Команда «нанести ответный удар» последовала незамедлительно.

Международный отряд астронавтов работал на околоземной орбите почти полгода. Четверо мужчин и одна женщина вот уже несколько часов с нетерпением ожидали восстановления связи с Землей, но в динамиках по-прежнему раздавались только шуршащие помехи, а на мерцающих мониторах мелькали темно-серые полосы. Люди, не отрываясь, смотрели в залитые солнцем иллюминаторы космической станции, наблюдая, как по поверхности родной планеты огненными язвами расползаются яркие вспышки. Астронавты заглядывали друг другу в глаза в надежде отыскать объяснение случившемуся и не решаясь произнести единственное слово, которое давно витало в ионизированном воздухе космического аппарата, – «ВОЙНА».

Ядерные грибы разрастались по загубленной планете с неимоверной быстротой. И вот уже безжизненный шар превратился в подобие маленького пылающего солнца. Затем планета стала сжиматься в гравитационном коллапсе и, достигнув критической величины, взорвалась в ослепительной вспышке, завершив таким образом своё сравнительно недолгое существование.

Подросток открыл глаза и медленно опустил пистолет. Поставив его на предохранитель, мальчик поплёлся в комнату и положил оружие в ящик отцовского стола.

Самодовольная ворона, покончив с завтраком, лениво спрыгнула с пушистого дерева и улетела прочь по своим пернатым делам. Разочарованная кошка с тоской посмотрела вслед улетевшей птице и, покинув укрытие, засеменила мелкой рысцой допивать остатки утреннего молока.

– Слушай, Нил, зачем ты таскаешь с собой это рыжее чудовище? – спросил Макс, глядя на входящего в пилотскую кабину кота.

Нил поставил на пульт чашку с кофе, повернул свое обезображенное ожогом лицо и позвал:

– Кис-кис-кис! Маркиз, иди ко мне на колени, мой мальчик.

– Тьфу, меня сейчас стошнит! У тебя от старости совсем уже мозги отсохли. Как тебя только до полетов допускают?

Маркиз вспрыгнул на колени Нила.

– Дай я почешу тебе за ушком. Вот так… Если меня не будут допускать до полетов, то кто тогда будет работать в патруле? Молодые рвутся летать на новейших звездолетах размером с Ганимед, их и под пистолетом не посадишь в кресло такой рухляди, как наша. Это я делаю одолжение, а не наоборот. Кстати, ты вчера составил отчет за последний месяц.

– Ну.

– Ты какой район указал?

– Сто пятый.

– Вот именно, сто пятый.

– И чему ты так ехидно улыбаешься?

– Тому, что мы работали в сто восьмом! А сто пятый был в прошлом месяце, и мы за него уже отчитались, Макс. Ну, и скажи теперь, у кого из нас отсохли мозги?

– Подумаешь, ошибся. И ничего смешного в этом нет. Хватит уже скалиться! Сам садись и составляй этот идиотский отчет.

– Я бы составил, Макс. И уж точно не хуже, чем ты. Но первый пилот на этом корабле пока я, а ты второй. И я делаю тебе замечание. В следующий раз будь, пожалуйста, внимательнее. Потому что выговоры присылают мне. И оставь в покое моего кота. Скорее ты уйдешь отсюда, чем он.

– Да нужен мне твой кот! Я просто спросил, зачем ты его в космос с собой берешь, и все. Чего ты злишься-то сразу?

– А если я еще раз увижу, как ты наступаешь ему на хвост, ты очень об этом пожалеешь, Макс.

– Я не нарочно. Он лежал в коридоре прямо у порога моей каюты. Покрытие на палубе желтое, твой кот рыжий, вот я его и не заметил!

– Еще раз не заметишь, жди беды. Повторять не буду.

– Лучше отучи своего кота там спать. Он нарочно именно в этом месте ложится, чтобы я на него наступил.

– То есть, по-твоему, Маркизу нравится, когда на него наступают?

– Ему нравится, когда ты устраиваешь из-за него скандалы! Смотри, какой у него довольный вид. Хитрая тварь! В следующий раз возьму с собой какого-нибудь бульдога, посмотрю, как вам это обоим понравится.

– Никого ты не возьмешь, Макс.

– Это еще почему?

– Потому что в своем замке я король.

– А я, значит, никто.

– Спишу я тебя, Макс. Ко мне давно просится Крамер.

– Это тот, что в восемнадцатой эскадрилье летал? Да он штурвал от дверной ручки не отличит. Корабль угробит и тебя. И твоего кота в придачу.

– Ну, уж это ты брось, Макс. Их эскадрилья сбила больше, чем весь ваш полк.

– Возле Венеры только ленивый не сбивал. А мы половину войны вокруг Меркурия болтались из-за тупости штабистов. Зато потом…

– А ваши потери?

– Наши? – Макс пошевелил титановыми пальцами искусственной руки и вздохнул. – Что ни день, то два-три пилота. А то и пять. Потери были огромные. До сих пор не пойму, как я тогда жив остался. А сейчас летаю на этой калоше и думаю, а может, лучше бы и я тогда?..

– Это ты брось, Макс. Радоваться надо, а не скулить. Хотя в чем-то ты прав. Вот мы с тобой выжили. И что? Патрулируем дальний космос и ругаемся из-за кота, такого же старого и никчемного, как и мы сами. А кто-то в капитанском кителе на пассажирском лайнере изображает из себя важную шишку перед расфуфыренными дамочками. Разве это справедливо?

– Так и я о том же, Нил. У меня нет денег на настоящую руку вместо этого дурацкого протеза, а у тебя на хорошую пластику.

– Черта с два я буду делать пластику! Эти ожоги я в бою получил, пусть смотрят и помнят об этом. А то некоторые уже готовы забыть, что она вообще была, эта война!

– Господа пилоты, могу я вмешаться в ваш разговор? – вдруг раздался голос бортового компьютера. Голос был женским, с хрипотцой, будто прокуренный.

– Что случилось, Молли? – поднял голову Нил.

– Наблюдаю объект «Сигма» третьей категории. Пеленг сорок три, дистанция сто тридцать.

– Вот и встретились, – процедил сквозь зубы Нил. – Давненько они нас не навещали. Молли, отправь оповещение в координационный центр и всем кораблям в этом секторе.

– Выполнено.

– Хорошо. Дай общий вид.

Объект «Сигма» на экране выглядел как огромная морская звезда, переливающаяся серебряными и золотистыми тонами, неуловимо переходящими из одного в другой.

– Война со звездами… – буркнул Макс.

– Да уж, с такими повоюешь. Шесть миль в поперечнике, не меньше.

– Семь с четвертью, – уточнила Молли.

– В нее бы сейчас парочку ракет всадить, да помощнее.

– Макс, тридцать лет прошло, как мы не воюем, а ты все успокоиться не можешь.

– Зато вы все успокоились.

– А что делать? Раз уж проиграли, имей мужество это признать.

– Да кому проиграли? Вот этим? Это вообще кто? Или что? Мы с ними хоть какой-то документ подписали? Вели длительные переговоры? Что это такое вообще, Нил? Мы просто сложили лапки и перестали им сопротивляться.

– Не так, Макс. Мы не нападаем на них, они не уничтожают нас. Некоторые называют это просто перемирием.

– Скоро это станут называть победой, помяни мое слово.

– Она двинулась к нам. Ну, все. Сейчас начнется.

Объект «Сигма», лениво скользящий по дуге, вдруг совершил мгновенный прыжок, и их корабль оказался прямо в центре серебристо– золотого облака, закрывшего черноту космоса и белые искры звезд.

– Вот так! – выдохнул Макс. – Застыли, как вишня в желе. Сколько раз вижу, столько и думаю: как она это делает?

– Как бы она это ни делала, получается у нее замечательно. Сейчас примется за нас с тобой.

– По-моему, уже…

– Черт, такое ощущение, что у меня в черепе не мозги, а газированная вода!

– Точно, Нил. Как будто в голове пузырьки шипят и лопаются. Чувствуешь?

– Что? Ничего не соображаю… Вижу какую-то тропинку через лес… Ручей… Стрекозы летают…

Нил открыл глаза и сразу посмотрел на экран – вокруг сверкали звезды. Макс, закинув голову назад, крепко спал, негромко похрапывая.