Девушка почувствовала, что у нее горят щеки.

— Ну, все... Слушай, супермаркет все равно по пути, приготовить что-нибудь особенное на ужин?

— Я не знаю, когда вернусь домой. Не беспокойся.

Ей хотелось крикнуть: ты — не беспокойство, Джекс, а мой лучший друг! Если захочешь трюфели и пахлаву, я приготовлю их! И... вообще сделаю для тебя что угодно, понятно? Я люблю тебя!

Вместо этого Ким кивнула.

— Как скажешь. Увидимся — когда увидимся...

— Хорошо.

Джекс молчал. Неловкость ощутимо витала в воздухе.

— Хорошо, ну... Привет, — крикнула девушка, выходя.

Он не ответил.

Джекс долго смотрел ей вслед. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что Ким подумала о нем и Трейси. А бессовестная Росс своими легкомысленными намеками только усугубила ситуацию. Забавы... спасибо, милый... Джексу хотелось задушить ее.

В реальности все было куда проще: Трейси потянулась мимо него за стопкой файлов, и шерстяная нитка ее дорогой мохеровой кофты зацепилась за пуговицу его рубашки. Когда вошла Ким, он как раз пытался отцепиться. А шутница Трейси нарочно разыграла двусмысленную сценку, чтобы его подразнить.

Джекс разжал кулак, и маленькая белая пуговица упала на стол. В полной тишине просторного кабинета звук ее падения прозвучал, словно выстрел. Может быть, ему следовало все объяснить?

Но, с другой стороны, если Ким все равно, зачем беспокоиться?

Боже, любое появление этой девушки — словно вспышка молнии. Вот и сегодня ее рыжие распущенные волосы пламенели, оттеняя светлую кожу, а ослепительная улыбка озаряла милое лицо. Он потерял дар речи при первом же взгляде на Ким и все время вел себя как болван.

У Ким кружилась голова и перехватывало дыхание, а сердце учащенно билось. Она опустилась на диван, раздумывая, какую заразу могла подхватить в офисе Джекса.

Девушка закрыла глаза и потерла виски, стараясь стереть увиденное из памяти. Невыносимая правда потрясла ее до глубины души.

Из груди вырвался протестующий крик:

— Нет! О пожалуйста! Нет!

Ким прижала ко рту салфетку, чтобы заглушить рыдания. Она не осмеливалась выразить словами страшную, сверлившую мозг догадку.

— Неправда! Я не могу быть влюбленной в Джекса!

Девушка прижала руки к губам. Случилось худшее. Позорные слова вырвались на свободу. Она в панике огляделась, как будто стены могли выдать ее хозяину.

Джекс — надежный, постоянный... Он не может стать ее любовником!

Любовники ссорятся и расстаются.

Нельзя рисковать! Нужно сосредоточиться и отвести Джексу подходящее место в сердце — место лучшего друга. Таким образом она сможет сохранить его при себе навсегда.

— Я не могу потерять тебя, — прошептала Ким. — Секс все меняет. Он делает людей собственниками — ранимыми, недоверчивыми и злобными. Любовь рано или поздно превращается в ненависть! — она содрогнулась при воспоминании о скандалах, которые наблюдала на протяжении всего детства и юности. Ее собственный отец ушел, когда девочке не было и трех лет. Она совсем не помнила его.

— Нельзя допустить, чтобы такое случилось с нами, Мастер Джекс. Без тебя я высохну и умру.

Неожиданно Ким ощутила потребность в неотложных и решительных действиях и вскочила, отбросив салфетку.

— Уеду домой — сейчас же, пока чем-нибудь себя не выдала! — она кинулась по лестнице в гостевую комнату, но на полпути остановилась, вспомнив о данном Джексу обещании быть хозяйкой на приеме. О господи! Если она сбежит, то подведет его и Трейси, а с друзьями так не поступают...

Кимберли Норман, ты уверяла Джекса, что с радостью поможешь ему. Разве не он впустил тебя в свой дом безропотно и гостеприимно? Разве не он был всегда рядом, вне зависимости от обстоятельств и, возможно, в ущерб собственной личной жизни?

Если сейчас уедешь, значит, ты трусиха — пасуешь перед трудностями. Одна из тех, кто не держит слова. Разве у тебя нет стойкости? Ты осознала, какие именно чувства испытываешь к Джексу, но разве это повод подвести его в трудную минуту?

И вообще, признайся, сколько лет ты боролась с этой самой правдой? Большую часть своей жизни! Так контролируй чувства ради него, учитывая, сколько добра он тебе сделал! А через неделю можешь отправляться в Сент-Луис. Только учись быть более осмотрительной — пиши ему письма или звони, но никогда не приближайся!..

Ким опустилась на ступеньки и разрыдалась. Она не могла больше сдерживать страстное желание очертя голову броситься в объятия Джекса.

Нет, нельзя поддаваться чувствам. Нужно спрятать свою слабость. Девушка выпрямилась во весь рост.

— Джекс не узнает правду, а иначе я потеряю больше, чем сможет вынести сердце.

...Внезапно проснувшись, Ким зевнула и посмотрела на часы: два тридцать. Надо же, ведь задремала всего полчаса назад... Что могло ее разбудить? Уж точно не Джекс — он вернулся еще около одиннадцати. Девушка видела в окно, как открылась и закрылась дверь гаража, слышала знакомые шаги на лестнице, а потом ворочалась с боку на бок до половины второго, пока наконец не уснула.

— Замечательно... — проворчала Ким.

В животе заурчало от голода. Понятно, ведь целый день она была занята подготовкой к предстоящему совещанию, а затем ей уже было не до еды.

Ким надела шелковый халат, при ярком освещении открывавший больше, чем позволяет скромность, но вполне пригодный для того, чтобы сбегать на кухню посредине ночи, тихонько вышла из комнаты и направилась к лестнице. Она удивилась, увидев в гостиной Джекса, сидящего на кушетке перед камином в одних только домашних брюках. Отблески пламени освещали мышцы его торса, сильные руки и широкую спину. Что могло беспокоить его настолько, чтобы лишить сна? Неужели встреча с японскими бизнесменами?

Нахлынувшее сочувствие и беспокойство не позволили Ким повернуться и уйти.

— Эй!

Он моргнул, как будто только что очнулся.

— Что-нибудь случилось?

Джекс нахмурился.

— Я разбудил тебя?

— Не думаю, — Ким схватилась за перила, чтобы не упасть — так дрожали колени. — Я проснулась от голода. А ты обедал?

Мужчина пожал плечами.

— Думаю, я ел что-то... не могу вспомнить.

Способность Джекса погружаться в дела настолько, чтобы забыть про еду и сон, была одной из самых милых его черт. Забавно, но, за исключением этого, нелюдимый парень, которого она знала в детстве, изменился до неузнаваемости, превратившись в невероятно привлекательного мужчину.

— Давай приготовим сэндвичи с ростбифом? Послушай, ты же большой мальчик — пойми, нужно поддерживать силы.

Она направилась на кухню, и он, поколебавшись, пошел следом. Девушка пыталась вести себя как ни в чем не бывало.

— Очень насыщенный был день... Уверена, тебе понравится план, который я составила: несколько загородных прогулок, которые годятся для всех. А с тем бюджетом, который вы выделили, предела возможностям практически нет!

Непринужденно болтая, Ким упорно старалась смотреть в сторону, но один раз все же взглянула на Джекса — и немедленно потеряла ход мысли.

— Мы будем ужинать или рассматривать мой торс? — с недоумением спросил мужчина, включая свет.

О боже! Она отвернулась, чтобы скрыть краску на щеках, и направилась к холодильнику. Но, даже засунув туда голову, Ким не смогла бы охладить пылающие щеки.

— Сиди, а я все сделаю. Хочешь попить чего-нибудь?

— Дай достану.

Низкий, бархатный голос звучал угрожающе близко. Она не осмелилась обернуться.

— Не надо. Ты устал.

— И ты тоже.

Девушка вздохнула — при желании Джекс мог быть очень упрямым. Не споря, она взяла контейнер с остатками ростбифа и осторожно повернулась, словно щитом заслонившись от него стеклянным блюдом. По крайней мере, так безопаснее.

— Хорошо, если ты настаиваешь, достань приборы и хлеб. Неплохо бы выпить чашку чая.

Ким нарезала тоненькими ломтиками мясо для сэндвичей, чувствуя себя неловко в наступившей тишине — в голову немедленно полезли непрошеные фривольные мысли.