–Ты заставляешь меня чувствовать себя идиоткой, когда так говоришь, – сказала Руби. – Потому что, во–первых, ты подразумеваешь, что Майкл – мудак, хотя это не так, и два, это похоже на то, что ты выше желания вечеринки и прекрасного платья в особенный день. Знаешь, от такой разумной как ты, мне хочется блевать. Потому что речь идет сейчас не только о платье и вечеринке. Речь идет о том, чтобы быть замужем. Не встречаться больше не с кем, не искать парней. Просто покончить со всей своей прошлой жизнью.

 Лора должна была заткнуться, и голос в её голове настоятельно советовал её это сделать, но в крови все еще бурлили адреналин после стычки с Кармеллой.

– И какая жизнь тебя ждет с парнем, который запрещает тебе шопиться.

– Шопиться? Я в полицейском участке в Южном Бруклине.

 Лора пожала плечами.

– Если мы что–нибудь купим, это станет похоже на шопинг.

– Я сейчас не настроена шутить, – сказала Руби, вставая. – И это не мой босс теряет работу. Я вообще не знаю, почему меня это заботит в первую очередь. – Она забрала со стола шарф и шляпку. – Я пыталась помочь тебе, но теперь это приводит к тому, что я медленно и верно расстаюсь со своим женихом. И это уже не круто.

 Она вышла, прежде чем Лора успела предложить поехать домой вместе. Когда девушка вышла из участка, сестры и след простыл.

Этим утром Лора сделала то, чего никогда не делала раньше. Прямо в пижамных штанах она побежала в газетный киоск и купила три свежих номера разных изданий, прочла их, смотря новости по телевидению.

 «Centennial» был на шаг впереди всех и без контрафактных товаров. Но, несмотря на это, на фотографиях из задних комнат были кронштейны с юбками «Фиона», с весны прошлого сезона, готовые к отправке в один из их магазинов в Нью–Джерси. По словам владельца, Шонды Гровниц, которая была вытащена на допрос прямо с репетиции свадебного ужина её сына, швейный цех существовал якобы для ремонта одежды и замены ярлыков, которые могли быть вырваны покупателями. Она категорически заявила, что «Centennial» ничего противозаконного не делала, и никакого контрафактного товара не продавал, о чем свидетельствует тот факт, что рассматриваемые предметы были сделаны на 40–й улице, а не в магазине. Лейблы Сент–Джеймс были пришиты не к тем моделям, за что они извиняются.

 Кармеллу вообще ни в чем не обвиняли, потому что она не сделала ничего плохого, кроме как таскала с собой кучу пуговиц, которые сама спроектировала. Хотя тридцать синих курток «Тереза» в цеху пуговиц не имели. Она не причастна ни к чему и ни к кому, прямо как ваш незаметный товарищ с женой и детьми, связанный круговой порукой с гангстерами.

 Все это отвлекало её от качественной подготовки к показу и влияло на отзывы о Джереми. В офис Лора вошла, как и любой хороший фрилансер в девять часов. Джереми находился в офисе, на его лице была кислая гримаса и молча кроил из ткани «Тиффани» модели для коллекции из матовой джерси, которая ещё на прошлой неделе считалась не нужной. Джереми выглядел больным и потерянным. Лора всерьез испугалась за состояние своего будущего мужа. Она вскользь сказала привет, и молча села за свою работу, не поднимая голову до полудня

 К тому времени Джереми уже не было. Его кабинет был пуст, и в залах не было и следа его присутствия. Андре с беспокойным видом рыскал по кабинетам.

– Ты его не видела? – спросил он, когда Лора пришла рассказать ему про новый код на двери подсобки.

– Нет. Может быть, на обеде или на площадке для показа?

 Андре ушел, постукивая по мобильному телефону. Через пять минут он вернулся, надутый как индюк.

– Ты работала над матовым джерси? – Он принялся копошиться на её вешалке. Было ощущение, что он копается в ящике с её нижним бельем.

 – Трикотаж – это к Тони. – Она вернулась к своим лекалам.

 Не обращая внимания, он целеустремленноподошел к стойке Тони, покопался среди образцов, найдя нужные, повертел их в руках.

 – Тебе стоит подождать, пока он не вернется с обеда.

 – Здесь четыре. Должно быть пять.

 – О, что–то пошло не по твоему божественному плану?

 – Я не обязан отвечать на твои вопросы.

 У нее не было времени на эту словесную перепалку.

– Загляни в коробку под столом. Там он держит вещи, с которыми не закончил.

 Андре вытащил сколотый образец и нескорректированное лекало.

– Он должен закончить это до шоу, – сказала Лора, но Андре уже и след простыл.

 Переживая, что Джереми слишком рано пытаются убрать, она последовала за Андре в коридор.

 Ноэ, которая должна была быть занята на этой неделе на других примерках или бодро вышагивать по подиуму в Центральном парке, как ни в чем не бывало, шла по коридору. Выглядела она при этом как самый обычный человек. Поравнявшись с Андре, она что–то прошептала ему на ухо. И дальше по коридору они пошли вместе, непереставая негромко переговариваться.

В ночь со среды на четверг Лора отправилась домой примерно в десять вечера. Утром в четверг у неё было только пара часов, перед тем как отправиться на крытую площадку для показов, чтобы на финальной репетиции сделать последние подрезы–подгонки. Прошлым вечером, прогон прошел неплохо, за исключением того, что Ноэ споткнулась, к нескрываемому удовольствию других моделей. Она казалась раздраженной и задумчивой, хотя и пыталась скрыть это под маской доброжелательности и оптимизма.

Платье «Аманда» по–прежнему участвовало в показе, но то, как гаитянка прошлась в нем, оставляло желать лучшего. В итоге, в конце дня Джереми сказал Лоре, что это не ее вина.

– Я отправлю её обратно к отцу на Гаити, если она пройдет так же в пятницу.

Джереми показался Лоре обеспокоенным чем–то, как будто больным. Его глаза были слегка мутными, а во время прогона он то и дело давился кашлем и хрипом, чего с ним никогда до этого не происходило. Не то, чтобы Лору отталкивала его болезнь, скорее она переживала, не заболел ли он. А Ноэ, шлейф от «Аманды» и возможно что–то еще.

 – У неё что–то случилось, не так ли? Она должна выступить на шоу. Это платье не подойдет ни одной из других девушек. Вообще ни одной.

 – Что у нее на стойке?

 – Кроме платья «Аманда»? Кардиган «Карен» с брюками «Софи». Платье «Ханна», и не могу вспомнить что еще.

 – Ничего страшного. Я думаю, она в порядке. – Но только в его словах не слышалось уверенности.

Тем же вечером, когда Лора подходила к двери своей квартиры, она обнаружила, что та открыта. А это могло означать что, либо её грабят, либо её уже ограбили, либо нагрянула Руби. К счастью,  подтвердилось последнее. И к несчастью сестра сидела перед телевизором и заливалась слезами под аккомпанемент рекламы.

–Лора! – закричала она, и кинулась в объятия. Её лицо выглядело слегка опухшим, а глаза красными. Это могло означать лишь одно.

– Этот мудак бросил тебя, не так ли?

– Нет, – ответила Руби, прижимая к груди руку. – Это я его бросила. Он такой козел! Я даже не могу поверить, что когда–либо хотел быть с ним.

 Лора, чей опыт расставаний всегда был по другую сторону баррикад, стояла посреди ее гостиной, удивляясь, почему тогда сестра плачет.

– Ладно, хочешь сходим куда-нибудь?

 – Я ездила к маме, но её не было дома. Она ушла смотреть новую квартиру. Даже не попросила поехать с ней. И ты на работе целый день и ночь. И Майкл ушел. Сказал, что никогда больше не хочет меня видеть. Знаешь, что он мне сказал? Что я шлюха и сука, и далее по списку. А знаешь почему? Нет, не потому, что я могла бы переспать с кем–то еще. Нет! Я должна была сидеть и ждать его, как преданный песик. А я взяла и ушла без спросу. Она был настоящим уродом. Думал, что я его собственность, и тебя недолюбливал. Совсем. Считал, что ты тусовщица.

 – Я тусовщица? – Лора была слишко ошеломлена, чтобы ни упасть на диван рядом с сестрой.