Вот и получатся комбинация - жрецам укрепление организмов и могучий рычаг влияния на народные массы, а этим самым массам - угощение на праздники. Остаётся выверить оптимальный график народных гуляний, и можно жить долго и счастливо. Жрецам. Остальным житуха выходит пожиже, и по длительности как получится, но в целом приемлемо, потому что понятно, что нужно делать для того, чтобы время от времени иметь возможность тяпнуть пивка. Э-э… воинскому сословию пиво даже в рацион могут включить, чтобы простимулировать должным образом.

Почему я столь уверенно рассуждаю? А потому, что далёкие отголоски этих обычаев дожили и до наших дней. А чего мужики так пивко уважают? Оно же, если честно, невкусное. То есть, к нему привыкнуть нужно, чтобы употреблять в охотку. Ну да кто уже привык - меня не поймут, а их, увы, большинство. Так в последние годы, когда Советскую власть порушили, этого пойла на каждом углу стало хоть упейся. Считай, непрерывный праздник мужикам, чтобы поменьше думали и побольше базарили о тёлках, тачках и футболах. То есть, вон оно, оказывается, откуда сия управленческая технология начало-то берёт! Из глубины веков.

Ну а уж какими легендами жрецы это всё обмотали, мне не очень интересно. Мифологий всяких или эпосов столько к моему времени было изучено - никакой головы не хватит чтобы их туда уместить. И без частностей понятно, что пантеон здесь ориентирован на стихии, влияющие на земледельческую деятельность, а уж как звали бога, принёсшего людям ячмень и научившего жрецов варить из него пиво, это пущай археологи гадают.

Для нас сейчас имеет значение организация войска праттов и система управления им. Судя по экипировке и вооружению приходивших сюда бойцов, это всё те же охотники, подкрадывающиеся к неприятелю, а потом толпой бегущие в атаку. И, после первого соприкосновения с нами они ничего, подстёгивающего развитие военной науки, разузнать не смогли. Не то, что Деревянные Рыбы, мигом перенявшие щиты после первого же столкновения с нашими на перевале.

Беда нам с местными воителями. Ни в какую не расстанутся со своей неповторимостью. В строй их не дозовёшься, команды выполняют с таким видом, будто делают тебе невыносимое одолжение, да ещё и в дискуссии вступать просто обожают.

Вольные люди, привыкшие к самостоятельности, не слишком удобный материал для "перековки" их в солдат. Да ещё и вожди - кто в лес, кто по дрова. У одного в деревне работы намечены, вот он и желает забрать мужчин для поправки изгородей. А второй, как об этом прослышал, сразу вспомнил, что и у него дома не всё ладно, и тоже засобирался срочно исправлять положение. Обще настроение - угроза миновала, враг разбит, пора по домам. Да и хозяева гостями явно тяготятся.

Можно, конечно, отправиться восвояси, да вот только, коли придёт сюда другой отряд праттов, скорее всего, финал этого визита окажется грустным и приведёт к очередному продвижению любителей пива на два-три дневных перехода в сторону наших союзных земель. А на другой год вся нынешняя история снова повторится, но уж с другими, не получившими никакого опыта вождями, потому что нынешних или поубивают в бою, или они окажутся низложены самой жизнью, поскольку потеряют объект управления. Нет, нужно уже нынче что-то со всем этим делать. Жалко, что никаких вестей от разведки всё нет и нет.

- О чём задумался, детина? - Дальний Бросок подошел ко мне, пригорюнившемуся у плетня. Он, если кто помнит, неандерталец из племени Бредущих Бекасов. Первый случай применения на практике навыков штыкового боя в сражении при Горшковке. А что выразился по-русски, да ещё и строкой из песни - так поют их наши неандертальцы, вместе с андертальцами, кстати. Вообще обороты моего родного, из прошлой жизни, языка всё шире и шире входят в обиход потому, что из хорошей песни слов не выкинешь, а души древних людей отзывчивы и податливы и осмысленному тексту, и напевному мотиву. А слово "ямщик" заняло место в определении погонщика собачьей упряжки вместо правильного "каюр".

- Смотрю я на новобранцев наших, и сердце кровью обливается, - вздыхаю и отворачиваюсь, чтобы глаза мои этого бедлама не видели.

- Плывущих Селезней обломали, и с этими совладаем, - уверяет меня старый товарищ.

- Тогда Береговые Ласточки тон задавали, а тут - мы чужаки для них, как ни крути. А те, кто для них свои, невменяемы через одного.

- То-то и оно, что через одного. Гляди, Листок потерял семью два года назад. Прутик в прошлом году отбивался в своём доме, пока мог. Его за мёртвого приняли, а он очухался и уполз. У Булыжника сестра погибла с мужем и детьми. Таких, как эти мужчины, как раз тут и собралось через одного, кому не нужно объяснять, зачем нужна выучка и для чего требуется взаимодействие. А остальные погибнут в первом же бою. Тоже через одного. Потому что бахвалиться станут удалью да молодечеством, а не товарищей прикрывать.

Я по-новому взглянул на с детства знакомого древнего человека. Молодого, кстати, по меркам моего бывшего мира. И надел на лицо выражение: "Я Вас внимательно слушаю"

- Думаю, нам надо у племени, что тут проживает, Гидако выменять, хоть бы и за горшки или даже нефритовые топоры. Главное, чтобы к удовольствию да без нажима. И брать сюда местных в обучение из обиженных праттами, да из молодёжи, кто пожелает, - Бросок охотно делится своими мыслями.

- Айда к Ыру, перетрём это дело сразу с ним, да и за дело примемся, а то положение гостей сильно ограничивает наши возможности, - мы с Броском улыбнулись друг другу и пошли разыскивать папеньку. Не так уж много слов требуется, чтобы понять собеседника, если одинаковые мысли копошатся в голове.

Разговор с предводителем нашей экспедиции занял буквально пару минут. Потом уж он, в свою очередь, отправился торговаться со старейшиной. Понятно ведь, что в связи с близостью недружественного соседа привлекательность этого посёлка в глазах местных жителей сильно понизилась. А насчёт сбить цену, это уж Атакующий Горностай умеет. Другое дело, куда подадутся лишившиеся родного гнезда люди? Ну да за последние годы таких случаев в этих краях было много, чай прецеденты уже случались - должна, стало быть, сформироваться соответствующая процедура.

Дозоры наши на лыжах проходили до трёх дней пути, углубляясь в сопредельную территорию. Вплоть до мест, где праттские земледельцы уже обосновались и теперь вовсю хозяйствовали. Движения воинских формирований не приметили ни разу и нигде. Сами же мы возвели вокруг посёлка стену из снега, облив её водой, отчего возникла крепкая ледяная корка, блестевшая в солнечные деньки. Тем не менее, местные, похоже, оказались правы в своих предположениях - неприятель больше не появлялся и, судя по отсутствию следов, даже разведку в нашу сторону не высылал.

Подкрепление из Союза пришло ещё по воде, правда успели буквально впритирку, пробираясь по узкому проходу между обледеневшими чуть не до самой середины берегами. Через два дня после их прибытия река встала окончательно. К слову сказать, наловить рыбы до ледостава мы успели, даже заморозили её. Дело в том, что запасы брюквы покидающие посёлок жильцы увозили с собой, а поддержка от других селений прекратилась, как только вожди увели мужчин по домам.

А ведь ещё семьдесят человек к нам пожаловало. Не скажу, что зимовали впроголодь, но продовольственного изобилия не было. Немного еды выменивали за вещицы из ткани. Наш-то текстиль - не чета здешней штопке- плотный да мягкий. Ну и разным инструментом немного "поделились". Гонец на собачьей упряжке за зиму от нас до Противной Воды дважды обернулся, так что и за приобретение Гидако мы с бывшими его жителями рассчитались.

Десятка три мужчин к нам присоединилось из местных - как раз те самые, на кого Бросок указывал, что будет из них толк. Потихоньку всё наладилось, мы принялись подвозить брёвна с южного берега прямо по льду на санях и одну башню будущей крепости срубили начерно. Единственный, пожалуй, интересный момент за всё это время был связан с откровением, что в рядах воинов у нас немало женщин.