У себя на столе я увидел записку Нокса с номером телефона одного из бывших служащих нашего департамента, Азифа Малика, теперь работавшего в СО7 – отделении Скотленд-Ярда по расследованию организованной преступности. Малик ушел из участка за месяц до меня, но я о нем слышал, как и все в полиции. Он долго служил под началом детектива сержанта Дэнниса Милна, того самого, который по ночам становился наемным убийцей. Насколько я слышал. Малик не имел никакого отношения к преступлениям своего бывшего босса и был совершенно чистым, но после скандала он счел невозможным оставаться в участке и через несколько месяцев перевелся в Скотленд-Ярд. Сначала Нокс не очень хотел привлекать его отделение к расследованию случая Мэттьюза, так как боялся, вдруг они заберут у нас это дело. Но во время нашего вчерашнего разговора его заинтересовала ниточка «Джин Тэннер и Нил Вэймен», и он согласился с моим предположением, что один из работников СО7, который собирает досье на крупные фигуры организованной преступности Лондона, может навести нас на какой-нибудь след. В записке он добавлял (Нокс обожал писать записки), что должно продолжить разыскивать Фаулера и при необходимости расширить границы поисков.

Я налил себе кофе и набрал номер мобильного телефона Малика. Он попросил меня прислать ему эсэмэску, и я написал, кто я такой, почему звоню и зачем прошу о встрече.

Отключившись, я неохотно набрал номер моей бывшей жены. На звонок ответил живший у нее мистер Крестоносец, судя по голосу, только что проснувшийся.

– Это звонит человек, служебную карьеру которого вы испортили, – сдержанно сообщил я ему. – Мне хотелось бы поговорить с Кэти, если не возражаете.

Он сердито посоветовал мне в следующий раз не звонить так рано, поскольку по воскресеньям они предпочитают поспать подольше.

– Передайте ей трубку, – попросил я. – Это насчет Рэйчел.

Кэти взяла трубку, тоже недовольная, и я слышал, как Кэррир жалуется ей, будто я его обругал. Нужно отдать должное этому парню, он был прирожденным доносчиком. Не случалось тории, о которой он не рассказал бы ей. Кэти сухо заметила, что мыдавно перестали называть друг друга уменьшительными именами, и, не желая ее сердить, я поспешил извиниться и спросил могу ли забрать Рэйчел на следующие выходные.

– А ты сумеешь это согласовать со своей работой? – с изрядной долей сарказма поинтересовалась она. – В прошлый раз когда ты хотел ее взять…

– Да, да, я помню. Но сейчас я наверняка получу выходной. Я не видел девочку уже почти месяц и не подведу ее.

– Обещаешь? Ведь она будет ждать тебя, а ты возьмешь и расстроишь все ее мечты.

– Не разрешай ему видеться с ней, – донесся до меня голос Кэррира. – На него нельзя положиться.

Не в первый раз я задумался, чем этот кретин взял Кэти. Мне всегда казалось, что она отлично разбирается в людях и способна с первого взгляда распознать подлеца, и меня поражало то, как сильно я заблуждался на этот счет.

– Обещаю, – неохотно выдавил я. – Я сдержу слово. Я заберу ее в пятницу вечером, а в воскресенье привезу обратно.

– Спасибо, это будет очень мило с твоей стороны. Приезжай около шести, сможешь?

– Конечно, в шесть буду.

Я хотел еще что-то сказать, но она оборвала меня, заявив, будто ей нужно еще немного поспать.

– Увидимся в пятницу, – попрощалась Кэти любезно и положила трубку, а я уставился на телефон, думая, что раньше она никогда не валялась так долго в постели по воскресеньям.

– Доброе утро, Джон. Приятно видеть тебя столь рано и уже поглощенным работой.

Я поднял голову и увидел входившего Каппера, с небрежно перекинутым через руку пиджаком и с вежливой улыбкой на губах. На выцветшей желтой рубашке уже проступил и темные круги от пота. Странно, подумалось мне, насколько часто естественные функции организма у неприятных людей сопровождаются таким же неприятным эффектом. Может, это нечто вроде справедливости, Божье наказание за вредность? Во всяком случае. мне нравилось так думать.

– Доброе утро, сэр.

– Все в порядке? – Он махнул рукой в сторону телефона, и я испугался, уж не слышал ли этот кретин мой разговор.

– Отлично. А у вас?

– Хорошо. Провел дома спокойный вечер и в кои-то веки пораньше лег спать. Так что чувствую себя великолепно. – Он бросил пиджак на свой стол и направился к чайнику. – Хотите кофе?

– Нет, благодарю, я только что выпил.

Каппер завел светскую болтовню, пока готовил себе кофе и дожидался, когда закипит чайник, а я подыгрывал ему, делая вид. будто мне интересно слушать эту ахинею, и время от времени вставляя замечания. Дело в том, что Каппер относился к человеку нормально только в том случае, если видел в нем пользу для себя, а меня он наверняка находил перспективным и был уверен, я не всегда буду под его начальством. Такая ситуация меня устраивала. Капперу казалось, мы с ним хорошо ладим, и хотя я терпеть его не мог, тем не менее предпочитал поддерживать с ним нормальные отношения. За время работы в полиции я усвоил, что надо стараться не наживать себе врагов. Прагматизм – вот как это называется.

Каппер подтащил стул и уселся с чашкой кофе по другую сторону моего стола.

– Ну и как все прошло с охранником? – поинтересовался он после того, как объяснил свое вчерашнее отсутствие на работе «семейными обстоятельствами» – понимай как хочешь. Каппер был холостяком и отличался такой мерзкой наружностью, что каждая порядочная девушка и ее родители держались подальше от него, как от собачьего дерьма на тротуаре. Сейчас он сидел с этакой дружеской улыбкой, обнажавшей торчащие вперед желтоватые зубы.

Я коротко доложил, что нам практически не удалось выяснить ничего нового, за исключением сведений о подружке Мэттьюза. от которой может потянуться ниточка к крупным воротилам преступного мира, и об оскорбленном Мэттьюзом Джоне Харрисе.

– А кто занимается Харрисом? – спросил он.

– Старший инспектор поручил это констеблю Бойд. Очевидно, она примется за него сегодня.

Он удовлетворенно кивнул. Я не стал говорить ему про Вэймена и о привлечении к расследованию С07. Пусть сам Нокс скажет об этом на завтрашнем совещании, а пока можно было подождать. Мне не хотелось, чтобы Кап пер взял след, нащупанный мной с таким трудом.

– Значит, про Фаулера так ничего и не известно? – задал вопрос он.

– Абсолютно ничего. Хотя он может знать эту Джин Тэннер.

– Каким образом?

– Помните, я говорил, что она проститутка? Оказывается, она работала в борделе, которым на самом деле или предположительно заправляет Фаулер.

– Вот как?

– Да, это заведение называется «Райские девушки».

По лицу Каппера я сразу догадался, что ему знакомо это название, но по каким-то причинам он предпочитает об этом умолчать.

– Гм, интересно… – Некоторое время мы сидели молча. – А откуда у вас сведения об этом борделе?

– От Макбрайда, сообщившего нам большую часть информации.

– Слышать не слышал об этом заведении, – слишком уж подчеркнуто заявил он. – Думаете, он говорит правду?

Я пожал плечами, не собираясь признаваться, что мы выудили у него показания при помощи шантажа.

– Думаю, правду. А какой ему смысл лгать?

Каппер согласно кивнул:

– Да, пожалуй, никакого.

В этот момент появился Беррин, который выглядел потрепанным, но куда лучше, чем накануне утром.

– Поздновато являетесь на работу, – заметил, вставая, Каппер.

Беррин поспешно извинился и уселся на свое место. Каппер строго указал ему на необходимость привести стол в порядок и вернулся к себе. Если он считал выгодным ладить со мной, то не видел необходимости церемониться с этим неоперившимся новичком. Кроме того, Беррин окончил полицейский колледж, а Каппер терпеть не мог образованных коллег, хотя никогда бы в этом не признался. Пару секунд Беррин сохранял подобающий случаю пристыженный вид, затем скорчил гримасу за спиной Каппера и пересел на стул, который тот только что освободил.

Мы с ним стали составлять план мероприятий на сегодняшний день, и я украдкой взглянул в сторону инспектора, который с серьезным видом пялился в дисплей компьютера. Меня до чертиков интересовало, что он знает о публичном доме «Райские девушки» и не окажутся ли нам полезными его сведения.