Похоже, ей не пришелся по вкусу ни один из его знаков внимания. Однако, глядя на нее сейчас, Дилан понял, что готов простить и забыть все ее капризы. Ему очень хотелось быть рядом с ней.

Он подтянул вторую ногу и повторил разминочное упражнение, игнорируя скептицизм Стейси.

— Ты будешь чувствовать себя завтра больной, если не разомнешься, — предупредил ее Дилан. — Не жалуйся, если, проснувшись, не сможешь двигаться.

— Для этого есть массажист, — сказала она, поворачиваясь и поднимая один из мячей. При этом ее юбочка-шорты слегка взвилась кверху, отчего Дилана бросило в жар. Эта женщина могла взволновать его даже таким невинным движением гораздо больше, чем те, с призывными взглядами, что выступали в бикини. — Я воспользуюсь его услугами, — добавила Стейси. Она подбросила в воздух оранжевый мячик и ловко поймала его. — И буду чувствовать себя лучше, чем обычно, — закончила она с улыбкой.

Дилан никогда не считал себя ревнивцем, но мысль о том, что какой-то другой мужчина будет прикасаться к Стейси, кольнула его. Он устремил свой взгляд на площадку для гольфа, чтобы скрыть внезапно возникшее и ничем не оправданное собственническое чувство, и крепко сжал свою клюшку.

— Ну что, — сказала Стейси с оттенком неуверенности, — начнем, пожалуй.

Он повернулся к ней и увидел, что она смотрит прищурившись на зеленое поле, продолжая подбрасывать мячик. Нет, она не имела в виду то, о чем он подумал.

— Ты никогда не играла прежде в мини-гольф?

— Ты говоришь так, как будто неумение играть в гольф — это не по-американски.

— Ну конечно. Слушай, какое у тебя было детство? — спросил Дилан.

— Вполне нормальное, — уверила она его.

— Но без мини-гольфа. — Дилан подошел к ней сзади, вложил клюшку в руки Стейси и накрыл ее пальцы своими. — Короткую клюшку надо держать так, — сказал он, склонившись к ее уху.

— Хорошо, — произнесла она таким серьезным тоном, как будто речь шла о налогах или о предстоящей покупке обуви. — Значит, вот так?

— Правильно. — Дилан коснулся ее запястий и распрямил их, затем провел ладонью по предплечью и выше, по изящным бицепсам. — Когда ты делаешь замах, — сказал он, — вся его сила исходит отсюда. А также, — его рука легла ей на талию, и он ощутил дрожь ее тела, — отсюда.

— Может быть, потренируемся сразу с мячиком? — Ее голос прозвучал так, словно до этого она сдерживала дыхание и отпустила его, только когда заговорила. — Д…Дилан?

— Дойдем и до этого, — тихо сказал он, коснувшись щекой ее щеки под предлогом исправления ее позы. Между его лопаток под бледно-голубой спортивной рубашкой струился пот, но не только от жаркого солнца. — У нас достаточно времени.

Стейси замерла, затем вскинула голову:

— Нет, недостаточно.

— Что ты имеешь в виду.

— Смотри. — Повернувшись к нему, Стейси обхватила подбородок Дилана пальцами и повернула его голову ко входу на площадку для мини-гольфа. На зеленую траву ступила высокая, вызывающе одетая блондинка, которая, остановившись, поправила солнцезащитные очки и оглядела поле.

Это была служащая отеля из отдела регистрации.

Дилан нахмурился.

— Она рассказывала тебе в течение двадцати минут во всех подробностях о том, как бросали цветы на ее свадьбе, или только я удостоился такого счастья?

— Нет, мне повезло не меньше, чем тебе, — прошептала Стейси. — Только меня она потчевала дословным пересказом свадебных тостов. — Она посмотрела на Дилана через плечо. — В чем дело, тебе не нравятся свадьбы?

— Нет, если я не являюсь главным участником, — сказал он, наблюдая за тем, как Стейси, схватив свою сумку, висящую на плече, начала рыться в ней. — Что ты делаешь?

— Хочу замаскироваться. — Она извлекла из сумки смятую белую шляпу, какой-то тюбик и черепаховые солнцезащитные очки, затем схватила Дилана за руку. — Пойдем.

Он успел взять их клюшки и мячи, прежде чем она потянула его за одну из искусственных яблонь. Дилан пригнулся, чтобы избежать столкновения с восьмидюймовым разрисованным красным яблоком, и присел на корточки рядом со Стейси. Она ухватилась за ствол искусственного дерева и выглянула из-за него.

— Это точно она. — Стейси склонилась рядом с Диланом и с деловитым видом бросила на траву свои вещи. Затем надвинула очки на голову, как повязку, взяла тюбик и выдавила капельку чего-то светло-голубого на свою ладонь, украдкой взглянув на Дилана.

— Итак, — сказал он, — мы прячемся здесь, потому что?..

— Потому что мне требуется время подумать, прежде чем общаться с кем-то из отеля. — Стейси снова взяла его за подбородок и повернула голову из стороны в сторону. — А также потому, что на этот раз я не хочу рисковать. — Она окунула палец во что-то клейкое. — Сиди спокойно.

— Что ты за…думала? — невнятно произнес Дилан, поскольку Стейси сжимала его подбородок рукой. — Это ведь всего лишь служащая отеля. Что она может сделать? Позвонить тете Джеральдине или выгнать нас?

Он схватил ее руку за запястье на полпути к своему лицу. Бледно-голубое вещество на кончике ее пальца блеснуло на солнце, как и обручальное кольцо, подаренное бывшим мужем. Ему вдруг захотелось стянуть его и бросить в темный пруд на поле для гольфа, но вместо этого он кивнул на голубое вещество:

— Что ты собираешься делать с ним?

Стейси склонила голову набок, как будто была вынуждена объяснять простые вещи тупоголовому партнеру по преступлению.

— Я хочу сделать тебя неузнаваемым, — сказала она довольно самоуверенно.

— Но только не с помощью этого вещества.

— Не будь ребенком. Это цинковая мазь от солнечных ожогов, — пояснила она.

— Голубого цвета? — Дилан отклонился как можно дальше назад, не покидая укрытия за толстым стволом гипсового дерева, и удивленно поднял брови. — Ты решила отомстить мне за утренний спектакль? Ты уверена, что это не тени для век, или румяна, или что-нибудь вроде?

— Можно подумать, что мне нравятся голубые щеки.

Она глубоко вздохнула и подвинулась к нему боком, затем снова крепко взяла за подбородок. От нее исходил цветочный аромат мыла или шампуня, отчего мысли Дилана спутались, и он на мгновение замер.

— Не смеши меня, — сказала она, глядя на мазь на пальце. — Ты выглядел бы ужасно с голубыми тенями. Они не идут к твоим глазам.

Дилан усмехнулся.

— Кроме того, они не выглядят незаметными, не так ли? — Она бросила взгляд на служащую отеля, затем на него. — А теперь не двигайся.

Ее палец с блестящей голубой мазью снова приблизился к его лицу.

— Меня не очень беспокоит то, что она может нас обнаружить, — сказал он, отклоняясь назад. — Я не хочу, чтобы ты мазала меня этим.

— Если будешь спорить со мной, ты выдашь наше укромное местечко, — прошипела Стейси. — Доверься мне, хорошо?

«Доверься мне». Именно об этом он просил ее. Разве можно отказать ей теперь?

Нет, нельзя, черт побери.

— Только в том случае, если ты позволишь мне потом намазать этой мазью тебя, — сказал Дилан.

Должно быть, это будет выглядеть очень забавно. Улыбнувшись, Дилан подставил ей свое лицо.

— Хорошо. — Она придвинулась еще ближе, сосредоточенно глядя на него. Дилан восхищался чудесным овалом ее щеки, изящно изогнутыми бровями, ровными линиями носа и старался не давать волю своим подозрениям относительно намерений Стейси изуродовать его физиономию.

— Какие у тебя привлекательные веснушки, — заметил он, стараясь разговором отвлечь себя от неприятных ощущений. Ее палец с мазью скользнул по его переносице.

Она улыбнулась:

— У меня нет веснушек. Сиди спокойно. Это займет всего минуту.

У Стейси все-таки были едва заметные веснушки на переносице и в верхней части щек, и они выглядели очень мило.

— Нет, есть.

Она опустила очки на нос.

— Не отвлекай меня. — Стейси несколько раз провела пальцем с мазью по обеим его щекам, затем окинула критическим взглядом. — Сойдет.

Держа в воздухе испачканную мазью руку, она залезла другой рукой в свою сумку, что-то бормоча, затем вытащила оттуда потрепанную бейсболку и солнцезащитные очки типа авиационных — «очки-консервы». Дилан наклонился, заглядывая ей в сумку.