— Контрабандисты и угонщики… у них здесь отстойник «горячих» бортов, разветвленная система тайных складов и транзитная инфраструктура. Говорят, есть даже что-то вроде дока межсистемных кораблей или стапеля каботажников и челноков. Эти шакалы вместе выступают только против вольников, а в остальное время поделены на кланы завязанные на сырьевые корпорации. Вольники конгломератов стараются с ними не контактировать…

— Есть еще «одиночки», к которым принадлежу я со своей семьей, но нас мало. Каждый хорош в каком-то отдельном деле: я, например, хороший оператор сервоботов и наладчик автоматических контуров различных корабельных систем. Живем мы обособленно, выбираемся в конгломераты только по крайней необходимости или проплаченному вызову на работу по специальности… Все «одиночки» — это ошметки экипажей-старожилов «Ледяной могилы». Не выдерживают здесь коллективы какими сплоченными бы они не были. Например из моего экипажа примерно половина завербовалась в корпорацию, треть рассеялась по фермам конгломератов, а остальные либо погибли, либо стали рабами…

Вольник выдохся и замолчал, вопросительно уставившись на Ылшу. Тот довольно покивал между делом более внимательно осматривая семейство. Картина жалкая: взрослые крайне тощие и с землистым оттенком кожи, дети ненормально высокие и тонкие в кости — излучение и низкая гравитация постарались. Парень вздохнул и вернулся к своим насущным проблемам.

— Что с картами?

— Я конечно знаю координаты конгломератов и пары барыг из вольников при контрабандистах… К одному из них и летел… Вас это интересует?

— В том числе, — кивнул парень. — Но в основном координаты канлодок, зараженных биотерминатором и нескольких корпоративных контейнеровозом максимальной сохранности. Меня наняли дезактивировать первые, а вторые это, так сказать, «для души»… Но по видимому на большинстве бортов демонтировано оборудование узлов связи и они не отвечают на идентификационные запросы. Канлодки так вообще «умерли», высушив даже резервные накопители — аварийно-предупреждающие маяки в эфире отсутствуют… Нашли только по данным последней пеленгации, предоставленными связистами пикетчиков.

— Тут вам только Старьевщики из конгломератов помогут, — облегченно покачал головой вольник. — На моих картах помечены лишь общие границы опасных зон, куда соваться точно не стоит. Их я обхожу стороной на максимальном удалении. У меня семья — я не могу позволить себе случайно заразить челнок новыми нановормами. Одного раза при нападении пиратов вот так хватило! — Бус Хитчер изобразил жест «по горло». — У меня с тех пор ни один исполнительный механизм и привод не работает — самолично все в ручную отрубил, заменив самопальными времянками! И как вы не побоялись цеплять ко мне свой абордажник…

— И твой челнок, и наш бот я уже осмотрел и почистил — ничего сложного, простейшие наниты «двух волн» без собственных нанофабрик, слепленные «на коленке» из отслужившей свое на производстве колонии. Годны только на инфильтрацию в гражданскую систему и последующее заражение первого вошедшего в контакт судна второй волной. У тебя в системе они оседлали внутреннюю память сервоприводов, откуда в основном и плодили информационных полиморфов, засоряя бортовой комп вредоносным кодом. На наш бот даже попытки пролезть не предприняли — значит пришли к тебе с материнского корабля…

Парень помолчал взвешивая возможные сценарии взаимовыгодных взаимоотношений: «представительство за ремонт челнока», «представительство за здоровье семьи», «представительство за деньги», «представительство под давлением и угрозой»… В конце концов пришел к выводу, что наиболее правильным будет максимально соблюсти баланс интересов: для себя инфу и деньги, для вольника — здоровье детей и исправный челнок. Такая постановка вопроса будет для рип-ворма подсознательно оправдана и пощадит явно обостренное самолюбие с независимостью. И не мелочиться…

— Вот что, вольник Бус Хитчер, у меня к тебе следующее предложение: ты выходишь на своих знакомых «одиночек», собираешь их в кучу и уже от их лица говоришь для меня с конгломератами. Вас знают и по всей видимости уважают — значит не будет потерь во времени на «обнюхивание» и пустопорожние беседы «за жизнь». За эту услугу я приму твоих детей на временный контракт, по которому им будет полагаться квалифицированная медпомощь. Мои диагност, регкапсулы, операционная камера и лицензионное ПО в купе с подготовленным оператором-псиоником, сам понимаешь, не чета местным самобытным «скоторезам». Вам с женой до момента излечения детей я позволю находиться на борту нашего трансрейдера… в качестве платных пассажиров. Твоего груза как раз хватит оплатить «билеты». В системе мы месяц точно пробудем, а курс вмешательств и послеоперационного восстановления вряд ли продлиться дольше. Между делом поговоришь с другими моими контрактерами-вольниками — может созреешь наняться… Сейчас я тебе контракт не предлагаю, так как это будет прямым «выкручиванием рук» через угрозу семье… И естественно по завершению нашего сотрудничества ты в любом случае получишь свой челнок, полностью снаряженный и работоспособный, — Ылша вопросительно посмотрел на собеседника. Тот мотнул головой будто боялся опоздать:

— Я согласен!.. А-а-а… Скажите, господин офицер, другим я могу обещать помощь для их детей? Это наш бич — квалифицированную медпомощь в системе получают только служащие корпораций и отдыхающие на Перле за очень большие деньги.

— В пределах разумного, — кивнув ответил Ылша. — Максимум по контракту — восстановление функций организма. Внедрение имплантов, либо извлечение или восстановление их функций является платной операцией. Так же как и обязательное проживание родителей на борту трансрейдера. Против детей я не воюю — вы же своим присутствием в окружении моих людей гарантируете верность и ответственность за результат проводимых переговоров. Кровь за кровь… У меня нет желания играть в местные «грязные игры». Мне нужны только координаты бортов и спокойствие на «рабочем месте». Жителям конгломератов можете обещать то же самое, но расценки за «билеты» для них будут в полтора раза выше — должны же у вас быть какие-то льготы, как у «первых-успевших»…

К контракту Ылша смог приступить только через три дня, когда были прояснены первоочередные вопросы, заинтересованные люди поставлены перед фактом новых условий, выявлены несогласные… Отряд под общим руководством полковника Арнольдса при поддержке наиболее тренированных членов «Эридана» занялся уже привычной работой по штурму межсистемных носителей — отработанная тактика и на порядок лучшее снабжение гарантировали успех. Своей потрясающей воображение вольников эффективностью десантная секция «Рожденных» буквально приковала к себе всеобщее внимание — на такую «мелочь» как посадка самого крупного в соединение шатла в самом центре крупнейшего «горячего» могильника местные локомотивы политики и глазом не повели. Людей больше волновало кто следующим попадет под раздачу и по какому поводу…

А поводы проведения силовых акций были для стороннего наблюдателя практически непредсказуемыми.

Чем «провинилась» вот эта рядовая ферма конгломерата вольников? Тем что принадлежала барыге не гнушающемуся использовать детский труд. А что?! Гидропонику повсеместно обслуживают дети и подростки! Работа не сложная и относительно «здоровая»… Но одно дело когда это практикуется в рамках семейного предприятия или хозяйства и совсем другое, когда выжившие в налетах рейдеров подростки старательно выращивают наркотическое сырье, работая за урезанный суточный паек…

Чем неугодил конкретно этот сектор конгломерата? Всего лишь слишком сильной вертикалью власти. По данным полученным от «одиночек» люди в принципе вроде и не прочь переселиться, но у старейшин свои взгляды и планы на ситуацию. А между тем у сектора очень сильное и подготовленное заметно выше среднего уровня ополчение. По результатам децентрализованных адресных переговоров в абордажно-штурмовые группы наемников влились более семидесяти закаленных в боях с рейдерами вольников…