— Твою младшую сестру мы обсудим в другой день, — его лицо побледнело. — Твой брат, Пайк, оказался в неправильном месте в неправильное время, и твой отец счел благоразумным устранить его до того, как итальянцы решат начать войну между двумя семьями.

— Итальянцы, — выплюнула я.

— Спасли твою задницу, — закончил он. — И они более лояльны, чем ты когда-либо сможешь понять.

— Моя сестра? — спросила я с надеждой в голосе. Я никогда ее не встречала, для меня она была незнакомкой, хоть и семьей. — Что насчет нее?

Он заколебался, а затем прошептал:

— Это… сложно.

— Она умерла, — это прозвучало так однозначно, когда я произнесла это вслух.

— Нет.

Мое сердце будто остановилось, а кровь застыла в жилах.

— Что значит «нет»?

— Нет, — сказал он снова. — Не умерла. По крайней мере, не в младенчестве, — он заколебался, словно оценивая, что сказать дальше, его голос надломился. — На данный момент, мы должны просто оставить эту тему.

— Почему?

— Потому что, — он закрыл глаза, продолжая вести машину, потом открыл их и сказал: — ее жизнь кардинально отличалась от твоей… Давай сначала поедим, а потом обсудим твою сестру.

— Так мой отец солгал?

Николай прошипел:

— А как ты думаешь? Он продал тебя такому ублюдку, как я, так что… — не договорив, он пожал плечами.

— Ты не ублюдок, — сказала я, защищая его, потом закрыла глаза в унижении. Ему не нужна была моя защита, так же, как и то, чтобы я чувствовала себя виноватой по отношению к нему.

— Мы на месте, — Николай медленно остановил машину, и я подняла взгляд. Мы были на пирсе Эверетт.

— Снова работа? — я приподняла брови.

— Еда, — он открыл дверь машины. — Я обещал тебе хлеб.

— Лучше бы ему быть хорошим, — проворчала я, открывая дверь и присоединяясь к нему снаружи.

Ресторан оказался маленьким. Двойные железные двери были украшены огромными дверными ручками в виде рыб, а надпись на двери гласила «Конфетти». Это сразу расслабило меня, потому что, ну серьезно, кто ведет человека на ужин в место под названием «Конфетти», а потом убивает его?

Вау, я действительно думала, что он серийный убийца? Я посмотрела на него уголком глаза. Хорошая внешность? Есть. Гениальность? Есть. Богатство? Есть. Возможная социопатия? Точно есть. Отлично. Я ужинала с Тэдом Банди[9]. От этой мысли я вздрогнула.

— Холодно? — Николай снял пиджак и обернул его вокруг моих плеч, прежде чем я успела сказать «нет». И все мысли о Тэде Банди вылетели в окно. Пиджак пах так, будто весь день провисел в дорогом магазине только для того, чтобы Мистер Смертельная Сексуальность надел его на пару часов, а потом его опрыскали самым приятным пряным одеколоном, который мне приходилось вдыхать в своей жизни.

— Ты будешь нюхать мой пиджак или войдешь, Майя?

Жар прилил к моему лицу, и я выпустила лацкан пиджака.

— Прости, мне показалось, что тут… нитка вылезла.

Ну, вы знаете, на лацкане без единой пуговицы, тем более без ниток. Хорошо вышло.

— Ах, досадные нитки, — подразнил он, его голос был безразличен, но поза выдавала то, что он был удивлен.

Тэд Банди. Тэд Банди. Тэд Банди. Мне нужна дистанция, мне нужно думать о наихудшем, потому что, по некоторым причинам, каждое его действие привлекало меня, заставляло задаваться вопросом, к какому типу мужчин он принадлежал, и о моем месте в его жизни.

— Мистер Блазик, — администратором оказалась невысокая блондинка с ярко-красными губами. — У нас есть для вас столик, просто следуйте за мной.

— Спасибо, Карли.

Внезапно я почувствовала теплую руку на своей спине. Каждый кончик пальца, казалось, опалял мою кожу, делая меня гиперчувствительной к его присутствию и снова к тому, как замечательно он пах. Но через мгновение его рука покинула мое тело, и я почувствовала потерю, которую не имела никакого права ощущать. Николай выдвинул черный бархатный стул. Я села, а Карли положила белую салфетку мне на колени.

— Газированную или обычную? — она держала в руках две стеклянные бутылки воды.

— Э-э-э, — я нервно облизала губы и посмотрела на Николая.

— Обычную.

Неужели он так сильно влияет на меня, что я даже сама не могу решить, какую воду предпочитаю?

— На этом все, Карли.

Отвергнутая, она просто кивнула и ушла. Я нервно осмотрела ресторан. Он был абсолютно пуст.

— Ресторан закрыт? — прошептала я, не уверенная, почему шепчу, но почему-то мой голос казался слишком громким.

— Нет, — Николай потянулся за моим бокалом и перевернул его. Как по волшебству появился официант и наполнил наши бокалы вином.

— Итак… — я потянулась за вином, нуждаясь в нем больше, чем в еде. — Это выходит за пределы бизнеса?

— Нет.

Я уставилась на него.

— Попробуй отвечать более развернуто.

Николай наклонился вперед, огоньки свечей бросали красивые блики на его лицо. Черт, мужчина был красив. Просто и уверенно улыбнувшись, он ответил:

— Я владелец этого ресторана. Мне хотелось, чтобы сегодня он был пустым, так что он пуст.

— А я все ожидала, что ты щелкнешь пальцами и закончишь эту фразу злым смехом и чем-то наподобие… «И когда я захвачу власть, весь мир будет принадлежать мне».

Николай поперхнулся вином.

— Я сказала что-то не так?

Его улыбка вернулась в полную силу.

— А ты как думаешь?

— Ты редко улыбаешься, — выпалила я, прежде чем смогла остановить себя. Слова были сказаны, и не важно, как сильно мне хотелось их вернуть — это было невозможно. Я просто зачарованно наблюдала, как они медленно доходили до него, отчего его улыбка исчезла, а сам он застыл.

— Наверное, это не то, что ты должна замечать в своем работодателе, — он откинулся на спинку стула. — Сегодня был сложный день.

Тьма вернулась. Я попыталась ее осветить.

— Все работодатели закрывают ресторан, чтобы провести время наедине со своими любимыми подчиненными?

— Я говорил, что ты — моя любимица?

— Я сама себя назначила, — сказала я и ободряюще кивнула, сделав еще один глоток вина.

— Я заметил.

— Мистер Блазик, — мальчик-официант, который выглядел примерно на семнадцать лет, с эспаньолкой и темными волосами, принес другую бутылку вина и два новых бокала. — Для закусок.

Мой старый бокал он заменил на новый, а на моей тарелке оказался искусно сделанный коктейль из креветок.

Запах свежевыпеченного хлеба был невероятно притягательным. Целая буханка была помещена между нами.

Мой рот наполнялся слюной, в то время как аромат свежей сдобы заполнил ноздри.

— Начинай… — кивнул Николай, — прежде чем ты выставишь себя глупой и начнешь хлопать в ладоши или что-то в этом роде.

— Я не хлопаю перед тем, как начать есть.

— Большинство женщин так делает. Я думаю, что это последний рывок к сжиганию калорий, прежде чем употребить пищу с вопиющим количеством углеводов.

— Хах, — я потянулась за хлебом.

Николай схватил масло и отрезал большой кусок, затем взял мой хлеб и намазал его.

— Не забывай о лучшей части.

— Я должна была похлопать.

— Жизнь полна сожалений, — он улыбнулся. — Ешь свой хлеб, Майя.

— Ешь свой хлеб, Майя. Подпиши контракт, Майя. Не задавай вопросов, Майя. Вы властный, сэр, — я откусила огромный кусок хлеба и практически впала в экстаз.

— Полагаю, что сейчас ты меня простила? — он отрезал себе кусок и смотрел, как я ем. Не пугающе, но так, будто он никогда не видел, чтобы кто-нибудь наслаждался едой так, как это делаю я.

Что, вероятнее всего, правда.

Еда является жизнью. А жизнью нужно наслаждаться, правда? Как минимум, в этом мой отец знал толк. Едой нужно наслаждаться, смаковать ее.

— Что? — я проглотила последний кусок хлеба и потянулась за своим бокалом с белым вином. — Что забавного?

Он откинулся назад, и пряди его темных волос упали на лоб, как у рок-звезды.

— Думаю, что хочу так каждый вечер.