Она всё ещё не понимала, что произошло. Это было похоже на плохой сон – только что она направлялась в город с последним визитом, потом хлоп, и вот она здесь, связанная по рукам, отравленная сильнодействующим снотворным, что подсыпал человек, которого она любила. Более сюрреалистичной зарисовки нельзя придумать.

Колин снова переключил внимание на дорогу. Разделительная полоса мелькала в жёлтом свете, пунктиры сливались в сплошную линию.

– Постараюсь тебе объяснить, – сказал он. – Не думаю, что ты поймёшь… но хотя бы попытайся. Для меня это важно.

Он вписался в поворот, сбросив скорость почти до нуля. В конусе света перед машиной Шерил мельком увидела стволы деревьев, обступающих дорогу вплотную, как армия молчаливых стражей. К горлу подкатила тошнота липкой плотной массой.

Господи, меня сейчас вырвет. Прямо здесь.

Она глубоко вдохнула и задержала дыхание, не давая судорожным порывам диафрагмы взять верх. Колин меж тем продолжал говорить, тихо, безжизненно, но отчётливо:

– Представь себе парня, который с мальчишеских пор находился в поисках истинной любви. И не находил. Не подумай, я вовсе не хочу сказать, что девчонки меня чурались… смею полагать, большинству из них я даже представлялся симпатичным. Несмотря на привычку одеваться не по моде. Но всё это было ненастоящее, Шерил. Ненастоящее… Понимаешь?

Желудок вернулся в спокойное состояние, снова выпятив на передний план свербящую боль в голове. Но в целом Шерил почувствовала себя гораздо лучше, чем пару минут назад. Так что она могла вслушиваться в слова Колина чуть более подробно. И с каждой секундой апатия и недоумение уступали место негодованию.

– Колин, – она облизнула пересохшие губы, – о чём ты говоришь, чёрт побери? Развяжи меня. Немедленно.

– Не могу, Шерил, – Колин грустно улыбнулся. – Так надо, поверь мне.

– Если это глупая шутка, то я…

– Не шутка. Шерил, можешь просто дослушать меня?

– Да иди ты!.. – она задохнулась от ярости. – Мне наплевать, что ты хочешь рассказать! Развяжи меня, сейчас же!

В последнем выкрике она окончательно потеряла контроль над собой, и в слова ворвались неприкрытый страх и мольба. Колин промолчал. На шоссе не было видно ни одной машины. Здесь всё ещё тянулась лесополоса.

– В-общем, – ровно продолжил Колин, как ни в чём не бывало, когда отзвуки её крика растворились в тишине салона, – меня абсолютно не устраивало то, что могли дать мне девушки, с которыми я встречался. Сам не знаю, чего именно я от них хотел… Но знаю одно: я это нашёл. Нашёл в тебе, Шерил.

Вновь эта странная – печальная и нерешительная – улыбка затронула его губы, и она вдруг поняла: Да он псих. Колин – сумасшедший!

– Помнишь наш первый разговор? – спросил Колин. – В библиотеке. Я стоял за тобой, видел со спины… но сразу понял, что ты – та самая, которую я искал. Звучит банально, но… Господи, знала ты бы, что я чувствовал! Я набрался смелости и спросил, какую книгу ты хочешь взять. Помнишь?

Разумеется, Шерил помнила. Помнила потную духоту библиотечного помещения и вселенскую скуку, навеянную сорока минутами простоя в очереди. И тут чей-то смущённый голос сзади обратился: «Извините, какую книгу вы хотите получить?». Она обернулась, чуть раздражённо и уж во всяком случае не в настроении заводить дискуссии. Но слова застряли в глотке, когда она увидела говорящего. Потом Шерил много думала, что же всё-таки в этом вполне заурядном парне сразило её наповал – открытое простодушное лицо, небрежность, кажущаяся нарочитой, или эта кроткая, того и гляди исчезнет, улыбка. Скорее всего, решила она в конце концов, всё вместе. Колин смотрел на неё, она – на него, они глазели друг на друга, как пара придурков, ничего не говоря. Наконец Шерил нашла в себе силы разлепить губы и выдала гениальную фразу: «Э-э…». Так началось их знакомство – просто и обыденно, чтобы вырулить к этому скомканному повороту в лесных дебрях между Тихим Холмом и Плезант Ривером.

– Колин, прошу тебя…

– Я был так рад, что наконец нашёл тебя, – его глаза мечтательно блестели; Колин не слышал её. – И рад до сих пор, хотя это не то слово… Я счастлив, Шерил. По-настоящему.

Он выдержал паузу и добавил:

– Я считаю, тебе должно быть приятно.

Шерил уже прекратила безуспешные попытки вырваться или докричаться до него, и обмякла на кресле, отстранённо наблюдая за дорогой. Но последнее замечание Колина вновь поддуло в ней потухшее было пламя гнева.

– Колин, ты меня слушаешь?

– Да, Шерил. Я слушаю.

– Может, мне было бы приятно… было бы, если не эта гребаная лента. Освободи меня, Колин. Хватит. Чем быстрее…

– Сначала дослушай меня. Потом я подумаю. Договорились?

Она внимательно вгляделась в его лицо, которое казалось в этом неестественном освещении ликом восковой куклы. Колин не смотрел на неё: «додж» ехал по резко сужающемуся участку, и он перевёл всё внимание на вождение. Шерил на мгновение закрыла глаза.

Ладно. Пусть болтает, что хочет. Потом он развяжет меня, и тогда…

Тогда что? Она убежит от него в вечерний лес? Или набросится с боевым кличем и отправит в глубокий нокаут эффектным апперкотом? … видно будет.

– Я продолжу?

– Валяй, – глухо сказала она. Безнадёжность была сродни подгнившей крыше, которая обвалилась вместе со струнами дождя.

– Хорошо. На чём я остановился… – Колин на секунду нахмурился. – Ах да, о счастье. Да, я был на седьмом небе. Но вместе со счастьем пришёл и страх. Сначала я отталкивал его, уверяя себя, что это глупо, но страх не уходил. Я боялся, что однажды ты уйдёшь и я потеряю тебя безвозвратно… навсегда. Навсегда, Шерил! Представляешь, каково осознавать это?

Он рывком обратил лицо к ней, и всё выражение мгновенно переменилось: спокойствие сползло, как жухлая маска, открыв оцепеневшей от ужаса Шерил сверкающие панические глаза, искривленный приоткрытый рот, щёки, горящие нездоровым румянцем. Казалось, даже волосы Колина встали торчком в этот миг перевоплощения, словно через него пропустили электрический ток. Она почувствовала, как задрожали кисти рук.

О Бог ты мой…

– Если я потеряю тебя, то где найду вторую такую? – Колин почти кричал; она до боли в пальцах стиснула подлокотники. – Ты сама не знаешь, насколько ты удивительна! Потерять тебя – это… это…

– Колин, прекрати.

– Шерил, если бы я потерял тебя… – он наклонялся всё ближе и ближе к ней, перекрывая свет лампы. Машина резко вильнула на совершенно ровном участке дороги, но даже перспектива потерпеть аварию не показалась Шерил такой уж страшной по сравнению с Колином, нависшим над ней чёрной тенью.

– Колин! – закричала она. – Ты меня пугаешь!

Он осёкся, какие-то доли секунды ещё пожирал её пламенеющим взглядом, потом подался назад, на место. Лицо снова стало спокойным, словно ничего не было. Но Шерил уже не верила этой иллюзии. Она увидела, что скрывается под маской. И ей хватило сполна.

– Извини, – глухо сказал Колин. – Просто вырвалось. Я хотел, чтобы ты поняла… поняла, как сильно я тебя люблю. И как сильно боюсь потерять тебя. Теперь это неважно. Я знаю способ, как одолеть страх.

Она молчала, отсутствующе глядя на дорогу. Сердце сжало в калёных тисках. Справа снова промелькнула табличка, но Шерил не успела разобрать на ней цифр.

Куда он меня везёт?

Вопрос рвался из горла, но Шерил боялась его задать. Её вполне устраивало, что Колин молчит.

Я знаю способ, как одолеть страх.

– Ты меня слушаешь, Шерил? – спросил Колин. Она вздрогнула:

– Да-да. Я слушаю.

– Хорошо. Я просто хотел сказать, что мы едем в Тихий Холм.

Шерил посмотрела на него, выискивая в карих глазах шутку или хотя бы огонёк издевательства. Но ничего не нашла, кроме знакомого лихорадочного блеска. Колин не шутил, не издевался. Они действительно направлялись в Тихий Холм.

– Зачем? – вопрос выполз змеящимся шёпотом, как выходит пар изо рта в морозную погоду.

– Этот город заброшен, Шерил. Я наводил справки – уже почти год в нём никто не живёт. И знаешь, я почти уверен, что это твой настоящий родной город. Скажешь нет?