— И о ком же ты в тот момент думала?

Флорин нервно облизнула верхнюю губу, но не проронила ни слова.

— Это был Марк Стокс? — подсказал он.

— Стоут, — поправила она еле слышно.

— Ну, пусть Стоут, — разрешил Бен.

— Нет, не о нем.

Он шутливо надавил пальцем на вздернутый носик.

— Как гадко с вашей стороны, мисс Дигби. А ведь до свадьбы всего три месяца!

Девушка решительно уперлась ладонями ему в грудь. Бен послушно разжал руки, но отодвигаться не стал.

— Так о ком же? — тихо настаивал он.

Флорин смущенно уставилась на цветочную корзинку.

— Я вообще ни о ком не думала. Я вслушивалась в слова. Они прекрасны.

Большим и указательным пальцами Бен ухватил ее за подбородок, заставляя поднять голову. Серые глаза искрились весельем.

— Ах ты, лгунишка!

— Иногда, добрый сэр, безопаснее солгать.

Молодой человек задумчиво сощурился. Большим пальцем пощекотал ямочку под нижней губой, но тут же отдернул руку и снова завел мотор. Дорога была свободна. Он развернул машину и покатил назад, к городу.

— Ты права. Значит, ты солжешь жениху о случившемся?

— Мне… мне незачем лгать. Марк и не спросит.

— А он приедет на банкет?

— Да.

— Стало быть, мне следует вести себя осторожнее?

Флорин понятия не имела, что ответить. Своим вопросом Бен четко расставил все точки над «i». Подобного прямодушия она в жизни своей не встречала. И как же теперь совладать с эмоциями, пробужденными к жизни такого рода заявлением? Слова слетали у него с языка так же легко, как отрепетированные актерские реплики, и все-таки задевали за живое, подчиняли себе мгновенно и безоговорочно. Флорин знала: нужно следить за каждым своим шагом.

— К счастью, Марк не относится к типу ревнивцев.

— А к какому типу относится?

Она задумалась. За окном замелькали окраинные постройки: «испано-сюиза» въезжала в город.

— Марк — человек несокрушимой логики. Слова, как и дела, для него не имеют разночтений. Он прислушается к голосу здравого смысла и ревновать попусту не станет.

— Бог мой, ну и зануда!

— Мне следовало бы возмутиться, Бенедикт Норденгрен!

— И ты, в самом деле возмущена? — Бен пристально вгляделся в ее лицо.

Флорин потребовалась целая минута на размышление — и это раздосадовало ее до глубины души.

— Да. Да, еще бы!

— Отлично! Наконец-то я вижу хоть одно свидетельство нормальных взаимоотношений между тобою и этим парнем!

— Перестань строить догадки. Ты ровным счетом ничего о нас не знаешь, потому что вместе нас не видел.

— Но увижу уже сегодня, верно? Может, тогда и поговорим?

— После танцев мы с Марком уйдем вместе, так что меня не дожидайся, бесполезно!

— Тогда напомни мне перехватить поцелуй в разгар вечеринки, как только твой жених отвернется. Тот, что мне удалось сорвать, не поцелуй, а так, одно название.

Флорин возмущенно ударила его по руке.

— Ах ты… низкий негодяй!

Запрокинув голову, Бен расхохотался во весь голос.

— Низкий негодяй? Я таких слов не слышал с тех самых пор, как в последний раз смотрел фильм про трех мушкетеров. — С хорошо разыгранным апломбом он завладел левой рукой Флорин и, несмотря на ее бурное сопротивление, притиснул ладонь к своему бедру. — Да ладно, не злись. Ты так прелестна, что низкий негодяй, просто не может не… Как же это говорится? Не воспользоваться ситуацией? Но в центре улицы и при свете дня сие невозможно, так что я утешусь и ручкой.

— На этой ручке, мистер Норденгрен, кольцо — знак помолвки с другим!

— И я верну тебя жениху в целости и сохранности, как только мы доберемся до места. А пока перестань отбиваться!

Как ни странно, Флорин послушалась и позволила ему задержать затянутую в перчатку кисть у правого бедра. Конечно, следовало высвободиться, но до чего приятно было ощущать под пальцами теплое, мускулистое тело! Сказочное удовольствие, хотя и запретное. Его нога куда более упругая, чем у Марка, и… Устыдившись собственных мыслей, Флорин рванулась — но тщетно.

— А он танцует? — Бен не отрывал взгляда от дороги.

— Божественно.

— Скверно. Я как раз подумывал притормозить вот здесь и по-быстрому взять урок-другой, чтобы не попасть впросак. — Бен махнул рукой в сторону рекламного щита: «Танцевальная студия месье и мадам Ленотр». — Он курит?

— Нет.

— Ммм… Здесь мы равны. Он богат?

— В один прекрасный день непременно разбогатеет.

— Еще очко в его пользу! — Бен искоса взглянул на собеседницу. — И красив?

Флорин кивнула в знак подтверждения, и он выругался сквозь зубы.

— А целоваться умеет?

— Лучше всех на свете, — весело заверила она.

— А как насчет… — Широкая ладонь легла на ее бедро.

— Бенедикт Норденгрен, а вот это запретная тема! — И Флорин решительно сбросила его руку, не обращая внимания на легкое покалывание, пробужденное дразнящим прикосновением.

Впереди показалась церковь. Остальные машины уже стояли на территории парковки. Бен заглушил мотор, оперся локтем о руль и развернулся к спутнице.

— Ну ладно, последняя попытка: он любит собак, кошек и детей?

— Марк любит детей, а все остальное неважно!

Флорин откровенно наслаждалась ситуацией.

А Бен картинно воздел руки и возопил:

— Боже милосердный, да неужто у этого человека есть все?

Она лукаво улыбнулась, отлично зная, что поступает не лучшим образом. Бессовестный флирт, иначе и не назовешь!

— Не все… «Испано-сюизы» тысяча девятьсот двадцать восьмого года — вот чего ему недостает!

Свадебный банкет устроили в роскошном отреставрированном особняке конца прошлого века — трехэтажном, с белоколонным портиком и со статуями в нишах на главном фасаде. Внутреннее убранство точно так же напоминало о «старине глубокой», как и ажурные въездные ворота и решетчатый бельведер в глубине сада.

Гости уже собрались. Подъезжая к особняку, Флорин снова оказалась во власти странных фантазий: сегодня она не Флорин Дигби, современная деловая женщина, обремененная заботами о карьере и предстоящей свадьбе. Все происходящее нынче задевало потаенные струны ее души, увлекало в иллюзорное прошлое — словно она нарочно разоделась для этой роли и волею судеб вновь перенеслась в иную, некогда уже прожитую жизнь.

Еще четыре старинных автомобиля притормозили у роскошного особняка. Участники церемонии выбрались наружу, в воздухе зазвенели шутки и беззаботный смех.

Флорин потянулась было к ручке дверцы, однако Бен оказался проворнее.

— Погоди-ка! — Он выскочил из машины, обогнул капот и подоспел на помощь пассажирке, которая уже нащупывала каблучком узкую ступеньку.

Но тут Бен подхватил ее на руки, словно перышко, и осторожно перенес на землю. Уверенные ладони задержались на гибкой талии чуть дольше, чем подсказывало благоразумие. Воображение ли всему виной или Бен нарочно притянул ее к себе так, чтобы бедра их на мгновение соприкоснулись? Если и так, затягивать удовольствие он не стал и церемонно взял Флорин под руку.

Гости высыпали навстречу свадебному кортежу. Веселая толпа окружила новобрачных, снова осыпая их дождем риса и конфетти.

Особняк был меблирован в старинном духе. Антикварная мебель радовала взгляд, натертые дубовые полы сияли, створчатые окна от пола до потолка, занавешенные старинными маркизами, пропускали внутрь мягкий свет. Широкая мраморная лестница вела из холла в просторный зал. Двойные двери по обе стороны открывались внутрь, увеличивая тем самым пространство для танцев. Столовая находилась в конце дома, рядом с кухней, оборудованной всеми чудесами современной техники. Туда гостей, разумеется, не пускали.

Переступая порог, рука об руку с Беном, Флорин обвела глазами холл — и задохнулась от восторга.

— Ну, разве не замечательно? — Она указала на плотный алый ковер, устилающий лестницу, на мраморные колонны, на зеркала в резных золоченых рамах. — Когда мы с Натали впервые приехали посмотреть на зал, я ужасно испугалась, что она передумает… предпочтет какой-нибудь ресторан…