Прожитые годы уже наложили на него свой отпечаток, лицо царя было покрыто сетью морщин, а в бороде и волосах вились серебряные нити. Однако перехваченные золотыми браслетами руки бугрились мышцами, а взгляд был острый и внимательный. Навплий смотрел на пришельцев и в уме рассчитывал, что принесет ему этот визит и как его обернуть в свою пользу.

Стремительно вышедший из боковой двери Эгисф стукнул посохом в каменный пол и громким голосом провозгласил:

— Чужестранцы, приветствуйте славного ванакта Эвбеи благословенного и непобедимого Навплия!

— Радуйся, ванакт! Царевич Парис и храбрые троянцы приветствуют тебя. Прими эти малые дары в знак нашей дружбы. — Парис дал знак, и два его воина вышли вперед, поднося к трону сверток с подарками: бронзовым шлемом и украшенным золотой насечкой лабрисом Лабрис — двухсторонний боевой топорик..

— Радуйся, гость! Отдохни с дороги, а после расскажешь, что привело тебя в мои владения, — ответил Навплий.

Повинуясь едва заметному жесту царя, прекрасные служанки поднесли массивные золотые чаши филигранной работы наполненные красным как кровь вином каждому гостю. Вроде бы негромкий голос правителя был слышен каждому в зале:

— Чествуя законы богов выпьем этот рубиновый дар Диониса за гостей. Одобрительный гул как морская волна прокатился по воздуху растворяясь вместе с последними выпитыми каплями вина. Затем троянцев повели в гостевые покои, где они могли переодеться и омыться с дороги. Взявший шефство над гостями Эгисф, проведя Париса в его комнату, поинтересовался, не нужно ли чего, представил слугу, который будет помогать царевичу, и сообщил, что на закате в честь гостей состоится пир.

— Подожди, а экипажи моих кораблей?

— Не беспокойся, от щедрот ванакта им поднесут должное число пифосов с вином и лепешек с мясом. Да, кстати, наша стража присмотрит, чтобы их никто не обидел, — улыбнулся Эгисф.

— Ха, лучше следите, чтобы они вас не обидели, — ответил Парис в полголоса, но Эгисф уже удалился.

До заката Парис и его спутники не только успели привести себя в порядок, но и прошлись по городу, принеся жертвы богам в местных храмах, посетили рынок и вернулись на свои корабли, где их ждала команда.

Было решено провести на острове добрый десяток дней, потому, посоветовавшись с кормчими, царевич приказал вытащить троянские суда на берег и для большей сохранности установить их на деревянные бревна-катки. Затем Парис распорядился выставить вокруг кораблей усиленную охрану и разрешил всем свободным от дел морякам отдохнуть на берегу. Чтобы поощрить своих людей за успешный поход и заодно продемонстрировать местным жителям свое богатство, сын Приама выдал каждому из моряков подарок в сумме их месячного жалования.

На закате умащенные благовониями и надевшие лучшие одежды троянцы снова вошли в главный зал, где столы уже ломились от еды. Парису было отведено почетное место рядом с царем, а остальные троянцы разместились между эвбейскими воинами и вельможами.

По обычаю Навплий принес жертву Зевсу, плеснув вином из своей чаши к порогу, и начался пир. Хозяева и гости соревновались в красноречии, произнося тосты, целая отара овец нашла упокоение в животах собравшихся, а вино лилось рекой.

Когда гости утолили голод, царь отдал приказ, и в зал впорхнули полуодетые танцовщицы, вызвав всплеск радости у пирующих. Под музыку флейт, форминг Форминга — струнный щипковый инструмент, считается древнейшим из семейства греческих лирообразных. и авлосов девушки кружились по залу, находя себе кавалеров с которыми и исчезали в боковых комнатах.

Убедившись, что веселье в разгаре и больше ничего не требуется, Навплий увел Париса в малый зал, где их ждал столик с фруктами и амфора вина.

— Прости, что оторвал тебя от любования служанками, но думаю, это развлечение можно немного отложить, — начал ванакт. — Пусть наши люди отдохнут и повеселятся, а мы пока побеседуем о всяких скучных делах в тишине и без помех.

— Как тебе будет угодно, богоравный Навплий, — ответил Парис, отщипывая виноградину от грозди.

Умеющий торговать не хуже, чем воевать, эвбейский царь хотел узнать о торговых маршрутах, идущих через Трою в далекие азиатские страны: Хеттское царство, Митанни, Вавилон и Ассирию. Его интересовали сведения о силе армий восточных стран и товарах, производимых там. Пользуясь случаем, он хотел договориться о доступе своих представителей на новые рынки и о сотрудничестве с троянскими купцами в этом деле. Однако, к его сожалению, Парис мало что мог рассказать о торговле и не мог ничего обещать, не посоветовавшись с отцом.

Зато царь смог рассказать Парису о судьбе его тетки Гесионы и ее хозяина Теламона. Как оказалось, этот герой давно уже отправился к Аиду, погибнув во время похода Геракла против Элиды. После его смерти законная жена изгнала Гесиону и ее детей с Саламина, и те нашли приют в Спарте. Там она и умерла спустя некоторое время, а ее старший сын Тевкр остался жить в Спарте и вместе с греческими героями сватался к Елене Прекрасной.

Завершив разговор, ванакт и его гость вернулись в большой зал, где их отсутствие мало кто заметил. Разгульное веселье длилось до самого утра, когда наконец-то уснули самые крепкие из пирующих.

Спустя день, когда все протрезвели, эвбейцы устроили большую охоту, в которой приняли участие и Парис с приближенными. Три дня они гонялись за зверями, ночуя в охотничьем домике царя. Сын Приама не упустил возможности продемонстрировать свою ловкость, убив рогатиной матерого кабана. Другие охотники также не остались без добычи, так что и гости, и хозяева получили удовольствие. После охоты Парис объявил, что пришла пора отправиться ему в Спарту, и на прощание Навплий устроил еще один пир, во время которого троянскому царевичу поднесли в подарок клыки убитого им кабана, оправленные в серебро.

Наконец, после десятидневной стоянки на Эвбее, троянская эскадра двинулась в дальнейший путь, а ванакт созвал своих приближенных, все эти дни внимательно следивших за гостями, для того, чтобы вместе сложить воедино все, что удалось узнать о троянцах.

Окутанный белыми бурунами пены крепкий форштевень троянского корабля легко резал лазурные морские волны, с каждым мгновением приближая царевича к цели. Наконец вдали показались и стремительно стали увеличиваться прибрежные скалы.

— Вот мы и достигли земли Лакадемон, которую чаще называют по имени её столицы Спартой, — сказал Ферекл Парису, а затем, сверившись с картой, велел эскадре идти вдоль побережья. К обеду корабли достигли устья полноводной реки Эврот, где Парис приказал высадиться на берег.

— Интересно, доведется ли нам увидеть царицу Елену? Хотелось бы оценить, так ли она хороша, как рассказывают, — поделился с товарищем царевич.

— Ты мало в жизни видел красивых женщин? В здешнем захолустье она, может, и слывет красавицей, а в Трое Елена поблекла бы на фоне наших девиц, — отмахнулся мастер.

— Может и так, только есть в ней что-то, раз столько героев добивались ее руки.

— Ха, руки они добивались! — рассмеялся Ферекл, — Ее приданным была царская корона, вот и слетелись со всех сторон жадные до поживы стервятники. Все эти нищие вожди козопасов, гордо называющие себя басилевсами и ванактами, все богатство которых состоит из десятка волов да пурпурного плаща, доставшегося еще от дедов-прадедов.

Под такие разговоры корабли были вытащены на берег, и вокруг них быстро и ловко был разбит лагерь. Повара принялись готовить ужин, стражники вышли в дозор, а все остальные участники похода просто отдыхали, радуясь возможности растянуться на твердой земле.

Не рискуя подниматься вверх по течению бурной реки без надежного лоцмана, Парис решил взять с собой часть воинов и отправиться посуху в крепкостенную Спарту. В близлежащем городке Амиклы Парис купил себе колесницу и для спутников приобрел нескольких коней. Здесь же он нанял проводников, которые довели его до столицы.

Слухи о прибытии заморского принца опередили Париса, и у городских ворот троянца уже встречала царская стража, призванная уберечь гостя от назойливого внимания любопытных горожан. В сопровождении спартанских гоплитов троянцы отправились к местному правителю. Царь Менелай уважил Париса, встретив его у порога своего дворца и лично пригласив быть гостем.