Был бы юнит подкреплен общей мощью сети, с ее массивом наработанных наблюдений за пространством и производительными военными алгоритмами, распределенными по всему минному объему, и неожиданный "попутчик" был бы тут же распылен до атомарного состояния во вспышке подрыва. Но, увы — а для кого-то к счастью — юнит не хранил всех сведений о координатах разрушенных кораблей и миграции их обломков, чтобы адекватно отреагировать на соприкосновение с тем, чего в этой точке пустоты быть изначально не может. И, разумеется, некому было сообщить FF0PP875HB589/DS о странной деятельности, развернутой прямо по траектории его движения неделю назад.

Через шесть часов после соприкосновения, внутри протаявшей водно-гелевой субстанции ожил улей комплекса "Гремлин" и принялся деловито перетекать к обшивке, ориентируясь по слабым наводкам от плохо изолированной электрической сети. Через двенадцать часов улей вскрыл протокол шифрования довольно дешевого датчика, контролирующего площадь размером в девять квадратных сантиметров, и подменил входящий сигнал от сенсоров потоком "ничего не происходит". Половина улья мигрировала на противоположный участок гелевой массы, готовясь передать последний в своей жизни всплеск-сигнал с отчетом в случае провала. Другая половина царапнула щуп взломанного датчика. Сорок минут контрольного времени. Глиф: успешно.

Внутри геля проснулся улей комплекса "Боггарт", неторопливо выцарапался из изоляционной оболочки и врезался сотней нано-фрез в центр "безопасного сектора". "Проесть" слабое бронирование не было особой необходимости, достаточно было обеспечить доступ к гнезду крепления датчика, имеющего прямое сообщение с участком внутренней сети обнаружения и контроля. Искомое было получено через два часа упрямой работы, сопровождаясь потерей двадцати процентов улья "Боггарт" и восьмидесяти процентов улья "Гремлин": нагревшихся в ходе сверления крошечных "солдат" окружали товарищи из "Гремлина" и совместно "выходили" из геля в открытый космос, забирая с собой избыточное тепло, чтобы даже на четверть градуса не нагреть общую для всех субстанцию и не дать мине повода для самоподрыва.

От остатков "Гремлина" никто не требовал дальнейших подвигов. Пробуждался улей "Баньши".

Комплекс, созданный для борьбы с диверсионно-разведывательными ульями, обладал на порядок меньшими размерами, высокой энергоэкранированностью и десятком "естественных" поведенческих алгоритмов, призванных надежно скрывать себя, пресекать искажения сети, осуществлять их фильтрацию, а так же бороться с чужими "солдатами" за счет возможности инициации кратковременного крика-энерговсплеска на базе подконтрольных "Баньши" энерговодов. Бороться внутри "юнита" было не с кем. Но фильтровать, по мнению того, кто направил улей, следовало все.

За следующие двенадцать часов "Баньши" расползлась по проводке до главного хаба этого участка обшивки, затем от него — ко всем подконтрольным датчикам. "Ломать" все датчики на площади в шестьсот квадратных метров, с учетом энергозатрат и времени на дешифровку уникального кода, было нецелесообразно. Ресурса же "Баньши" вполне хватало, чтобы успешно отсеивать спектр сигналов "тревожной" линии, пропуская исключительно "спокойную" метрику вглубь юнита.

Через десяток минут после завершения и контрольной проверки, блокированные датчики буквально орали о тревоге. Но были не услышаны. Хотя, на самом деле, пока не происходило ничего страшного — просто, повинуясь нехитрой химической реакции, исходящей от проколотых ульем пузырьков с реагентами, участок геля засветился, окрашивая с соответствующим тепловыделением "безопасную" часть обшивки люминофором — в виде двух пересекающихся под прямым углом отрезков.

В пустоте, опережая траекторию юнита всего на шесть часов, небольшой автономный модуль совершил крошечным топливным двигателем три эволюции и замер, чтобы через некоторое время пристыковаться ровно в центр ярко светящегося креста.

Псевдоинтеллект юнита очнулся, регистрируя странную телеметрию от второстепенных датчиков, моментально сменил все протоколы шифрования и затребовал отчет от места, где, судя по всему, что-то определенно должно было коснуться обшивки. Датчики вновь хором панически взвыли, но до информ-хаба их мнение так и не достигло. И тут очень кстати вся водно-гелевая масса решила покинуть оболочку, инициировав возмущения, вполне укладывающиеся по массе и импульсу показаниям прежней телеметрии. Неожиданный груз сполз с обшивки, остаточным нагревом подтверждая версию интеллект-драйва о структурных изменениях "пассажира", вызванных воздействием солнца.

Получив непротиворечивый ответ, юнит вновь уснул. Модуль, пристыковавшийся к "подконтрольному" участку, наоборот — проснулся.

Через два дня комплекс из двух сотен ульев и автономных фрезерных систем, который доставил модуль на обшивку, стал фактическим хозяином юнита.

Псведоинтеллект-драйв по-прежнему принимал метрики, изредка менял коды шифрования, контролировал свое положение и не оставлял попыток связи с остальным объемом сети. Он считал себя абсолютно свободным, а ситуацию — полностью подконтрольной. Даже когда из мины выгребали адскую начинку. Даже когда энерговоды полностью переделывали, в процессе протяжки новой проводки изредка попинывая блок с самим интеллект-драйвом. Даже когда внутри объема появились новые помещения, а все его пространство заняли абсолютно чужие люди — он верил в ясную и красивую телеметрию датчиков. А датчики продолжали исходить диким криком.

Высокий конус внутреннего объема, пожалуй, самого странного в галактике корабля рассекали плоскости металлических каркасов, наспех смонтированных за трое суток жесткого графика. Угловатые конструкции, прихваченные в нагруженных узлах массивными клепками и шрамами от сварки, обеспечивали четыре яруса полезных площадей, зажатых между громадами расположенных вертикально "каракуртов", "ксерксов" и "термитов". Фактически, все пространство выпотрошенной за рекордное время мины, представляло собой перегруженный склад военной техники, расположенной настолько компактно, что передвигаться человеку внутри корабля было можно исключительно по вертикали, с одной невеликой площадки-яруса на другую.

Масса "изначальной" мины была достаточно велика, чтобы на ее фоне "новое содержимое", размещенное взамен выброшенной начинки, никак не меняло динамические характеристики, сохраняя для внешнего наблюдателя тайну произошедших в ней изменений. Только вот жизненного пространства не хватало категорически.

Ылша перевел взгляд от экрана с досье очередного ученого "Проекта" на исцарапанный металл хвостовой части принайтованного к стене "ксеркса", что был буквально на расстоянии вытянутой руки — в центральном ярусе контуры техники смыкались максимально близко.

Двенадцать метров от стены до стены. Как тут планировали уместить две тысячи человек — загадка. А ведь как-то хотели, судя по найденной в сети информации.

Определить "родословную" мины не составило труда — оказалось достаточным "прогнать" геометрию корпуса по образцам в сети. Но с некоторыми странностями — инфа нашлась в открытом доступе, а не на фанатских форумах, посвященных вооружению Султаната, старому и новому.

Мечев ожидал увидеть общую с миной платформу в линейке многофункциональных систем военного назначения — что-то вроде устаревших КИПов или аналогичной техники, развитой эволюционно в новое изделие. Был готов к совершенно новой разработке, присутствующей в сети исключительно на уровне изображений и предполагаемых ТТХ. Тем неожиданней оказалось получить на выходе рекламный проспект с заманчивыми рендерами просторных кают со счастливыми семьями внутри. Зато "подтянуть" остальные данные по гражданской разработке, включая фактические выходные данные энергоустановок и внутренние планировки, удалось без проблем.