Удобно расположившись в его мягком кожаном кресле, она подперла голову рукой и равнодушно блуждала взглядом по разбросанным на столе фотографиям. На одной из них неухоженная черно-белая кошка играла со сгнившим яблоком. Приблудная, наверное. Может, Алекс как-то покормил ее, но все равно она — чужая, ненужная. Лори закусила губу, и обильные слезы вот-вот были готовы брызнуть из глаз. Что же это такое — плакать о кошке, которую она даже не видела? Смех, да и только.

Лори аккуратно убрала фотографии в конверт из плотной бумаги, сложила карандаши и ручки и обессиленно откинулась в кресле. Впереди — еще один мучительный день в длинной череде дней, которые она проводила либо здесь, в palazzo, либо — когда ей стали надоедать любопытные взгляды прислуги — блуждая по запутанным лабиринтам узких улочек, горбатым мостикам с затейливыми металлическими перилами, среди сплетения каналов. Она старалась держаться подальше от района Сан-Марко: там все, казалось, всегда наслаждаются жизнью. Экскурсии, группки туристов, обнявшиеся парочки — Венеция была полна влюбленными, и только Лори всегда была одна.

Сегодня утром она решила было позвонить Джулии и предложить вместе провести день: походить по магазинам, пообедать где-нибудь, но этот телефонный звонок вернул ее к реальности. Джулия работала на семейной фабрике, без сомнения, ее высоко ценили. Она, кажется, дизайнер. Правая рука Алекса. Лицо Лори исказилось от боли и, отбросив кресло, она выбежала из комнаты…

Через пару дней изнемогая от скуки, Лори решительно направилась в кухню, где Ольга Черезо деспотически управляла своим безупречным металлическим королевством.

— Синьора Черезо, пожалуйста, — начала она разговор и неуверенно продолжила, подбирая слова из своего англо-итальянского разговорника: — Я никогда не умела готовить итальянские блюда, и я просила бы вас…

С минуту та колебалась, затем улыбнулась, надела на Лори передник, и они приступили к работе…

Как ни странно, в этот вечер Алекс вернулся домой раньше обычного. Он сразу же скрылся в кабинете, но к ужину появился за столом. Служанка принесла спагетти с зеленью и сметаной. Алекс рассеянно положил себе немного и принялся жевать, задумчиво ковыряя вилкой тончайшие ломтики. Постепенно он ощутил на себе взгляд Лори и поднял глаза.

— Что-то не так? — Снова эта холодная учтивость, ранившая ее в самое сердце.

— Н-нет. Тебе нравится?

— А что?

— Это я приготовила.

— Замечательно, — только и сказал он.

— А по-моему, нет. — Она отшвырнула вилку. — Тебе же не нравится, признавайся.

Он что-то проворчал себе под нос и громко спросил:

— Черт побери, я сказал хоть слово?

— А не надо ничего и говорить. Не волнуйся, я все понимаю…

— Ради всего святого. — Стиснув зубы, он поднялся, вытер салфеткой рот, скомкал ее и так резко отодвинул стул, что тот закачался и повалился на бок.

— Куда ты?

— Ухожу. Неожиданно я понял, что не хочу есть.

Лори распахнула входную дверь и тихонько вошла. Как приятно оказаться в прохладном полутемном холле после венецианского пекла. Несмотря на то что она собрала волосы в узел — обрезать их не хватало храбрости, — по ее шее струился жаркий и липкий пот.

Она положила было руку на перила, собираясь подняться наверх и принять душ, но помедлила. Неплохо бы искупаться. До сих пор она упрямо держалась подальше от бассейна Алекса, опасаясь столкнуться там с его великолепным телом, прикрытым лишь крошечными плавками, а то и вовсе без них. Но сегодня это ей не грозило. Он сказал, что задержится — как всегда.

Сбегав наверх за купальником аквамаринового цвета, Лори распахнула дверь в подвал, включила свет, и зеленовато-голубая вода бассейна буквально ожила. Она, словно скользкая ткань, приятно холодила разгоряченную кожу, и Лори долго, не спеша, с наслаждением плавала, а вереница невеселых мыслей, все эти дни кружившихся у нее в мозгу, вдруг куда-то внезапно улетучилась.

И тут дверь растворилась, и появился Алекс, все еще одетый в светло-серый деловой костюм. Лори находилась в том конце бассейна, где было помельче, он, видимо, не заметил ее за растениями и начал стаскивать с себя легкий пиджак.

Он выглядел усталым, крайне усталым. Все эти дни Лори старалась не глядеть на него, и сейчас была поражена его изможденным видом, кругами под глазами, опущенными уголками рта. Ее моментально охватило неистовое желание обнять его и целовать это усталое лицо до тех пор, пока не исчезнет застывшее на нем напряжение.

При этой крамольной мысли тело ее непроизвольно дернулось, и хотя от этого движения по воде пробежала лишь легчайшая рябь, Алекс заметил ее.

Он быстро взглянул на Лори, нахмурился и тотчас натянул на лицо привычное отчужденное выражение.

— Прости, не знал, что ты здесь.

Алекс повернулся было, чтобы уйти, но тут Лори быстро начала подниматься по лесенке из бассейна.

— Нет, пожалуйста, не уходи: я уже искупалась, а тебе, судя по твоему виду, купание не помешает. — Она робко улыбнулась, глядя на него снизу вверх, но он смотрел на нее, словно не видя. — Алекс, прошу тебя, — мягко добавила она и положила мокрую руку на рукав его белоснежной рубашки.

Он не переставал пристально смотреть на нее, и она заметила, что уголок его рта слегка подергивается.

— Да нет, я раздумал. К тому же, пора обедать.

Дверь с глухим стуком захлопнулась. Лори стояла, не двигаясь, плечи ее подрагивали. Она проклинала тот день, когда решила навлечь на свою голову ненависть Алекса — и более чем преуспела. Зачем она позволила вовлечь себя в эту авантюру? Разве можно расплачиваться — даже за столь бесценное, как жизнь «Пэджета» и счастье отца, — такой дорогой ценой?

Но она постаралась взять себя в руки. Совсем скоро, не сомневайся, Лори, — сказала она себе, — весь этот кошмар будет позади. Скоро тебе не придется противостоять ненависти Алекса, вообще не придется видеть его. Он выгонит тебя навсегда. Но, как ни странно, мысль эта не принесла ей успокоения. А наоборот, болезненным комком застряла в горле.

Когда на следующее утро Лори спустилась к завтраку, Алекс появился в дверях своего кабинета.

— Доброе утро, — буркнул он и, когда она посторонилась, чтобы дать ему пройти, отрывисто произнес: — Учти, бал на следующей неделе будет костюмированным.

— Какой бал? — Она в замешательстве посмотрела на него.

— В следующий четверг. Твой день рождения, — пояснил он, а она продолжала непонимающе смотреть на него.

— Ой. — Лори прижала руку ко рту, она совсем забыла. Так была поглощена собственными горестями, что чуть было не пропустила свой двадцать первый день рождения.

— Не нужно никакого бала, — воспротивилась она. От одной мысли, что ей придется исполнять роль искрящейся весельем именинницы, что-то больно сжалось у нее в животе.

— Не будь дурочкой. Бал будет — никуда ты от этого не денешься. — Чувствовалось, что Алекс с трудом сдерживает раздражение. — Бал-маскарад на совершеннолетие — это традиция семьи Барези.

— К черту традиции Барези! — Лори ударила кулаком по перилам. — Я не Барези. И никогда ею не стану.

Алекс грозно нахмурил брови.

— Ты Барези. Синьора Лорина Барези. Независимо от того, нравится тебе это или нет.

— Не нравится.

— Но нравится тебе это или нет, бал все равно состоится. Тебе не придется ничего делать, Ольга обо всем позаботится, и она даст тебе несколько адресов магазинов карнавальных нарядов, где ты сможешь подобрать себе костюм.

— Не хочу я никакого костюма, — упрямо твердила она. — Может быть, я хочу надеть свои старые джинсы и футболку, которые ты не позволяешь мне носить.

— Вырядишься, как неряшливая хипующая студентка? — неприязненно отозвался он.

— Нет, как Лори Пэджет — некая особь, находящаяся под угрозой уничтожения. — Она играла с огнем и знала это, но молчать уже больше не могла.