередовании злости, досады, желания и грусти все снова перевесила любовь. — Ладно, пошли в постель.

Ничего себе, оговорился... но если она не заметила двусмысленности, то и извиняться не стоит. Джекс поднял девушку на руки. Она улыбнулась и склонила голову ему на плечо.

— Я такая зануда, все всегда порчу...

Он вдохнул терпкий запах ее волос, и волна сексуального желания сотрясла все его тело. Джекс молча поднимался по лестнице со своей ценной, хрупкой ношей, каждой клеточкой ощущая, что у него в руках женщина-награда.

Кап, кап, кап.

Мужчина смотрел перед собой, изо всех сил стараясь не думать об этом, не застонать вслух и держаться прямо. Когда они добрались до гостевой комнаты, Ким легонько высвободилась и прижалась губами к его губам.

Подарив ему теплый, долгий поцелуй, она прошептала:

— Спокойной ночи, — и скользнула за дверь.

Оцепенев, Джекс долго стоял в темноте опустевшего коридора, а когда наконец очнулся от шока — испытал непреодолимое желание вломиться в дверь, подкрасться к ее постели и...

— Проклятие, — прорычал он. — Не будь ослом!

Мужчина повернулся и, пошатываясь, спустился вниз к мерцающему огню камина.

Чувства, бушевавшие внутри него, жгли сильнее адского пламени.

— Какого черта, Ким?..

...Зачем, о боже, я поцеловала его? Ким закрыла глаза. Что же произошло? Да, ее немного мутило, и голова кружилась из-за порезанного пальца. Джекс понес ее в спальню... а случившееся потом можно объяснить только лишь помутнением рассудка. Она поцеловала Джекса в губы!

Да, Ким и раньше легонько чмокала его в щеку или в подбородок, однажды даже в нос, но в губы — никогда. Вот Джекс пытался — в средней школе, после романтической прогулки по парку. Но, догадавшись о его намерениях, девушка уклонилась.

Тогда зачем она его поцеловала? Чтобы лишний раз помучиться? А следующим шагом станет... то самое?

У Ким перехватило дыхание от мысли, что Джекс мог заняться с ней любовью. Холодными, как лед, руками она дотронулась до своих пылающих щек...

— О чем задумалась?

Будничный вопрос прервал ее размышления.

Рыча мотором, роскошный «ягуар» мчался по оживленной трассе. Несмотря на то, что японские бизнесмены с женами должны были приехать лишь в понедельник, Джекс хотел, чтобы Ким имела возможность заранее ознакомиться с планировкой дома, побеседовать с персоналом и обдумать все остальные мелочи, входящие в обязанности хозяйки.

Трейси присоединится к ним в воскресенье — слишком скоро, на взгляд Ким. Хотя... если рядом будет находиться подружка Джекса, у нее самой вряд ли найдется возможность совершить новую глупость.

— Ким? — ласково окликнул Джекс, явно озабоченный ее состоянием.

— Что? — может, стоит извиниться за тот поцелуй? Но... Зачем? В конце концов, он же на него не ответил...

— Все в порядке? Ты покраснела, в машине слишком жарко?

— Я... я... Наверное, да.

Мужчина выключил обогреватель.

— Извини. Почему раньше не сказала?

Ким смотрела в окно на сменяющие друг друга лесистые холмы в покрывале разноцветной осенней листвы. Повсюду были разбросаны фермерские дома и старые сараи. Сельский пейзаж успокаивал нервы.

— Долго еще?

— Нет.

— Деревья здесь выше и листья на них ярче, чем в Чикаго.

— В городе интенсивность солнечного света снижают дым и частицы пыли.

— Да? — (Джекс знал ответ на любой вопрос.) — Пусть так, но все равно очень красиво.

— Мне тоже сразу понравилось.

— Должно быть, у тебя огромный дом, раз в нем в состоянии разместиться столько народу. А зачем ты купил его, если почти никогда туда не приезжаешь?

— Пять лет назад я чуть не женился... — грустно ответил мужчина.

Для Ким эта новость была как удар молнии.

— Ты? Хотел жениться?

Не отводя глаз от дороги, он кивнул:

— Почти.

— В самом деле? — допытывалась девушка. — Тогда почему не сделал этого?

Джекс нахмурился. Ему не хотелось обсуждать тему своей несостоявшейся женитьбы.