Когда я проглотил не разжевывая последние строчки, рука моя машинально взяла телефон и набрала номер. Я даже и не думал о том, что сейчас три часа ночи. В голове не переставая кружились последние строки книги, отрывок из "Всенощной Венере" — "Завтра познает любовь не любивший ни разу, и тот, кто уже отлюбил, завтра познает любовь". В трубке раздался сонный голос Владимира:

— Денис?

— Я дочитал.

— Я понял, — легкий смешок. — Я знал, что ты почувствуешь…

— Зачем ты дал мне эту книгу?

— Лучше узнать обо всем в тринадцать, но в двадцать восемь тоже не поздно.

Мы помолчали. Все было сказано без слов. Он знал, что творится в этот момент в моей душе и мне было этого достаточно.

— Спасибо, Владимир.

— Не пей кофе на ночь. До завтра, Дэн.

Как хорошо, назавтра был выходной. А то Рике не удалось бы даже подъемным краном стащить меня с постели. Когда я открыл глаза, день был в разгаре. Кажется я проснулся от запаха кофе, прям как в рекламном ролике. Сначала увидел дымящуюся чашку рядом с собой на тумбочке, потом Рику в кресле, с такой же чашкой в руках. Молча наблюдая за мной, она маленькими глотками пила свою дозу бодрости. На ней был премерзкий ситцевый халат в синий цветочек. Я подумал, что в ее возрасте и с ее телом на нее можно одеть даже драный мешок и она все равно будет выглядеть восхитительной и желанной.

Когда я потянулся за кофе, книжка свалилась с меня на пол. Оказывается я заснул, держа ее на груди. Было немного стыдно за свои ночные переживания и порывы, за звонок Владимиру. Я поднял книгу и равнодушно положил ее на тумбочку. Рика странно молчала и так же странно продолжала на меня смотреть. Я смутился еще больше.

— Ты у нас записался в литературный кружок? — Без тени усмешки спросила она ровным голосом.

— Твой сын дал почитать вот… и я на досуге… — Начал зачем-то оправдываться я, а потом неожиданно для себя спросил: — Может тоже хочешь почитать? Занятная штука, серьезно. Я проглотил за четыре вечера. Ты вообще книжки любишь читать?

По ее лицу скользнула улыбка и она покачала головой.

— Дай-ка мне сюда. — Она протянула руку и взяла у меня книгу. Открыла титульный лист и протянула мне. Надо же! Ну и осел же я! На белом листе было написано черными чернилами: "Снежной королеве моего сердца. Пусть в тебе растает лед. С любовью, Антон". Как можно было не заметить этой надписи в моей голове не укладывалось!

— Это твоя книга? — Догадался я. — Кто ее подписал?

— Он был влюблен в меня когда-то давно. Лет пять назад. Сказал, если я прочитаю ее до конца, я научусь любить. Он сказал, что это библия любви. Какие громкие слова, правда?

— Ты дала ее Владимиру? Попросила, чтобы он уговорил меня ее прочитать?

— Нет.

— Но… ты сама прочитала ведь?

— Я дочитала ее в тот день, когда изменила тебе.

Я посмотрел на нее внимательней.

— Измена — это был протест?

— Агония.

Через два дня она сообщила мне, что получила командировку на Кавказ. На нас двоих.

Те две недели, что мы провели уже зная, что едем на Кавказ, я почти не жил. В моей душе было такое смятение и… страх, да, страх, что об этом сейчас даже стыдно писать. Должно быть, так чувствовали себя офицеры перед дуэлью. Тебе изо всех сил приходится скрывать это состояние от окружающих, ни на минуту не расслабляться, но это чувство безысходности и страха, оно гложет тебя изнутри как мерзкая личинка какого-нибудь паразита. Быть может это было предчувствие…

Я не мог показать свое малодушие Рике. Мне всегда, и в те недели я понял это отчетливо, хотелось выглядеть в ее глазах героем. Гордым, независимым, отважным и все такое. Я должен был соответствовать ей, чтобы удержать ее. Связывая жизнь с такой женщиной как она, я должен был забыть о покое, мне следовало это знать. И я это знал. Вечная борьба за ее любовь. И я делал вид, что я герой. Даже когда ноги подкосились после ее сообщения о нашей будущей командировке, я лишь пожал плечами и сказал: "Отлично, нужно почитать рекламные проспекты местных курортов". Рика была спокойна и уверена, как обычно. Быть может она тоже лишь делала вид. Впрочем, с ней никогда ничего нельзя было знать наверняка. Я подозревал, что на нее надавил отец. С самого первого дня как мы были вместе, я старался изменить Рику, разорвать в ней те болезненные узлы, что завязала ее семья. Думаю, мне почти удалось сделать это, но что-то все-таки осталось. И ее отец об этом знал. Я не понимал его извращенной логики, не понимал, почему, потеряв сына, он отправляет по его стопам дочь. И не понимал, почему Рика все-таки поддается ему. Но знал точно — если я откажусь ехать с ней, она все равно поедет и тогда я потеряю ее. Рядом с рысью нет места трусливому кролику. И к тому же, не смотря на то, что Ри была более сильной духом, так сказать, чем я, она все равно была моей женщиной. И я не мог оставить ее одну, просто не мог. Я должен был попытаться ее защитить там, насколько смогу во всяком случае…

На самом деле она все-таки дала мне шанс.

— Со мной хочет поехать Мищенко оператором, — сказала она примерно за неделю до нашего отъезда. — Он был там уже, мне будет удобнее с ним. Давай может ты останешься?

Это был такой мощный шанс, что следовало за него хвататься зубами и не отпускать. Но она лукавила! Я видел это по ее бегающему взгляду и по нервным движениям рук. Она просто пыталась меня спасти. Я понял ее. Она не могла не поехать, что-то было, чем отец ее додавил. Но она не хотела тащить туда меня.

— Перестань, мы уже все решили, — отмахнулся я. Неужели она думала, что я оставлю ее?! Видит бог, я не хотел, просто зверски не хотел участвовать в этом мероприятии. Но…

Она болезненно скривилась и выдавила:

— Денис, ты будешь мне камнем на шее.

Это было сказано уже искренне. Так искренне, что я растерялся.

— Почему? — Вспылил я. — Ты у нас рейнджер, да? А я, значит, юный пионер, да? Пустое место?! Я вообще-то мужчина, ты забыла об этом?

Она посмотрела на меня долго и печально.

— Ты не обязан быть там. Тебе нечего делать там. То что ты мой муж, это не значит, что… Просто я боюсь за тебя. — Она опустила глаза.

— А ты обязана быть там? — Тихо спросил я. Выдал себя с головой. Свою трусость, свое малодушие и сомнения. Но я хотел услышать от нее правду. Почему она предает нас, ради чего все это… Наша маленькая счастливая семья, неужели это не стоит целого мира? Чего ради мы должны рисковать нашими жизнями теперь, когда мы нашли друг друга, когда мы вместе…

Она подняла глаза.

— Я не звала тебя за собой. С самого начала не звала. Ты сам пошел. — Твердо сказала она. — Это твой выбор. Я и все, что со мной связано — это твой выбор. Я иду туда, потому что мне нужно закончить некоторые дела моего брата, чтобы его смерть не была напрасной, понимаешь? Сама я не боюсь смерти, Дэн. Я ничего не боюсь. Посмотри мне в глаза и ты увидишь это. Я не боюсь НИЧЕГО! Но ты, Денис, ты не такой… я не хочу, чтобы ты туда ехал. Таким как ты там не место.

— Каким — таким?

— Тем, кто кому-то нужен…

Она попросила не говорить о нашей поездке Владимиру. Я не знаю, как он узнал обо всем, возможно почувствовал какое-то изменение во мне, потому что Ри никак не выдавала себя, и заставил деда обо всем рассказать. Я уверен, что ему бы это удалось. Как бы там ни было, он узнал. Мы уже собрали вещи, осталась всего одна ночь дома, когда вечером он, как ураган влетел в мою квартиру и накинулся на Рику, даже не взглянув на меня.

— Нет! Вы не поедете никуда!! — Заорал он, толкнув ее так, что она, не удержав равновесия, плюхнулась на диван. Я в оцепенении следил за всем этим и не мог сдвинуться с места. Мальчишка был в ярости, я даже не предполагал, что он может быть таким, наш милый кроткий ангелочек с волшебными глазами.

— Кто тебе сказал, — глухо отозвалась Рика, пытаясь подняться.

— Скажи, что вы никуда не поедете! Я не отпущу вас!!! Зачем ты послушала его, зачем?! Он сумасшедший!