– Может, он и отъявленный негодяй, Дэйв, но он все-таки бизнесмен. Он не станет делать ничего, способного привлечь к нему внимание полиции. Ну, идем.

В сопровождении Беррина я вошел внутрь. Помещение казалось обманчиво просторным и было вытянуто в глубину, как и почти все лондонские пабы. Внутри оказалось два бара, в правом сидели за столиками несколько стариков в морских фуражках, которые курили трубки и, как обычно, больше молчали. Только двое из них, те, что играли в криббедж, подняли голову при нашем появлении.

Второй бар, напротив, заполняли посетители более молодого возраста, хотя их насчитывалось не так уж много в связи с ранним часом. Музыкальный автомат проигрывал одну из пластинок дуэта «Райтес бразерз», исполнявшего «Раскованную мелодию» для трех или четырех компаний, в основном состоящих из мужчин. Большинству посетителей было от тридцати до сорока лет, а в дальнем конце бара, охраняемый Джеком Мерриуэзером и двумя здоровенными амбалами, стоял Нил Вэймен. Он разговаривал с двумя пожилыми мужчинами и их юными спутницами-блондинками, которые ловили каждое его слово. Вэймен широко улыбался, и мне показалось, даже шутил.

Как только появились мы с Беррином, все разговоры вокруг затихли, не слышалось ни звука, кроме голоса певца, грустно рассказывавшего о чем-то, и все присутствующие неприязненно на нас уставились. Скорее всего потому, что сразу распознали в нас колов. Бармен старательно делал вид, будто не замечает нас, а я на несколько секунд застыл, с опозданием поняв, что, явившись сюда, кажется, совершил грубую ошибку.

Уверенность, напомнил я себе. Самое главное – это уверенность. Вы заставите уважать себя хоть целую банду гангстеров, если сумеете войти как следует. Поэтому, стараясь не обращать внимание на свой страх, я в сопровождении Беррина небрежно направился через толпу посетителей, пока не подошел к Нилу Вэймену. Его охранники насторожились, но не пытались нас остановить. Только Джеки Слэп скривил губы, словно одно присутствие полицейских вызывало у него тошноту, что вполне могло быть и на самом деле. Между тем Вэймен смотрел на меня со смесью легкого презрения и ленивого любопытства, а его синие глаза весело сверкали. Я буквально спиной ощущал пристальные взгляды присутствующих и боялся, как бы не подвел меня Беррин, если, не дай Бог, упадет в обморок.

– Хэлло, мистер Вэймен. Я сержант Гэллен, а это – констебль Беррин. – Я достал свою карточку и уголком глаза заметил, что Беррин последовал моему примеру. – Кажется, мы с вами уже встречались.

– Не припоминаю, – небрежно взмахнул рукой Вэймен.

– Мы хотели бы потолковать с вами наедине, если не возражаете.

– Возражаю.

Только и всего. Он произнес это спокойно и решительно, чего мне и следовало ожидать. У меня за спиной засмеялась пышная блондинка.

– У вас есть какие-либо конкретные причины не желать этого разговора?

Он улыбнулся:

– Потому что мне нечего вам сказать.

Тяжелая складывается ситуация, когда ты, облеченный правами полицейского, желаешь добиться чего-то у человека, который, как выясняется, вовсе тебя не боится и к тому же находится на своей территории, тогда как ты здесь – чужак.

– Если вы избегаете со мной разговаривать, я могу предположить, будто вам есть что скрывать, – сказал я, стойко встретив его насмешливый взгляд.

Он рассмеялся:

– За последние двадцать лет каких только выводов вы не понаделали!

Стены паба затряслись от оглушительного хохота, кто-то крикнул: «Браво, Нил, выдай ему по полной!»

– Вам разве больше нечем заняться? – злобно проворчал Слэп, который прятал лысину под черной бейсболкой с надписью «Нью-Йоркские янки».

Я проигнорировал его, уже поняв, что проиграл эту игру.

– Ладно, тогда поговорим здесь. Речь идет о вашей подружке, Джин Тэннер. Мы обнаружили у нее на квартире убитого мужчину и хотим знать, где она находится. У вас имеются какие-либо предположения?

Лицо Вэймена окаменело, и веселые искорки в глазах его погасли. Пару секунд стояла оглушительная тишина. Когда же он снова заговорил, голос его был тихим и спокойным и вместе с тем угрожающим.

– Понятия не имею, о чем вы и откуда у вас такие сведения, но уверяю вас: это чушь. А теперь, если вы пожелаете что-либо со мной обсудить, обращайтесь к моему адвокату. Его зовут Мелвин Кэрролл. Вы должны его знать. – Конечно, я знал его – этот адвокат был на содержании семьи Хольцев. Тот еще крючкотвор. – В противном случае, если вы не намерены меня арестовать… А выведь не намерены? – Он умолк, давая мне возможность ответить.

– Пока нет.

– Что ж, раз вы не собираетесь меня арестовать, убирайтесь отсюда ко всем чертям и оставьте меня в покое. А если вы не… сержант Гэллен – правильно? Гэллен?

– Галлон чего? – завопил кто-то в зале.

– Да, верно, Джон Гэллен, –упрямо произнес я.

– А как твое имя, сынок? – Он устремил все свое внимание на несчастногоБеррина, который, видно, чертовски жалел о том, что не послушался советов своих однокурсников и не устроился работать в страховую компанию.

– Мы уже назвали вам свои имена, – сказал я.

– Беррин, не так ли? – продолжал он, не обращая на меня внимания и пронзительно вглядываясь в моего напарника, как бы желая увидеть признаки слабости и, без сомнения, разглядев их. – Так вот, сержант Джон Гэллен и констебль Беррин, если вы еще раз посмеете потревожить меня без оснований, как это произошло в данный момент, то мой адвокат посетит вашего начальника и тот устроит вам порядочную взбучку за то, что вы досаждаете известному местному бизнесмену вместо того, чтобы заниматься тем делом, за которое вам платят, а именно ловить преступников, каковых вокруг предостаточно. Вы меня хорошо поняли?

– То, что вы не намерены оказывать нам содействие? Это я очень хорошо понял.

Он с легким презрением смерил меня взглядом, после чего повернулся ко мне спиной. И тут же один из его телохранителей выступил вперед и с высоты своего роста с непроницаемой миной на тупой роже уставился на мою макушку. К. нему сразу придвинулся второй амбал, образуя глухую стену обороны. Джеки Слэп оставался на месте, отвратительно усмехаясь. Я мог бы попытаться прорваться мимо них и наорать на Вэймена, дав ему понять, что нисколько не обескуражен, но какой смысл? Я был в его власти, и он знал это так же, как и я. Прежде всего нужно было найти Джин, только тогда мы могли продвинуться в расследовании. Короче, на этом встреча закончилась, и мне пришлось напрячь всю волю, стараясь не показать владевшие мною возмущение и чувство беспомощности. Я отлично понимал, что Нил Вэймен – преступник и убийца, разбогатевший благодаря полному презрению к законам, которые я призван охранять» и все же, когда дело дошло до открытого конфликта между нами, все карты оказались у него на руках. Говорят, справедливости не существует. Я с этим никогда не соглашусь: в конце концов подлецы и преступники всегда получают по заслугам, только иногда этого приходится слишком долго ждать. Но в тот момент, чувствуя, как все упиваются пониманием моего бессилия, мне и самому трудно было в это поверить.

– Пошел ты в задницу, благородный разбойник» – сказал я Вэймену. Потом поднял взгляд на эту стену из живой плоти, возникшую передо мной. – А вам, ребята, я посоветовал бы употреблять другой лосьон после бритья. – Конечно, это было ребячеством, но мне стало полегче, как будто я смазал рану от этой встречи каким-то целебным бальзамом.

Джеки Слэп по-прежнему усмехался, но я не стал называть его ненавистной для него кличкой: это граничило бы с безрассудством. Вместо этого я круто повернулся и дал знак Беррину уходить. Он наткнулся на блондинку, которая специально встала у него на пути, и пробормотал какие-то извинения. В свою очередь, она с фальшивым участием заметила что-то насчет его бледного вида. Он промолчал. Она хотела было заговорить и со мной, но я порекомендовал ей не утруждаться и продолжал шагать к выходу, стараясь не обращать внимания на ликующие крики и улюлюканье, сопровождавшие наш уход.