ГЛАВА 6

Несмотря на протесты Бригиды, мама почти утащила ее из поместья. Они прошли по заснеженным полям, оставляя глубокие следы в свежих сугробах. Хватка мамы на ее предплечье не ослабла ни на миг. Она не видела поражение на лице Каспиана? Он был раздавлен. Она хотела обнять его, утешить так, как всегда делали мама и мамуся, когда она грустила.

Она пообещала маме, но это не значило, что она не могла попробовать переубедить ее.

— Мама, прошу, позволь остаться с ним. Ему больно, и у него никого нет.

— В деревне сейчас опасно, — выдавила мама, глядя на дом, который они проходили. — Ты не видела, как они на нас смотрели?

Видела. Может, ей стоило упомянуть подношение у огня. Обломок соломинки оставался в ее платье, судьба все еще была не решенной. Он должен был сгореть, если бы она согласилась с волей Велеса. Но так она доказала бы деревне, что из-за нее упал лорд Рубина, и тень невезения прилипла к их лорду и его семье.

— Что-то случилось на Коляду, да? — тихо спросила мама, не глядя ей в глаза.

Она вырвалась из хватки мамы, когда они вошли в дубовую рощу. Она должна была рассказать правду, но тогда ее не выпустят с земель ведьм, из дома. Она больше не увидит Каспиана. Она так не могла.

— Лорд Рубина упал, как я и рассказала.

Горечь лжи окутала ее язык, мама шагала быстро, игнорируя привычную тропу. Она оглянулась на Бригиду. Когда врать маме стало так просто? Пару месяцев назад их связь была сильной, и она могла соврать лишь насчет того, что смотрела на жителей деревни или дремала вместо дневных дел. Но теперь? Расстояние между ними росло, и ей это не нравилось, но она не могла это остановить.

Они пришли домой, Галина была снаружи, ее лошадь уже была с седлом, трясла хвостом.

— Я надеялась увидеть тебя перед тем, как уеду, — серьезно сказала она маме, которая подошла к ней. Они тихо говорили.

Бригида юркнула в дом, где мамуся напевала, пока толкла травы в ступке. Ее глаза засияли в приветствии, но она не остановила работу.

Мама и мамуся отвлеклись, и было идеальное время узнать, что делать с подношением. Бригида схватила гримуар, отнесла его в кровать, вытащила из тайника обломок соломинки.

Она как-то читала в гримуаре, что у смерти было много значений. Она могла быть концом жизни, а могла быть концом другого, какой-то части жизни, например, ее времени в деревне. Она листала страницы, искала контрзаклятие. Если символ означал то, что она думала, он предсказывал конец ее времени среди жителей деревни. И с Каспианом.

Нет, эти последние несколько недель с Каспианом и Стефаном были самыми счастливыми в ее жизни. Не бросив соломинку в костер, она, возможно, отогнала такую судьбу. Но деревня теперь плохо относилась к ней, к ее матерям. Мама была права — было опасно, и она не хотела, чтобы кто-то пострадал, они или жители деревни. Бригиде нужно было думать о защите.

Должен быть способ успокоить их, вернуться к тому, как было до Коляды. Некоторые жители деревни были насторожены до этого, но теперь они боялись.

Она отыскала в гримуаре первый подходящий абзац. Он был коротким, описывал, как нежелательную судьбу можно было изменить контрзаклятием и подношением. Ей нужны были особые ингредиенты. И место поклонения, Рот Велеса, глубокий овраг. Один вариант пришел в голову, но он был далеко от дома. Добраться туда без ведома мамы будет сложно, и она нарушит обещание.

Но это нужно было сделать. Может, так она изменит свою судьбу. Бригида закрыла книгу, пошла в главную комнату дома. Мамуся закончила толочь, а теперь вязала в углу, Бригида спокойно прошла к маминому запасу травы.

— Что-то нужно? — спросила мамуся.

Мама и Галина все еще говорили снаружи. Судя по тревоге в голосе Галины, что-то было плохо. Может, это отвлечет маму надолго.

— Что-нибудь от головной боли, — сказала Бригида и схватила нужную склянку трав.

— Ты принимаешь пустырник от головной боли? — спросила переливчатым голосом мамуся.

Ее ладонь застыла у склянки.

— Глупая я, — она взяла лист фиалки душистой.

Мамуся встала и подошла к ней у трав, а потом взяла склянку пустырника.

— Это используется для контрзаклятий. Что ты пытаешься предотвратить?

Ее сердце подпрыгнуло. Мамуся подозревала?

Мамуся взяла кровохлебку, золототысячник — склянки, которые нужны были Бригиде для контрзаклятия — и опустила их в сумку, которую вручила Бригиде, подмигнув.

— Похоже, у нас кончилась кора вяза. Можешь собрать для меня? — бодро спросила мамуся.

Это же не… или могло быть? Мамуся помогала ей. Она не сбегала, если мамуся дала ей поручение, да?

— Мама не будет злиться? — спросила Бригида, приподняв бровь. Она не должна была возражать, но не хотела оказаться меж двух матерей.

Мамуся опустила ладони на ее плечи.

— У меня был сон прошлой ночью. Красные глаза в ночном лесу вернулись, и их было больше, — он покачал головой. — Думаю, это нужно, с чем бы ты ни боролась. Эва не согласна и верит, что тебя нужно оберегать, и мы не можем понять, что делать. Но я ощущаю, что ты важна, ты можешь это остановить.

Слова мамуси беспокоили ее. Но у нее не было времени размышлять над этим. По просьбе мамуси она покинет дом — не сбежит — и она могла отыскать священное место Велеса. Она вышла сзади, пока мама прощалась с Галиной.

Зимний лес был беспокойным: дубы скрипели, ветви тянулись, сплетались, словно старались что-то не пустить. Свет дня был ценным в это время года, предупреждение Галины звенело в голове. Она не хотела задерживаться дольше необходимого. Угроза демонов заставляла Бригиду шагать быстрее, пока она направлялась к пещере.

Ивы охраняли вход, земные часовые Велеса. Она склонила голову перед ними и вошла.

Внутри было теплее, воздух был влажным. Бригида опустила капюшон, пока заходила глубже. Солнце проникало из бреши сверху, оттуда падали снежинки, с сосулек капала вода, стук не прекращался, капли били по каменным стенам. Брешь внизу была отчасти покрыта снегом, неровные камни по краю были в инее.

Она подготовила тут подношение. Начала с освящения, устроила самодельный алтарь на камне перед бездной. Она зажгла три свечи из сумки, а от третьей — четвертью. Она высоко подняла ее и обошла брешь.

— Святой Дажбог, Сияющее солнце, благослови это место, молю Тебя. Отдели его от остального мира, свяжи с небесами, домом Твоего отца.

Она опустила четвертую и последнюю свечу на алтарь, связала травы в благовоние. Она коснулась букетиком каждой свечи, подожгла его, и ароматный дым стал подниматься перед ней.

— Могучий Велес, приди ко мне и получи мой дар, я скромно прошу Тебя, Бродящий медведь, Волк Нижнего мира, Дед магии и музыки, услышь мой зов. Слава Тебе, Рогатый змей, который борется с громом без страха. Слава Тебе, Велес.

Она завернула обломок соломинки в лен и опустила его на алтарь.

— Я отдаю это соломинку судьбы Тебе, Велес. Прошу, прими ее.

Она раскрыла руки в подношении и ждала. Вода капала с тающего льда. Благовония заполняли нос сильным запахом вместе с дымом четырех свечей. Ветер шептал снаружи, играл с ветвями ив, а потом завыл в пещере. Он стал трепать ее капюшон, волосы, задул свечи по одной.

Соломинка в ткани задрожала, а через миг ветер унес ее в бездну.

Ее подношение… Велес его принял?

Она охнула.

— Велес, благодарю Тебя за то, что услышал мою молитву и принял мое подношение. Я прошу Тебя даровать новую судьбу, хорошую и процветающую, на месте сломанной.

Она надеялась, что этого хватит. Бригида склонила голову, трижды повторила слова, а потом очистила алтарь. Когда она закончила, стало темнеть, и холод усилился.

Снег падал большими снежинками на ее лицо. Бригида вдыхала лес, ловила голоса всех на деревьях, растений и духов, ослабевших от зимы, их запах гладил холодным пальцем ее спину, вызывая дрожь. Бригиде стало не по себе, и в воздухе раздался горестный вой.

Она вглядывалась в деревья. Не было ничего, кроме ее следов на снеге.

Вой приблизился, громкость сотрясала ее грудную клетку.

Бригида потянулась к флакону воды из озера.

Вороны сели на ивы — два, четыре, десять… двадцать. И когда они открыли клювы, вопли напоминали котов.

Женщина завизжала оглушительно, от звука стыла кровь.

Бригида бросилась на звук, готовая призвать гнев крови. Жительница деревни забрела в лес одна?

Среди деревьев, покрытых снегом, сжималась женщина спиной к Бригиде. А за ней…

За ней…

Безумные красные глаза сияли под огромными черными рогами. Тени капали с острой темной шерсти, торчащей дыбом на силуэте, что был большим на фоне дубов. Ветви стонали и ломались, пока он пытался пробиться.

Он щелкнул пастью, женщина подняла руку, чтобы защититься.

Взывая к гневу крови, Бригида потянулась к снегу на дубах и сугробам на земле. Белая пудра стала льдом, образовала копья, полетевшие к демону.

Шепот проник в ее разум, будто пальцы, гладил и царапал, рылся в ее мыслях, и лед замер перед демоном.

Бригида согнулась, сжала голову.

«Прочь, прочь!».

Женщина заскулила и побежала, но споткнулась и упала лицом в снег.

Женщина поднялась, капюшон упал. Светлые волосы с проседью. Леди Рубина?

Пальцы погрузились глубже в ее разум, как когти, красные глаза впивались в ее взглядом, были как угли в пепле. Она сжала флакон озерной воды так сильно, что он мог треснуть, разулась и погрузила босые ноги в снег.

Снег был кристаллизованной водой. А она была водной ведьмой.

С первобытным криком Бригида сделала из каждой снежинки копья льда, которые полетели к демону. Он бросился на нее, сосульки вонзились в его лапу, пока он проводил когтями по ее ладони.

Бригида отшатнулась, прижала к кровоточащей ране плащ. Демон приблизился в тишине — леди Рубина перестала кричать.

Бригида отползала от пасти демона, ощущала его горячее дыхание лицом.

Он встал на дыбы с ревом.

Кто-то схватил ее за руку, втащил ее на лошадь. Они понеслись по лесу.