Тишина давила на Лори, казалось, еще секунда — и она вскочит на ноги, опрокинет тележку с завтраком прямо на пушистый ковер и завопит. Она торопливо попыталась заговорить, но рот ее был словно полон песка.

— Что? — Алекс оторвался от изучения узора на своей тарелке.

— Я… — Лори провела кончиком языка по губам. — Я хотела спросить, что мы сегодня будем делать?

— Я все утро буду играть в теннис.

— А-а-а. — Не мешало бы ему спросить, не составит ли она ему компанию. Она, конечно, отказалась бы, но ведь он и не предлагал.

— Я… я подумала, может, ты захочешь уехать, в смысле, пораньше. — Слова словно бы падали в вязкую тишину.

— Потому что здесь меня больше ничего не держит, ты хочешь сказать. — Впервые за все утро он поднял глаза и посмотрел прямо на нее так, что она сразу же смутилась и потупила взгляд. — Само собой, никуда мы не поедем. Я сказал, что мы проведем здесь три дня, и так оно и будет. — Он взглянул на часы и отодвинул кресло. — Обед в час, тогда и увидимся.

Когда он вышел, Лори долго сидела, не двигаясь с места, глотая тепловатый кофе, почти не ощущая его вкуса, пока осторожный стук официанта не заставил ее очнуться.

Спустившись вниз, она бродила по отелю, пока наконец не обнаружила в гостиной неплохой выбор книг, в том числе и на английском. Она остановилась на Агате Кристи и устроилась в тенистом уголке сада. Но даже «Убийство в Восточном экспрессе» не смогло отвлечь ее от теннисного корта, куда ее влекло, словно мотылька на огонь, и она, невидимая за кустами, поглядывала на Алекса, посылавшего один сокрушительный удар за другим, разбивая в пух и прах вереницы неудачливых противников.

Два следующих дня протекли так же. Алекс плавал, играл в бесконечный свой теннис, так что виделись они лишь за едой, когда необходимость поддерживать пустой разговор доводила Лори почти до истерики. Не один раз комок подступал у нее к горлу, и приходилось опускать глаза в тарелку, чтобы как-то взять себя в руки.

После первого ужасного утра Лори больше не позволяла себе смотреть ему прямо в глаза. Она пыталась убедить себя, что это была лишь минутная слабость и она вовсе не испытывает к нему подобных чувств — но все было тщетно. В его отсутствие тело постоянно испытывало неизъяснимое томление, а когда Алекс был рядом, она страдала от нестерпимого желания прикоснуться к нему.

Но страшнее всего были ночи, когда она лежала без сна рядом с его великолепным обнаженным телом, погруженным в глубокий сон всего в нескольких дюймах от нее. Но Алекс более не предпринимал никаких поползновений и, казалось, вообще не замечал ее присутствия.

— Ох, прости. — Лори замерла на пороге кабинета Алекса в palazzo, увидев его — в рубашке с короткими рукавами — склонившегося над столом. — Я думала, ты ушел, — неловко добавила она.

Алекс явно был недоволен тем, что ему помешали, но быстро погасил свое раздражение.

— Пожалуйста, — он милостиво протянул руку, — я вовсе не хотел спугнуть тебя.

Сделав вид, что не замечает едкой иронии в его словах, Лори прошла в комнату.

Прошедшие пару недель он всеми силами избегал ее: не только старался не находиться с нею в одной комнате, хотя продолжал настаивать, чтобы спали они вместе, но и удерживался от любого физического контакта. Лори это вполне устраивало, ибо только в отсутствие Алекса, живого, из плоти и крови, она могла сдерживать свои буйные чувства.

— Может, тебе будет интересно взглянуть.

Ее покоробила официальность его тона, но она послушно подошла к столу. Он был завален бумагами, архитектурными чертежами и фотографиями старинного дома на различных этапах реставрации. Она вопросительно подняла на него глаза.

— Я купил его в прошлом году с целью превратить в загородную резиденцию, или, скорее, — усмехнулся он, — в нору, куда можно было бы время от времени забираться.

— Я и не знала об этом.

Алекс пожал плечами.

— А как ты могла знать? — Он взял одну из фотографий и протянул ей. — Вот снимок, который я сделал в день покупки.

— Но это же настоящие руины!

Слабая улыбка на мгновение появилась на его сосредоточенном лице.

— Почти. Поэтому я его и купил. Почти все я сделал своими руками, когда удавалось выкроить время.

— Ясно. — В очередной раз Лори поразилась неиссякаемой энергии этого человека.

Он разыскал на столе еще одну фотографию.

— А вот я уже почти закончил крышу, разумеется не без помощи местных специалистов-строителей. — Он улыбнулся, словно оправдываясь.

— Это здесь недалеко?

— Помилуй бог, нет. Идем, я покажу тебе. — Над столом висела взятая в рамку карта. — Вот Падуя. Если ехать по этой дороге… видишь деревню?

— Да. — Коротенькое слово прозвучало как-то странно. Лори стояла так близко от него, что ощущала резкий запах одеколона и — сквозь него — тот дурманящий запах Алекса. Интересно, каждое мужское тело пахнет так чарующе обольстительно? Нет, конечно, нет. Джеймс, например… Она в ужасе спохватилась и вновь обратила внимание на карту.

— Из этой деревни ведет лишь одна дорога на запад. И ведет она прямо к моему дому — вот он. Лори ощущала на щеке тепло его дыхания, его рука двигалась в нескольких дюймах от ее лица. Гибкая, сильная, изящная — на несколько секунд она представила себе эту загорелую руку на своей светлой коже и поспешно отступила назад.

— Это очень мило, — заметила она невпопад и обернулась к столу. — А этот снимок, наверное, делали весной.

— Да, в этом году. Пожалуй, в это время года там лучше всего. В саду цветут фруктовые деревья, окрестные луга покрываются полевыми цветами.

Неожиданно у Лори защипало в глазах. Она ясно себе представила описываемые Алексом красоты.

— Я хотела бы увидеть это, — неуверенно произнесла она.

Она старалась не смотреть на него, наступила недолгая пауза, и Лори приготовилась уже услышать резкий отказ, но он сказал:

— Возможно, как-нибудь возьму и тебя с собой.

— А может, я сумею даже помочь тебе с интерьером, — слова вылетали сами собой. Как можно быть такой дурой! Не собирается же она оставаться здесь до того времени, когда он примется за отделку виллы.

Но как бы то ни было, Алекс холодно заметил:

— Не думаю, чтобы это была слишком хорошая идея.

Он был совершенно прав, но Лори показалось, будто она получила пощечину. Он все яснее и яснее дает ей понять, что в свою жизнь допускать ее не намерен. В наказание за непокорность. Как, должно быть, он ненавидит ее. И значит, будет счастлив как можно скорее положить конец этому несуразному брачному фарсу. Но тогда почему она…

Зазвонил телефон. Алекс поднял трубку.

— Барези, — отрывисто произнес он, и раздражения в его тоне как не бывало. — Джулия! — Последовали восклицания, итальянская скороговорка, и, наконец, он положил трубку.

— Неприятности на фабрике. Мне нужно идти, по сути дела, я должен быть уже там.

Рядом с картой располагался раскрытый сейф, вделанный в стену. Разговаривая по телефону, Алекс выхватывал оттуда бумаги и закидывал их в атташе-кейс. Захлопнул сейф, щелкнул дисками с цифрами и для надежности подергал дверцу.

Бросив взгляд через плечо, он увидел, что Лори наблюдает за ним, и криво усмехнулся:

— В наши дни нельзя быть слишком неосторожным.

— Конечно, — согласилась Лори и прежде, чем успела прикусить язычок, добавила: — Особенно, когда в доме поселился вор.

Он на мгновение замер, надевая пиджак, глаза его сузились, но затем улыбнулся и произнес:

— Ты абсолютно права.

Она стояла, не в силах двинуться с места, ощущая нестерпимую обиду. Воровка, в придачу еще и обманщица на супружеском ложе. Вот кто она для Алекса. Но зато, зато он будет рад избавиться от нее как можно скорее — и тогда эта кошмарная полужизнь будет позади.

Уже в дверях он обернулся.

— Сегодня вечером я опять задержусь. Я уже сказал Ольге, чтобы не готовила ужин на меня.

Таков был их обычный уклад жизни со дня переезда в palazzo. Алекс либо работал здесь, в кабинете, либо возвращался домой, когда она уже лежала в постели. Действительно ли на работе он задерживается? — подумала вдруг Лори. — Или уже нашел себе утешение на стороне? В конце концов он ясно дал ей понять, что именно так оно и будет.