— В теории да. Но, полагаю, этому никогда не осуществиться на практике, — сказала она как можно небрежнее, хотя сердце готово было выскочить из груди.

Ее взгляд опустился с его улыбающихся глаз к рукам, лежавшим у него на коленях. Загипнотизированная, Кетлин смотрела, как одна из рук поднимается и ложится ей на бедро.

— Положение совершенно ясное. У тебя есть то, что я хочу иметь. — Тепло мужских пальцев сочилось в ее плоть, и ей пришлось собрать всю силу воли, чтоб оттолкнуть его руку. — Я намерен приобрести это.

Кетлин сглотнула, потрясенная реакцией собственного тела. Жадно втянув воздух, она плотно сжала колени и потупила взгляд.

— Лоркан, наверняка тебе не нужны хлопоты, которые причинит этот дом…

— И тебе, наверное, тоже? — мягко произнес он. — У меня есть решение проблемы: я выкуплю твою долю.

Действует тихой сапой, подумала она.

— Нет. Это мой дом и Конора. Мы никуда не уйдем! — твердо заявила она.

Лоркан наклонился вперед, и она оказалась в плену его жгучего взгляда.

— Я уверен, что ты захочешь продать его по хорошей цене, — проворковал он. — Это же такой хороший шанс, правда? Хватило бы денег, чтобы уехать за границу, начать жизнь заново…

— Я ни за что бы не уехала из Коннемары! — ответила Кетлин с жаром.

В глазах Лоркана блеснуло раздражение.

— Ты намерена остаться во что бы то ни стало?

— Во что бы то ни стало!

Между ними воцарилось томительное молчание, в течение которого он, казалось, с интересом изучает каждый дюйм ее лица.

Кетлин затрепетала и вся напряглась. Лоркан тем временем опустил веки и сосредоточил взгляд на ее пухлых губках.

К своему ужасу, она увидела, что он заметил, как у нее невольно дернулось лицо. Его расплывающийся в искушающей улыбке рот вызвал у нее краску стыда.

— В таком случае у нас возникает проблема. Наверняка тебе ясно, что мы не можем жить в одном доме, — заметил он. — Кончилось бы или взаимным покушением на убийство, или… постелью.

Его возмутительное утверждение на мгновенье лишило ее дара речи. Он прав, потрясенно думала она. Между ними все время проскакивают чувственные искры. Она постоянно ощущала его дыхание на своих губах и его мужской запах, все ее тело жаждало любви.

— Покушение — еще может быть, но постель… ни за что! — холодно произнесла Кетлин, решив сопротивляться до конца.

У него заискрились глаза.

— Возможно, ты права. — Он нарочно тянул слова, как будто знал, что на самом деле с нею творится.

Кетлин отчаянно искала решение проблемы. И вдруг нашла.

— Лоркан, — с облегчением объявила она, — это ты должен уйти.

— Почему?

— Потому, — торжественно пояснила она, — что только садист и чудовище сможет выставить за дверь беззащитную вдову с ребенком.

Лоркан был явно недоволен таким поворотом событий. Поджав губы, он произнес:

— Ты права, но должен сказать, что меня нисколько не смутило бы, если бы именно я оказался этим садистом и чудовищем.

— И стал бы предметом ненависти всего поселка? — нашлась она. Ну что на это скажешь, подумала она.

Лоркан еле заметно улыбнулся.

— Да, это единственное, что заставило бы меня сперва подумать, — признался он. Покосившись на нее и заметив на ее лице радость победы, он пробормотал: — Правда, я мог бы спасти эту бедную беззащитную вдову и ее ребенка от жизни, полной непосильного труда. Я предложил бы ей большой куш и выкупил бы ее долю. И стал бы героем в глазах миссис О’Трейди, — добавил он, явно подтрунивая над ней.

— Но я же сказала, что отклоню твое предложение… — робко напомнила Кетлин.

— Да. И какое впечатление это произведет на соседей? Что будут думать люди, если твое упрямство и заносчивость обрекут тебя и твоего сына на нищету, в то время как вы оба могли бы безбедно жить в аккуратном, новеньком бунгало в поселке?

— Терпеть не могу бунгало! — проворчала она.

Тяжело дыша, Кетлин принялась убирать со стола. Он обыграл ее. Она лихорадочно искала новое средство атаки, поминутно стреляя в него глазами. Он выглядел веселым и самодовольным. Но она сотрет эту ухмылку с его лица!

— Ты позволишь нам с Декланом работать на огороде? — спросила она как бы невзначай, наливая воду в раковину.

— Нет, черт побери, не позволю! — с неожиданным пафосом прорычал Лоркан.

— Вот те на, — демонстративно вздохнула Кетлин. — Значит, он окажется безработным. А что станет с его семьей? С Бриджет, у которой четырехлетняя дочь и годовалый младенец на руках… — протянула она и повернулась к нему лицом. — Что люди подумают о тебе? Представь себе, что местные газеты пронюхают! Может развернуться кампания. С плакатами, с лозунгами на стенах и тому подобным.

— Какая же ты изворотливая и умная женщина, — ледяным голосом произнес Лоркан.

— Я только говорю то, что есть. Надо придерживаться фактов, верно? — Со злорадным удовольствием она разворачивала перед ним одну мрачную перспективу за другой. — Кроме того, без работы останется еще и Кевин.

Лоркан с наигранным вздохом возвел глаза к небу.

— Еще один женатый любовник, отец семейства?

— Не женат, детей нет. Он у нас работает. Печет в булочной торты и пирожные, которые мы продаем в своих точках, — задорно произнесла она, уверенная, что у Лоркана уж точно духу не хватит создать проблемы Кевину. Она изобразила обезоруживающую улыбку и наклонила голову набок. — Помнишь? — промурлыкала она. — Кевин О’Трейди…

По-видимому, Лоркан помнил. Глаза его метали молнии. Он знал, что увальню Кевину сейчас тридцать четыре года, но его умственное развитие застряло на уровне восьмилетнего ребенка. Помнится, он отлично ладил с пони и пек замечательные пирожные.

У Кетлин заискрились глаза. Ей, судя по всему, удалось-таки переспорить Лоркана!

— Я возьму его на работу. И… Деклана, — неохотно произнес он, задерживая взгляд на ее губах. — А тебя… нет. Ни за что.

Ее надежды рухнули. Она громко стукнула сковородой по сушилке. Что теперь делать? Лизать ему пятки?

— Думаю, ты достаточно богат, чтобы спокойно оставаться в Бостоне, — снова начала она. — Тебе-то зачем понадобился дом, с которым связаны тяжелые воспоминания?

— Но я люблю его! — тихо произнес он. — Каждую балку, каждый кирпичик. Это мой первый дом после череды приютов и опекунов. Кроме того… — он перешел на шепот, — я все-таки обрел здесь любовь. Ненадолго.

Глубина его чувств заставила ее сердце сжаться. Она впервые поняла, почему его приемная мать так много для него значила. Никто другой не обращался с ним с такой любовью.

— Пойми, Лоркан, — уговаривала она. — Тебе невозможно оставаться здесь. Сельчане не дадут тебе спокойно жить. Возвращайся в Бостон. Забудь Балликистин…

— Если б я мог! — с чувством сказал он. — Я всегда знал, что вернусь. И не отступлю от своего решения, Кетлин. Думаю, что сельчане изменят свое отношение ко мне. У меня серьезные планы относительно этого дома.

— Планы! — вскрикнула Кетлин, в тревоге цепляясь за это слово. — Какие планы? Дом нельзя перестраивать…

— Я буду делать что захочу! Ради бога, будь благоразумной. Дом — это колоссальная ответственность. Ты никоим образом не сможешь финансировать его содержание, и он постепенно придет в негодность. Вот… — Он вытащил чековую книжку из заднего кармана джинсов и раскрыл ее.

— Ты меня не слушаешь! — в отчаянии воскликнула она. — Я не уеду!

— Уедешь, — процедил он сквозь зубы.

Кипя от ищущего выхода гнева, она стала яростно драить сковороду жесткой мочалкой.

За ее спиной послышался легкий стук — это Лоркан швырнул через стол чековую книжку.

— Вот тебе мое предложение. Сумма будет понижаться на тысячу фунтов в день, чтобы ты не тянула время. Ты и твой незаконнорожденный ребенок…

— Как ты смеешь? — вспыхнула она, с возмущением поворачиваясь к нему. Он знает? Ее сын. Незаконнорожденный. Это звучало низко. Побелев, она уставилась на него. — По… почему ты употребляешь это слово по отношению к Конору?