Затем снова наведался в знакомый гараж и взял напрокат еще одну машину. На меня посмотрели с некоторым удивлением, однако не сказали ни слова. «Желание клиента — закон» — таков принцип фирмы. Я выбрал скромную машину японской марки. Вообще-то я их на дух не переношу, но чтобы добраться до того места, где я оставил «мустанга», и «тойота» сгодится. Дорогой я клял ее на чем свет стоит: руки-ноги одеревенели, колени едва не приросли к подбородку. Эти малогабаритные тачки не рассчитаны на здоровяков вроде меня. Если хотите знать мое мнение, я предпочитаю автомобили добрых старых американских марок: чем просторнее салон, тем вольготней чувствуешь себя.

Конечно, мне не очень улыбалось тащиться в муниципалитет, откуда до управления полиции было рукой подать, но другого выхода не было. Если Траски удочерил девицу в Эмеральд-Сити, я нападу на ее след в городском архиве.

Следов не оказалось. Понапрасну перелопатил я все нотариальные акты об удочерениях за последние двадцать лет — девице было явно не больше, — но ни единой зацепки не обнаружил. Я уже начал терять надежду, когда женщина-администратор сжалилась надо мной:

— Эта семья религиозная?

Я понятия не имел об отношениях гангстера с Богом. С такого типа, как Траски, все станется. Не удивлюсь, если узнаю, что по воскресеньям он поет в церковном хоре.

— Если ребенок был усыновлен через церковь, то в наших документах это никак не отражено.

— Но ведь Церковь не имеет права самостоятельно выправлять метрические свидетельства!

— Метрическое свидетельство могло быть оформлено в каком-либо отдаленном уголке Штатов, а здесь ребенок занесен в документы как кровное и законнорожденное дитя. Единственный способ выявить этот факт — сверить перечень рожденных здесь детей со списком подлежащих обучению в школе.

Перспектива долгих поисков меня вовсе не радовала, однако оказалось, что необходимая информация заложена в компьютер и дела всего-то на несколько минут, если человек разбирается в электронике и умеет нажимать на кнопки. Не прошло и часа как мне посчастливилось отыскать такого человека. В отделе записи актов гражданского состояния на лето устроился подработать некий студент университета, который за двадцатник пообещал провернуть нужную мне операцию — в полдень, когда начальство удалится перекусить.

До тех пор в моем распоряжении оставался целый час. Я нацепил темные очки, напялил кепи и направил тачку к родному дому. Из предосторожности немного попетлял, но слежки не засек. Если первое время за входом в дом и наблюдали, то теперь наверняка бросили: надо быть психом, чтобы заявиться сюда, а за психа мои недруги меня не держали. Припарковав «тойоту», я нырнул в подъезд. Поднялся на лифте и, прежде чем войти в квартиру, присел на корточки и внимательно осмотрел дверной порог с края. Уходя из дома, я сунул несколько волосинок между дверью и порогом. Идея отнюдь не нова, можно сказать, старый трюк, зато надежный. Волосков на месте не оказалось, значит, в квартире побывали непрошеные гости. Вряд ли они все еще находились там, однако, наученный горьким опытом, я вошел, соблюдая все меры предосторожности. И даже чуть не врезал по бюро для бумаг — так заносчиво выперлось оно из-за угла. Если бы не устойчивая ясная погода последних дней, я бы решил, что по квартире пронесся торнадо. Такого беспорядка здесь не было, даже когда я только вселялся и квартира на несколько недель была отдана на расправу мастерам. Такого разгрома не было даже в тот раз, когда отсюда съезжала моя вторая жена, решив, что при сборе собственных вещей мое добро непременно следует расшвырять по полу. Но она хотя бы ограничилась бельем и одеждой. На сей раз ничто в доме не осталось нетронутым. Книги сброшены с полок, одежда свалена в кучу на полу, все бумаги разбросаны, шкафы взломаны. Небольшой сейф с распахнутой настежь дверцей зиял пустотой — полагаю, с него и начали. Пистолеты, правда, оказались на месте, такие дешевые «пукалки» уважающий себя преступник и в руки взять брезгует. Мне же сейчас эта брезгливость пришлась как нельзя кстати: ведь я на какое-то время вновь остался без оружия. Взяв старенький кольт, я тщательно проверил его, зарядил и ссыпал в карман патроны про запас.

Порядок наводить я не стал и скромно удалился. Расставлять ловушки в виде прикрепленных к двери волосков я тоже не стал. Единственное, что любопытно было узнать: чья шайка тут орудовала — Траски или Беннета? Насчет предмета поисков сомнений не возникало.

Я зашел к Микки. Тот окинул меня долгим взглядом, словно силился вспомнить, где он меня видел. Затем вытер фартуком руки и подошел поближе.

— Что подать? — заговорщицки подмигнул он.

Если до сих пор я не привлек особого внимания присутствующих, то теперь моему другу удалось исправить положение.

— Как обычно.

Я снял очки и кепи. В зеркале над стойкой мне был виден весь зал, однако я не заметил никого из чужаков; за столиками сидели завсегдатаи.

— Ты что, спятил? — шепотом поинтересовался Микки. — Ведь тебя могут узнать.

— Ну и что?

— Ненормальный! Ты объявлен в розыск. В газетах напечатана твоя фотография.

Нагнувшись, он извлек из-под стойки мятую газету. Моя физиономия красовалась на первой странице, чуть пониже портрета губернатора штата. Ничего, мы еще поменяемся местами, когда меня посадят на электрический стул. Выхватив у Микки газету, я быстро пробежал глазами статью.

Обвинение осталось прежним — то, чем в свое время угрожал мне Виллис, — дополненное лишь справкой, что преступник находится в бегах. Ума не приложу, как удалось Траски добиться для меня такой рекламы, но пришлось признать, что связи его в официальных кругах внушительнее, чем я предполагал.

Где-то я читал, будто человек ко всему привыкает. До сих пор я не очень-то разделял такое мнение, однако теперь понял, что доля истины в этом есть. Еще несколько дней назад подобная газетная новость начисто лишила бы меня аппетита. Однако по сравнению со всеми испытаниями, выпавшими на мою долю, сейчас это казалось мне сущим пустяком.

Уписывая еду за обе щеки, я расспрашивал Микки, кто на сей раз ошивался возле моего дома. Микки ничем не мог мне помочь, у него самого выдался трудный денек, так что ему некогда было торчать у дверей. Ну а если непрошеные гости побывали у меня среди ночи, то он и подавно не мог их видеть.

Я расплатился и двинул по новой в муниципалитет. Непривычно было разгуливать по городу с сознанием, что твоя физиономия красуется на первой странице каждой газеты. Темными очками да кепи не изменишь внешность до неузнаваемости, разве что придашь облику несколько иной характер. По-моему, единственное, что спасало меня, — это наше всеобщее безразличие, нежелание людей быть внимательными друг к другу. Студента, во время каникул подрабатывавшего в муниципалитете, интересовала лишь обещанная ему двадцатка. Посули ему сорок за поимку опасного преступника Дэна Робертса, он бы, пожалуй, пригляделся ко мне повнимательней. А так студент без разговоров сунул мне перфокарту, я вручил ему гонорар, и на том мы распростились. Я поскорее юркнул в машину и немедля убрался с опасного «пятачка», где ничего не стоит нарваться на людей, которым платят именно за то, чтобы они повнимательнее приглядывались к окружающим. При первом же удобном случае я, остановив машину, решил ознакомиться с полученной информацией. Сведения стоили двадцатки. Три года назад у некоего Джеронимо Траски родилось здоровое дитя женского пола, нареченное при крещении Амалией. В списке детей, подлежащих обязательному обучению, она, разумеется, не фигурировала, но компьютер потрудился на славу — или же студент сумел выжать из него все возможное — и наградил меня дополнительными фактами: Амалия Траски обошлась без наблюдения патронажной сестры и обязательных прививок, зато избежала обычных детских болезней. Я не нашел в этом ничего удивительного, поскольку малышка Амалия была необычайно развитым младенцем: три года назад она появилась на свет по меньшей мере пятнадцатилетней. Новорожденную крестили в какой-то небольшой католической церкви, названия которой я отродясь не слыхал. У меня не возникло ни малейших сомнений, что в информации мне там будет отказано. Церкви такого рода существуют на средства итальянской колонии, и Траски наверняка является одним из основных попечителей.