В такси было тепло, и Сьюзен сняла с головки Ханны шапочку. Темные кудряшки обрамляли милое личико девочки. Уже не в первый раз Сьюзен задумалась о том, что Ханна ничуть не похожа на свою мать, а значит, и на нее, Сьюзен. Наверное, она похожа на отца…

Девочка закинула назад головку и посмотрела на только что обретенную ею мать пристальным взглядом, потом что-то пролепетала на одной ей понятном языке и широко улыбнулась беззубой улыбкой.

Да какая разница, на кого ты похожа! Ты моя и я тебя очень люблю, подумала Сьюзен, поцеловала кроху в макушку и, мечтательно улыбаясь, перевела взгляд в окно.

Выходные прошли, как на войне. С чем еще сравнить этот кошмар, Сьюзен не знала. Никогда в жизни она еще так не уставала. К вечеру субботы, когда Ханна наконец уснула, измотанная дневными заботами мать еле доползла до кровати. О том, чтобы смыть макияж, принять душ, раздеться и забраться под одеяло, не могло быть и речи. Она как подкошенная упала на кровать и уснула.

Ей показалось, что прошло всего мгновение, прежде чем громкий и требовательный крик Ханны разбудил ее. Она так и лежала ничком, стараясь сообразить, почему лежит так неудобно и откуда раздается этот ужасный звук.

— Боже мой, Ханна! — Сьюзен вскочила на ноги и сломя голову бросилась к детской кроватке.

Дубль два. День повторился сначала.

Второй день Сьюзен мыла бутылочки, готовила смеси, меняла памперсы и подавала игрушки, которые проказница Ханна выбрасывала из манежа и тут же требовала назад. Эта игра так увлекла кроху, что ничего иного ей не хотелось. Девочка очень быстро уяснила, что она хозяйка положения, и пользовалась данным ей преимуществом в полной мере.

Сьюзен несколько раз пыталась проявить настойчивость, прекратить это изматывающее безобразие и занять девочку чем-то иным, но Ханна поднимала такой душераздирающий крик, что приходилось помимо своей воли выбрасывать белый флаг и вновь ползать вокруг манежа, собирая игрушки.

Более или менее спокойные два часы выдались на прогулке. Девочка с любопытством разглядывала новые места, важно восседая в новой коляске. Ее серые глаза были широко распахнуты навстречу всему новому, интересному, непознанному.

Сьюзен с огромным удовольствием наблюдала за крохой, радовалась вместе с нею, а в душе горячей волной разливалось удовлетворение, словно это она, а не Ханна перенеслась в сказочный мир из тоскливых, ничего не обещающих серых будней.

В эти минуты Сьюзен, наверное, могла бы назвать себя счастливой, если бы… — ох! — если бы позвонил Кевин. Позвонил и сказал, что любит ее, что хочет быть вместе с ней и Ханной. Если бы.

Сьюзен смахнула повисшую на реснице слезинку. Что это я раскисла? Знала ведь на что шла. Она резко расправила плечи и повернула коляску в сторону дома.

— Пора домой. Сегодня прохладнее, чем вчера. Пойдем, детка, домой разбрасывать игрушки.

Словно поняв, что обращаются к ней, Ханна широко улыбнулась.

— Что-то ты неважно выглядишь. Не заболела? — Мелоди озабоченно посмотрела на Сьюзен, когда та открыла дверь кабинета и прислонилась к дверному косяку. Постояв несколько секунд, словно собираясь с силами для преодоления нескольких метров до рабочего места, Сьюзен молча прошла к своему столу и тяжело опустилась на стул.

— Привет, Мелоди. Все хорошо. С чего ты взяла?

— Да у, тебя такие синяки под глазами, как будто ты все выходные не сомкнула глаз.

— Так оно и было.

— Что, меряешь счастье материнства полной ложкой? И как?

— Отлично, просто похвалиться пока нечем. А если честно — ужасно, — призналась Сьюзен. — Два дня занималась только Ханной. Не понимаю, как можно успеть сделать по дому хоть что-то, если в этом самом доме живет ребенок. Может, не все они такие заводные, как моя Ханна?

— Конечно, не все. Ты разочарована?

— Ни в коем случае! — воскликнула то ли оскорбленная, то ли застигнутая врасплох Сьюзен. — Просто у меня еще совсем мало опыта, но я справлюсь.

— Твой оптимизм меня радует, хотя я по-прежнему не однозначно отношусь к твоему решению оформить опекунство над ребенком. Я бы точно так не смогла.

Сьюзен оставила последнее замечание Мелоди без ответа и включила компьютер. За окном был серый, мрачный день. Дождь начался еще ночью и, по всей видимости, прекращаться не собирался. Сьюзен невидящим взглядом уставилась в окно. Голова была тяжелая, глаза слипались.

Утром Ханна, когда ее передавали с рук на руки няне, бодро гулила и была оживлена, а Сьюзен еле держалась на ногах от усталости и ломоты во всем теле. Впереди ее ждал трудовой день с началом нового проекта.

— Сьюзен! — донеслось издалека. — Да что с тобой, очнись! — тормошила ее за плечо Мелоди.

Сьюзен оторвала взгляд от серого городского пейзажа и перевела его на стоявшую рядом подругу.

— Приди в себя. Тебя шеф вызывает, а ты в облаках витаешь. Давай поднимайся, иди!

— Он в кабинете? — встрепенулась Сьюзен и по привычке запустила пальцы в волосы.

— А где же еще? Поторопись!

Сьюзен резво вскочила, все еще не до конца придя в себя, и быстро пошла по направлению к двери. Потом резко остановилась, секунду постояла, будто что-то вспоминая, вернулась к столу, взяла блокнот и авторучку и вышла из кабинета.

— Мистер Джордан, вы позволите войти? — Она нерешительно остановилась на пороге шикарного кабинета Рекса Джордана.

— А вот и наш лучший дизайнер! Входи, Сьюзен, входи.

Всегда очень энергичный и подвижный мистер Джордан и сейчас не изменил себе. Словно за его спиной и не было без малого шести десятков лет, седовласый, без единого лишнего килограмма в подтянутом теле, он быстрым шагом направлялся к Сьюзен.

— Стив, позволь представить тебе Сьюзен Джефферс!

Она сделала несколько шагов по кабинету и замерла под пристальным взглядом второго мужчины, находящегося в кабинете. Тот смотрел на нее с откровенным интересом и некоторой долей изумления. На мгновение Сьюзен показалось, что он подался к ней вперед и хотел что-то сказать, будто они уже были знакомы, но остановился в нерешительности, услышав ее имя.

— Сьюзен, это Стивен Филдинг, твой клиент и племянник моего старинного друга. Прошу любить и жаловать.

— Привет! — сказала Сьюзен, чувствуя неловкость под пристальным взглядом серых глаз своего нового клиента.

— Привет! — ответил Стивен. — Как дела?

— Прекрасно.

— Присаживайтесь, — обратился к обоим мистер Джордан, — нам есть что обсудить.

Он указал Сьюзен на кресло, расположенное напротив того, в которое, все еще не сводя с девушки глаз, опускался Стивен Филдинг, и вернулся за свой стол.

Следующие полчаса Сьюзен старательно помечала в блокноте пожелания клиента и никак не могла отделаться от мысли, что он нахально разглядывает ее. Ей это очень не нравилось и ужасно мешало. Записывая новую фразу, она уже не могла повторить предыдущую. Близость этого бесцеремонного молодого франта сбивала ее с толку, и она прекрасно понимала, что ведет себя по крайней мере не профессионально. Она не задала ни одного вопроса, а просто бездумно записывала и записывала непонятные фразы. Дома все перечитаю и составлю свое мнение в более спокойной обстановке, успокаивала она себя, понимая, что уже близка к панике. Что подумает о ней мистер Джордан. Еще совсем недавно он расхваливал ее на все лады, называл ведущим специалистом фирмы, а теперь в недоумении наблюдал невообразимую картину: его лучший дизайнер находится в полуобморочном состоянии и не может связать и пары слов.

— Думаю, что Сьюзен уже имеет определенное представление о предстоящей работе, — пришел он ей на выручку, — но думаю, что все же лучше вам все обсудить на месте.

— Совершенно с вами согласен, мистер Джордан, — согласился Стивен. — А что думаете вы, мисс Джефферс? — Этот вопрос прозвучал скорее как издевка.

От него тоже не ускользнуло ее волнение, и, по всей видимости, его это очень забавляло. Что еще может думать дизайнер, приглашенный отделать и обставить загородный дом? Как можно работать, не видя воочию места, объекта, пейзажа вокруг дома. Познакомиться с хозяином и узнать о его предпочтениях — это полдела. Главное — это сам дом, его душа, его настроение.