- Хм! - наш проводник задумался. - Думаю, Тёплый Ветер даст нам соли для такого дела… мы ведь союзники.

- Думаю, даст, - соглашаюсь я. А девчата затягивают из "Собачьего сердца":

Суровые годы уходят,

Борьбы за единство страны!

За ними другие приходят,

Они будут тоже трудны.

Ну заменил я одно словечко в тексте, исключительно пользы для. Однако, Лось, уже поднаторевший в русском (язык, на котором общаются духи и мастера), воспринял услышанное с исключительным вниманием, уважительно посмотрев на певиц. Не иначе, уловил в их сообщении волю могущественных и мудрых существ, незримо обитающих повсюду.

Так вот с песнями, да под разговор и добрались мы до подмытого откоса, в котором чернели обнажения каменноугольного пласта. Первым на берег ступил Загря и помчался осваивать новое место. А мы привычно принялись за возведение каркаса шатра. Мы ведь, если кто ещё не забыл, обычные древние люди, занятые традиционным летним туризмом… ну и камешки посмотреть интересные.

Фая нашего манюню препоручила Мышке, а сама с удовольствием занимается естественными для андертальских женщин делами - тащит вырубленный мною шест туда, где Тычинка ровняет площадку под основание шатра. Лягушонок передаёт Лосю из лодки тюки и скатки, а тот складывает на берегу наш нехитрый бивачный скарб. Торопятся обратно наши спутники. Они своё дело сделали - доставили отдыхающих куда надо, а через пару недель подхватят нас отсюда и перебросят на следующую "точку". Ночи нынче лунные, ветер ровный, северный, так что к следующему вечеру будут на Кавайке.

Мы же спокойно устраиваемся: обкладываем камнями очаг, вяжем из ровных палок лежаки, укрепляем толстые валежины в качестве сидений. Новая "жена", которая мне на самом деле пока не жена, с любопытством поглядывает за слаженными действиями нашей сплаванной команды: Я ломаю хворост, Тычинка шурует под котлом, а Фая, взяв лук и неоперённую стрелу с лесой, отлучается на бережок, откуда возвращается с рыбкой, которую, едва почистили и нарезали, пора запускать в уху. Да, картошки у нас по-прежнему нет, но есть прихваченные с собой корневища рогоза и, о счастье, лук. Не вполне репчатый, но толстые белые утолщения на концах стеблей уже проявляют некоторую чешуйчатость. Не дорос пока свежий до полной кондиции, так что пойдёт и молодой.

Удачное выбрали местечко - ветерок отгоняет гнус, Файка кормит чадоньку грудью, я неторопливо пью вторую кружку юшки… Загря вылетает из зарослей и докладывает о приближении чужих людей. Не словами - он ведь собака. И не лаем - он подаёт голос, только, если зовёт издалека. Поза у него сейчас характерная: шерсть на загривке вздыбилась и верхняя губа приподнялась, приобнажив клыки.

Вот те раз! А ведь мы к конфликту с людьми не готовились - тут севернее хребта кроме своих уж давно никто не бывает. Правда, в этот раз мы забрались прилично на восток. Ну да в эти места "отдыхающие" из Союза регулярно наведываются, а наш пёс их всех помнить не может, но среагировал он именно на человека.

Точно! На верху откоса показались охотники. Девять человек, одетых не по союзной моде. Длинные штаны такого кроя в ходу у оседлых охотников с другой стороны хребта, как раз тех самых, из земель которых я только что вернулся. С одной стороны особых причин ссориться у нас нет, с другой - кто их знает, чего у них на уме - обычаи-то этого народа цивилизованней наших, могут, например, счесть, будто мы обосновались на их территории. Так что, взял я левой рукой крышку от чайника - она, хоть и невелика, но с ручкой - маленький такой одноразовый щит. А правой - мешалку держу. Не боевую, а обычную, кухонную. Фая с лука тетиву так и не сняла, вот его она и подтянула к себе поближе, и колчан с птичьими двузубами. А Тычинка, поскольку крапивной мялки мы в путь не прихватили, выбрала подходящую валежину из кучи дров и отломила избыточную длину, просунув конец в щель между торчащими из земли камнями.

Если смотреть со стороны, то и не приметишь военных приготовлений моего семейства. В общем, мирно мы выглядим и никого своими действиями насторожить не должны.

- Вы надолго здесь остановились? - задал вопрос подошедший ближе остальных мужчина, держащийся демонстративно уверенно. Вроде как, предводитель. По всему - на нас вышла охотничья группа, потому что без поклажи.

- Здравствуйте! - отвечаю. - Шаман Северного Союза Самостоятельных Родов Степенный Барсук рад приветствовать на бескрайних полуночных просторах охотников из долин. Проходите к костру, согрейтесь его теплом, отведайте горячего чаю. Поговорим, пока приготовится ужин.

- Здравствуй, Степенный Барсук. Я Шершавый Камень. Привёл жителей Марыды через горные кручи в поисках земель, где можно поселиться. Мы думали, что тут никто не живёт, но сегодня увидели лодку, которая привезла сюда людей.

Поэтому, говорю. Мы первыми заняли это место и просим вас его покинуть, - ага! Вот, оказывается, как формулируется вежливая просьба выметаться, о которой когда-то рассказывали мне Зелёные Лягушки.

- Я понял тебя, Шершавый Камень. И я не стану спорить. Пока же - будьте гостями у нашего костра.

- Нет, Степенный Барсук. Наши обычаи не позволяют нам принимать гостеприимство тех, кто вторгся в наши пределы.

- Мы ведь не знали, что эта земля уже занята, - продолжаю я искать способа мирно урегулировать это недоразумение. Поэтому, прошу, разреши нам погостить здесь две недели, а за это я подарю тебе большой звонкий горшок. Этот самый, - показываю на стоящий на огне керамический котёл.

Камень, исполнив ритуальную часть действа, внимательно рассматривает посудину. Предложение его явно устраивает:

- Хорошо, Степенный Барсук. Если напиток, приготовленный твоими жёнами, окажется вкусным, так и быть, оставайтесь.

Чай был вкусный. Ещё бы ему не быть таковым, когда на угощение мы извели весь запас орешков с мёдом, что прихватили с собой.

Утром я наковырял уголька, выходящего прямо на размытый паводковыми водами откос, и приступил к его изучению. У меня с собой прихвачен самогонный аппарат и весы. Сами понимаете, тут у нас далеко не антрацит, так что и жидкую фракцию нужно выделить и, взвесить сколько золы остаётся. Опять же, зола золе рознь, да и каменноугольная смола бывает разная. Ну и качество летучей фракции оценить не вредно. Вдруг - чистый бензин получится? Я ведь про углехимию знаю только то, что есть такая наука, а изучать её мне совершенно не пришлось.

- А скажи мне, Степенный Барсук, что хорошего проистекает от вашего Союза. Такого, что вы в него объединились? - передо мной сидят старцы деревни Марыда, той самой, что пришла сюда из богатых долин южных склонов гор. Они новички в этих краях, поэтому полагают необходимым порасспросить нас, тутошних, о жизни здешней непростой. Ну а потом приметили мониста со знаковыми бляшками и, слово за слово, разговор перетёк на обсуждение формальных вопросов. Ребята явно прощупывают почву, на которую невольно ступили.

- Хорошего мало, - притворно вздыхаю я. - Одни хлопоты. Вот, скажем, хозяйки собирают золу из печей и очагов, просеивают её и складывают в укромных местах. Разве пожелают ваши женщины проделывать такую грязную работу?

- Это ведь, неспроста, юноша, - улыбается старший из моих собеседников. - Не мучай нас загадками, рассказывай, зачем вы так поступаете?

- Когда золы накапливается много и, если нет огорода, который требует удобрения, золу замачивают в больших сосудах, дают отстояться, а прозрачную жидкость, называемую щёлоком, используют для мытья посуды или рук. Но чаще, эту жидкость выпаривают и, осевший порошок, поташ, отправляют в керамическую мастерскую в Горшковку. Мастера пользуются им, чтобы сделать хорошую посуду.

- Да, у вас очень хорошая посуда, - старик с удовольствием разглядывает обливную чашку, из которой пьёт чай, - он замолкает и выжидательно смотрит на меня. Мол, чего остановился? Дальше давай!