Ключ пронзительно звякнул, ударившись о пол – видимо, пальцы изменили Колину и вытащили ключ из замка. Грянул новый раскат грома, расколовший пополам небо и землю. Шерил пришла в уверенность, что на этот раз она полностью оглохла.

– Г-господи… – Колин нагнулся за ключом, но в темноте найти крохотный кусок металла не представлялось возможным. Когда нечто, прячущееся за стеной ливня, коснулось машины, издав скрежет, рвущий барабанные перепонки, он не выдержал и резко выпрямился. Шерил до жжения в спине вжалась в кресло, моля Бога, чтобы всё хотя бы кончилось быстро. Одно радовало: она умрёт не одна, а в компании с этим сумасшедшим выродком.

Чавканье заглохло. Она открыла глаза. Дождь продолжал идти, гром в отдалении грохотал почти беспрерывно… но звуки прекратились. Только шум дождя, прогибающий потолок машины. Асфальт превратился в скопление чёрных змеящихся ручьёв. Сирены тоже ушли.

Неужели это всё? Мы снова вернулись в реальный мир?

Она почувствовала, как влажная и холодная рука Колина легла ей на колени, и дёрнулась от отвращения. Чёрт, лучше бы они остались там навсегда…

– Шерил, ты в порядке?

Невероятно – в его осипшем голосе было искреннее беспокойство. Но и животный страх тоже.

– Убери руку, – отрезала Шерил, оглядываясь по сторонам. Копья дождя пронизывали темноту, разбиваясь о землю.

– Что?

– Руку – вон.

Чуть помедлив, ладонь пропала с колен. К громадному облегчению Шерил.

– Мама родная, что эт… – Колин вдруг остановился, прислушался. – Господи, ты слышишь? Слышишь?..

Совсем рядом… на расстоянии пары шагов. Неведомое существо продолжало ползти к ним.

– Этого не может быть, – шёпотом заявил Колин с интонациями капризного ребёнка, говорящего: «Я так не играю». Шерил подумала, что самое время попросить освободить её от пут. Паника здорово выбила Колина из колеи, так что он мог пойти на это. Но она не успела ничего сказать – Колин метнулся к бардачку и одним движением вывалил всё содержимое на пол салона (что-то тяжело стукнулось о носки её ботинок). Прежде чем Шерил успела что-то сообразить, в небогатом свете сверкнуло огнём острое лезвие. Нож. По её ногам пробежал холодок.

Этим он и собирался меня… … и собирается.

– Колин, – очень тихо сказала она, не отрывая глаз от хищного блеска, – не надо.

– Что? – он глядел на неё в недоумении, неуклюже выставив нож перед собой. И это чавканье, отвратительное чавканье… оно продолжалось. Оно почти настигло их.

– Не надо.

Взгляд Колина переметнулся на нож, и вдруг он широко улыбнулся, при том что его безостановочно трясло с ног до головы:

– Не бойся. Это не для тебя. Сейчас – не для тебя. Это для него.

Он взялся за ручку дверцы. Что-то грубо опять коснулось машины, заставив кузов покачнуться на рессорах. Окно машины превратилось в большое размытое пятно воды.

– Колин, не выходи! Иначе оно войдёт…

Колин посмотрел через плечо на неё, ничего не понимающую, с остервенением борющуюся с падающими на глаза волосами. Он сиял всё той же неестественно широкой улыбкой в тридцать два зуба:

– Может, я и хочу убить тебя, Шерил. Но знаешь, что я скажу?.. Это нисколько не мешает мне любить тебя. Веришь?

И, заговорщицки подмигнув, распахнул дверцу, впустив внутрь холод и воду. Крылья ветра вполне могли унести человека в последний полёт. Колин вышел из машины, низко нагнувшись, сжимая в руке нож, который в обрамлении разбушевавшейся стихии казался детской игрушкой.

Слишком быстро. Шерил закрыла глаза, не желая видеть творящееся вокруг сумасшествие. Всё несётся слишком быстро, и не стоит искать объяснений. По крайней мере, сейчас.

– Ну так кто здесь? – кричал Колин там, за стеной воды и тьмы. Ветер пресекал и искажал его голос. – Эй, я думал, тут кто-то есть. Неужели я ошибся?..

Чёрт возьми, он окончательно свихнулся.

– Эй, кто там прячется, я тебе говорю…

Молниеносное движение. Она не могла видеть, но тем не менее ощутила в полную меру. Может, шевеление воздуха при броске монстра, может, знаменитый «третий глаз»… Шерил буквально увидела, как чудовище делает рывок вперёд, к Колину, слепо размахивающему ножом посреди мокрой темноты. Слишком быстро, да, так оно и есть – всё происходит слишком быстро, чтобы даже самый внимательный человек успел отреагировать. Рукоятка ножа задевает что-то мокрое и склизлое – среднее между кожей и чешуёй, – и в следующую секунду оружие вылетает из руки Колина и исчезает во тьме, бешено вращаясь. Он выпучивает глаза, отказываясь верить такому исходу, но придётся, потому что через мгновение…

– Аа-а-а!!!

Губы Шерил зашевелились, не издавая ни звука: она читала выученную в детстве молитву, старательно вспоминая каждое слово, потому что слова норовили утечь горячим песком сквозь сито. Просто читать молитву, не думать о Колине, не думать о том, что будет с ней самой через минуту, когда тварь расправится с ним… -… нет! Госп… аа-а-а!..

Шерил закусила нижнюю губу, чтобы не закричать в унисон с Колином. Нить молитвы потерялась – она больше не могла ни о чём думать, слушая эти звуки, прорывающиеся сквозь рёв Колина: рвущиеся, влажные, сосущие. С каждым таким звуком крик прерывался, чтобы снова зайтись октавой выше. Машина закачалась от мощных ударов.

– Шери… – Колин надсадно закашлялся. На мгновение повисла тишина, потом он снова вскрикнул, на этот раз слабее. Ещё один глухой стук и тонкое журчание, словно от протекающего пакета с молоком. – Ше… не…

Скорее, взмолилась Шерил, чувствуя, как горячие слёзы катятся вниз по щеке. Ну же, скорее.

Удар по корпусу машины. Возмущённый скрип рессор. Увядающий шёпот, в котором уже трудно различить человеческий голос, но Шерил знает, что этот голос пытается назвать её имя.

Удар. Хруст, как от переломленной жареной картофелины.

И тишина, нарушаемая нескончаемой дробью дождя.

Не открывай глаза. Заткни уши… хотя бы представь, что заткнула. Потеряй сознание…

Тварь приближалась. Шерил знала, что ей не удастся лишиться чувств и сделать свою кончину милостивее. Шорох обходил «додж» сзади – неспешно, с достоинством победителя. Она опять задержала дыхание. Ожидание убивало её: глаза так и рвались открыться, увидеть подкрадывающегося монстра, но она полагала, что ничего хорошего ей это не принесёт. Поэтому через силу держала их закрытыми.

Теперь она чувствовала присутствие монстра в шаге от себя и слышала, как воздух со свистом вырывается из того, что заменяет ему лёгкие. Существо стояло у дверцы машины и смотрело на неё через стекло. От прокушенной губы выглянула капля крови. Шерил ощутила во рту солоноватый вкус.

Всё.

Мир осыпался звоном тысяч осколков, и в лицо ударили острые зубки стекляшек. Шерил вскрикнула – и открыла глаза. Не могла не открыть. И увидела через зияющую дыру, образовавшуюся на стекле окна, того, кто охотился в дождливой ночи.

В прошлый раз, когда Шерил приезжала в Тихий Холм, она столкнулась со многими ужасными созданиями, но такого, кажется, не видела. Оно и к лучшему – возможно, в противном случае она бы навсегда осталась в этом городе ещё два года назад. Существо исполинского роста, почти девять футов, покрытое склизлой влажной кожей и заострёнными жёлтыми когтями на лапах наклонилось над ней, буравя торжественным огнём красных глаз. Шерил успела заметить, что вместо ног у монстра нечто невразумительное, издающее чавканье при малейшем перемещении. Тварь выдохнула ей в лицо, окатив горячей струёй воздуха с ароматом гнилого мяса. Крик, зарождающийся в горле, зачах в этой отравленной смеси. Она закашлялась. Увидела, что монстр начинает замахиваться лапищем с острыми, как бритва, когтями, чтобы нанести заключительный удар, потом где-то в голове гулко ударил колокол, разом окунувший её в чернильные глубины бессознания. Шерил не успела осознать, что через секунду ей предстоит умереть, как снова попала во власть пустоты.

В темноте забрезжил свет, давая понять, что она жива. Наверное, свет знаменовал возвращение в реальность, но Шерил не хотела этого. Она желала и дальше оставаться в царстве безмолвия и темноты, и отчаянно сопротивлялась пробуждению, мотая головой из стороны в сторону. Но свет игриво мелькал во внутреннем взоре, мягко, но настойчиво советуя ей смириться и разлепить веки. В конце концов Шерил поняла, что никуда от этого не деться, и открыла глаза.