...Ким не могла поверить своим ушам. Джекс действительно просит ее помочь?

— Ты шутишь? — взволнованно спросила она. — Неужели и вправду хочешь, чтобы я выступила в роли хозяйки на деловом совещании?

— Я... и мой партнер, мы будем очень благодарны...

Девушка обняла его.

— Конечно! Ты столько для меня сделал, позволив приехать и остаться так надолго! И у меня полно свободного времени до следующего заказа... С удовольствием, честно! — она порывисто сжала руку Джекса. — Это как раз по моей специальности! А что нужно сделать? Согласовать поставку продуктов и обслуживание? Или экскурсии для жен? Только скажи, и все будет в ажуре!

— Питание и размещение уже организованы, а вот об экскурсиях я не подумал. Неплохо... — мужчина замолчал. — Куда бы их отправить?..

Ким рассмеялась.

— Предоставь это мне. Что еще?

— Совещание пройдет в моем загородном доме, где все и разместятся, — пробормотал Джекс. — В основном мне нужна хозяйка.

— Что ж, она у тебя есть.

— Спасибо...

Девушка отпустила его руку.

— Беспокоишься? — спросила она. — Я знаю — тебя нелегко испугать. Почему это совещание так важно?

— Мы с партнером хотим выйти на мировой рынок.

— Вот как, представился случай расширить бизнес?

— Да, и Трейси вспомнила, как ей было неприятно в прошлом иметь дело с консервативными иностранцами, то есть их представлениями о доминантной роли мужчин. Возможно, в этой группе не будет приверженцев подобных традиций, но она опасается, что ее низведут до лакея.

— Не объясняй, — перебила Ким. — Стану лакеем.

— Извини, я не то хотел сказать...

— Замолчи, Джекс, только... Не думала, что твой партнер — женщина.

— А я не говорил? — спросил он.

— Вряд ли.

Интересные дела... Женщина-партнер. В голове возникла тысяча неприятных предположений, но Ким отогнала глупые мысли. Сейчас надо заняться работой, чтобы всего за несколько дней успеть составить график действий.

— Сколько будет пар?

— Пять.

— Они говорят по-английски или следует раздобыть переводчика?

— Я думаю, прекрасно говорят.

— Дай список их имен и номера телефонов, и я уточню.

Отлично, работа — лучший способ не думать о Перри, не говоря уже о том, что представился прекрасный способ отплатить другу за его доброту. Впервые с момента пережитого разрыва девушка почувствовала себя нужной.

— Я, конечно, заплачу, — заметил Джекс.

Ким взяла его за руку и потащила в кухню, где упоительно пахло приготовленным на обед ростбифом.

— Эй, еще раз упомяни про деньги, и получишь! — она легонько ткнула его локтем в ребра. — Ты знаешь, я могу...

— У меня уже есть шрамы, — тихо сказал мужчина.

Ким вытянула ногу, чтобы показать острый носок туфли.

— Ты и не представляешь, каково будет, когда тебя пнет одна из этих модных штучек!

— Хорошо, раз ты так настроена, не заплачу ни единого цента. Довольна?

— Рада, что мы понимаем друг друга. Накрывай на стол. Обед готов.

— Воображала! Плохой мальчик!

Джекс вздрогнул и обернулся. Ким убрала с его лба непослушный завиток.

— Очень плохой, — повторила она завитку.

— Что за нездоровый интерес к моим волосам?

— Не глупи, просто эта прядка очень... милая... — чуть не сказала — сексуальная! Осторожно, Кимберли! — Джекс, ты сердишься?

— А должен? — спросил он с убийственной вежливостью.

— Не знаю. Но, похоже... Неужели я тебе в тягость? Если так — признайся, пожалуйста! Меньше всего я бы хотела быть обузой. Ты — мой... лучший друг, — тихо произнесла девушка. — Я люблю тебя.

Она сказала это вслух! Шок продлился лишь секунду — конечно же, он знает, что она любит его — чисто платонически!

Джекс стоял неподвижно и пристально смотрел на Кимберли усталыми светло-карими глазами.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — он отвернулся, подошел к раковине и начал мыть руки. — И тоже люблю тебя.

Слова прозвучали монотонно, безразлично — и потому ранили сердце.

— Все-таки я тебе в тягость...

Джекс пожал плечами. Он производил впечатление человека, который мечтает освободиться от неприятной обязанности. Не хотелось верить языку его тела. Это не может касаться их дружбы — нет, здесь что-то другое... простое! Ну, он же, к примеру, делался ворчливым, когда у него болела голова?..

Необходимо докопаться до сути!

Обойдя Джекса, девушка прижалась щекой к его спине. Услышала, как бьется его сердце — сильно, уверенно. С наслаждением вдохнула знакомый запах.

— Что мне сделать, чтобы стало лучше? — спросила она.

Мужчина замер, потом продолжил яростно намыливать руки. Ким чувствовала, как двигаются его мышцы.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив. Хотя бы улыбнись — как раньше...

— Просто нервничаю из-за следующей недели, — Джекс направился к посудному шкафу и достал две тарелки.

— Это что-то новое, верно?

— Что?

— Нервы. Прежде ты всегда был спокоен!

— Люди меняются.

— Наверное. Но ведь не становятся совершенно другими... — Ким вынула мясо из духовки и поставила на плиту. — Не помню, чтобы у тебя когда-нибудь что-нибудь не получалось.

Почему ей в голову лезут загадочные слова из записки Перри?.. Никогда не стать ровней... Кому? Уж не Джексу ли? Неужели случайные воспоминания о друге детства так испугали ее любовника?

О да, Ким частенько роняла что-то вроде: «Джекс лучше всех умеет растирать спину» или «Джекс гениально починил мой компьютер» или «у Джекса фотографическая память». Ну и что? Разве она не вправе гордиться лучшим другом и его достижениями? Или просто упомянуть по ходу дела? Она же никогда не пыталась унижать самого Перри или других мужчин.

А сейчас старина Джекс заявляет, что так нервничает по поводу какого-то совещания, что не в силах улыбнуться... Вздор!

Девушка почувствовала странное смятение. Что это с нею творится в последнее время? Похоже, она... влюбилась.

Влюбилась в Джекса? Своего единственного друга? Человека, всегда твердо стоявшего на ногах в центре циклона ее сумасшедшей жизни?

Дружба с ним настолько важна, что нельзя подвергать ее риску!

Кимберли, не раскачивай лодку, иначе свалишься за борт и утонешь!

У него всегда были такие длинные ресницы? А упрямый подбородок? Широкие плечи, подтянутый живот? Или он стал симпатичнее за последние десять лет? Наверное, нет. Тот самый человек — более серьезный, правда, но в остальном точно такой же.

Замечательно, что у нее есть верный друг. Вот, например, сегодня Джекс предложил ей работу, чтобы чем-то занять и вылечить от сердечной боли...

Их взгляды встретились.

— Что?

Девушка покачала головой.

— Ничего. Просто смотрела...

Джекс отвернулся, изо всех сил скрывая нахлынувшую ярость.

Просто смотрела?! Да, эта знает, как разбередить рану. Ким просто смотрела. Просто улыбалась. Просто обнимала. Она даже просто целовала. А ее небрежное «я тебя люблю» просто кинжалом вонзилось в сердце!

Думает, что знает его... во всяком случае, настолько, чтобы, по ее выражению, «не раскачивать лодку чувств»! Да уж, правда определенно опрокинула бы эту проклятую лодчонку! Но намеренно причинить Ким боль? Напугать тем, что он любит ее не как друг, а как живой, мужчина из плоти и крови, который тонет в необъятном, бурном море одиночества?..

Правда подарит долгожданную свободу — потому что Ким мгновенно исчезнет. Она никогда не видела примера нормальных семейных отношений и не могла представить себе, что за ссорами следует примирение, а проблемы можно решить. Нет, он никогда не станет ей ни любовником, ни мужем. Первое же возникшее противоречие приведет к расставанию навсегда.

Если бы не данное Трейси обещание, Джекс сейчас же признался бы Ким в любви и рассказал, что каждое мгновение, когда он находился рядом и не мог притронуться к ней, было для него сущим адом.

Но... сейчас они чинно усядутся обедать, заведут обычный непринужденный разговор...

Нет!!!