— Ты мое желание номер один, — едва слышно прошептала она и улыбнулась, глядя на спящего мужчину, который завладел ее сердцем.

— Я все слышал, — вдруг совершенно отчетливо проговорил он.

— Не слишком ли ты самоуверен, мой бравый офицер? Может, я не смотрела на тебя, когда произносила это.

— Смотрела. — Он открыл глаза, перевернулся на спину и закинул руки за голову. — Я разбираюсь в таких вещах. Меня учили быть предельно внимательным в любых ситуациях. И прямо сейчас я вижу тебя в нижнем белье Колина. Мне это очень не нравится. Давай сюда, я его сниму…

Прекрасная улыбка медленно озарила лицо девушки, и она уже было вытянула ноги, чтобы лечь рядом с любимым, но, к несчастью, некоторые места на ее теле сегодня утром нуждались в большей заботе. Джулия слегка поморщилась и прикусила губу.

— Что такое? — Билли приподнялся на локтях и сел.

— Ничего. Просто со статусом женщины добавляется и лишняя чувствительность.

Переполненный нежностью, к которой примешивались чувство вины и жалость, Билли немедленно соскочил с постели. Джулия едва успела взглянуть на его мускулистое тело, прежде чем он натянул джинсы.

— Меня следовало бы пристрелить за такую невнимательность. Иду приготовить тебе ванну. У Колина есть огромное джакузи, которое залечит… все, что в этом нуждается.

Он уже было ринулся в ванную, но Джулия удержала его за ремень.

— Постой, Ромео… Меня хватит удар от неразделенного желания, если ты оставишь меня одну в джакузи.

При этих словах Билли развернулся на пятках и одарил ее обольстительной улыбкой, которая превращала кровь в мед.

— Кто сказал, что я собираюсь оставить тебя там одну?

За завтраком она расположилась у барной стойки, положив подушку на круглое сиденье. На этот раз она облачилась в халат Колина.

— Ну, как там поживает ваша… святыня? — спросил Билли, с волнением глядя на подушку.

— Ты когда-нибудь перестанешь из-за меня беспокоиться? — улыбаясь, ответила Джулия.

— Никогда, — просто ответил он. — Извини меня за джакузи, дорогая. Мы хотели дать тебе передохнуть, но не получилось…

На нем были только джинсы. Он стоял перед ней босой, с широкими и могучими плечами, на каждом дюйме которых выделялись мускулы. Морщинки, появлявшиеся вокруг глаз каждый раз, когда он улыбался, делали его нежным и привлекательным. Жесткие черты его лица стали мягче.

Джулия с трудом сдерживала себя, чтобы не броситься на него. Снова.

Она, будучи примерной ученицей, спустя некоторое время сама стала учительницей. Джулия не боялась своих желаний и не любила притворяться. Она подарила ему свою невинность и теперь отдавалась ему всей душой и телом, без остатка.

— Чего бы тебе хотелось сегодня? — спросила она.

— А как там насчет списка желаний? — напомнил вдруг он. — Я говорю о твоих, а не о своих. Я в настоящий момент получил гораздо больше, чем желал. Ты не забыла, что у тебя каникулы? Ангел мой, вся солнечная Калифорния у твоих ног. Просто скажи, куда бы ты хотела пойти.

Усмехнувшись, она указала на потолок, тем самым намекая на спальню наверху.

— Нет, — твердо заявил Билли, в то время как его глаза предательски выдавали его, говоря о другом. — Мы должны отвлечься. Ты не против, если мы сегодня сходим в кегельбан?

— В кегельбан?

— Разве он не включен в список твоих желаний? И моя обязанность — позаботиться о том, чтобы каждый егопункт был осуществлен. Поднимайся наверх и оденься для игры.

— У меня нет, и-ик, такой одежды, и-ик, — с трудом проговорила Джулия из-за внезапно подступившей к горлу икоты. — Не заставляй меня смеяться. Я всегда начинаю икать каждый, и-ик, раз, когда смеюсь. Ой, господи…

— Это так привлекательно. — Он смотрел на нее с нежным восхищением. Его забавляли ее широко раскрытые глаза, к тому же она смешно покачивалась на стуле каждый раз, когда икала. Он одновременно испытывал так много чувств, что с трудом мог в них разобраться, но причиной всему была Джулия. Кто бы мог подумать, что такое сильное чувство, как любовь, вдруг обрушится на него столь внезапно? Единственное, что могло бы свалить Билли Лукаса в прежние времена, была корь. От всего остального он был способен себя защитить.

Озадаченный, он снова прокрутил свои мысли и понял, что наконец произнес это слово, хотя пока только себе. «Неужели это любовь?» — с замиранием сердца подумал он.

— Джулия? — Он уставился на свою тарелку с кашей, чувствуя себя ужасно неловким и неумелым, когда дело касалось выражения собственных чувств. — Раз ты пустила стрелу прямо мне в сердце прошлой ночью, будет только справедливо, если я обыграю тебя в кегли. Ты согласна?

Она разбила его в пух и прах.

Билли катал шары восемь раз. В две последние попытки ему удалось сбить всего лишь две кегли.

Ему приходилось играть в неравных условиях: Джулия не владела ни техникой, ни опытом, постоянно охала и стонала, но как-то ухитрялась сбивать кегли, а попав в цель, гикала и кричала, как дикарка, привлекая к себе внимание всех тех, кто находился в кегельбане.

Поскольку он проиграл, то по условиям пари ему пришлось платить за ланч. На сей раз Джулия решила ублажать свои гастрономические потребности в мексиканском ресторане. Что оказалось превосходным выбором и намного более приятным, нежели трапеза в закусочной. Джулия, проголодавшись, до последней крошечки съела две порции буррито и картофельных чипсов, запив все это вишневым коктейлем.

— Ты такая маленькая, — изумился Билли, наблюдая, как она жадно доедает последние кусочки. — Как это в тебе все уместилось?

— Мне нужно восстановить силы, — ответила она.

— Ты ведешь себя совершенно естественно. В Палм-Бич есть кто-нибудь еще похожий на тебя?

— На меня? Что ты хотел этим сказать?

— Ну, другая такая же леди из вашего общества? Мне они представляются как безукоризненно воспитанные дамы с полным отсутствием аппетита. Они ходят на ланч, но никогда не едят.

— Естественно, мы не все такие, иначе бы я не сидела здесь сейчас и не объедалась. Если бы мне пришлось охарактеризовать большинство моих друзей, я бы сказала, что они жутко скучны. Только чтобы оценить их, я потратила всего лишь два слова, да? Остальное ты додумаешь сам. Я не очень хорошо помню своих родителей, но мне кажется, что они были очень счастливыми. Мой отец всегда смеялся, когда поднимал и подбрасывал меня в воздух. А моя мама… она по-настоящему была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видела. Она была полна света: ее глаза, улыбка, волосы. Я помню это очень хорошо.

— Что с ними случилось? — спросил Билли, с болью понимая, что уже знает ответ.

— Они утонули в море, когда мне было семь лет. У меня осталось не так много воспоминаний о них, но, по крайней мере, я помню только хорошее. А твои родители?

— Их тоже нет, — коротко ответил он. — Мать умерла несколько лет назад от рака. Она была сильной женщиной, боролась до конца. А мой отец… он никогда… он не… — И Билли резко добавил: — Его тоже нет.

— Мне так жаль, — искренне посочувствовала Джулия. — А что с ним стряслось?

Билли открыл рот, чтобы переменить тему, пошутить, наплести своей очаровательной спутнице что угодно, кроме правды. И сам жутко удивился, когда в следующую секунду сказал ей все, как было на самом деле:

— Здесь не о чем жалеть. Мне было только два года, когда он ушел от нас. Я даже не помню его лица. По словам матери, он был жуткий пьяница, скандалист. Она больше не вышла замуж. Когда же меня спрашивают об отце, я просто говорю, что он умер. Может быть, так оно и есть. Кто знает? — Он тут же пожалел, что рассказал ей всю правду.

Но так было, пока он не заглянул ей в глаза. Билли не увидел в них жалости. Он прочитал в этих прекрасных карих глазах совсем другие чувства: сочувствие, понимание и сожаление к тому мальчику, которым когда-то он был.

— Кто бы мог подумать? — помедлив, сказала вдруг Джулия. — У двух таких разных людей так много общего. Жизнь так непредсказуема. Когда ты уверен в том, что знаешь, как поступить, обязательно случается что-то новое.