Его глаза неотступно следовали за ней, когда она выходила по делам и когда возвращалась. Они словно прожигали ее насквозь через облегающее шелковое платье цвета «металлик». В огне его жаркого взгляда она ощущала себя совершенно раздетой. Ей становилось почти жаль, что у нее такие безупречные физические данные. Ростом она пошла в отца, чьи предки много лет назад приехали в Канаду из Германии, — а темные волосы, синие глаза и женственную фигуру она унаследовала от матери-француженки. Результат получился просто сногсшибательный.

Сейчас, через девять лет после того, как она впервые появилась на подиуме, Гейл выглядела более зрелой. Казалось, с годами она стала еще красивее. Черты лица приобрели выразительность и стали больше соответствовать ее потрясающей фигуре. Волосы она по-прежнему не стригла и не красила. Чаще всего распускала их и они темным занавесом окутывали ее до самой талии. Предполагается, что пышные формы уже не в моде, однако модельеры обожали Гейл, потому что на ней их творения смотрелись куда более выигрышно, чем на тощих и плоских манекенщицах. Особенно часто ее приглашали демонстрировать купальники и нижнее белье. Она сколотила приличное состояние, снимаясь полуодетой.

К несчастью, побочный эффект тому, что она без конца появляется на рекламных щитах и обложках глянцевых журналов в соблазнительном кружевном нижнем белье или почти несуществующем бикини, состоит в том, что многие мужчины считают: она продается так же, как и созданный ею образ. Просто удивительно, сколько богачей думают, что могут купить ее, сделать своим трофеем — спутницей на час, любовницей, даже женой. Гейл испытывала странное удовольствие, предвкушая очередное выяснение отношений. Ей становилось даже жаль незадачливого поклонника. Она — последняя женщина на свете, которую страстный мужчина пожелал бы видеть в своей постели.

Едва заметно улыбаясь, Гейл грациозно опустилась на место, которое отвел ей принц, — справа от себя и достаточно близко, чтобы она могла почувствовать аромат его дорогого одеколона. Боже! Какие у него длинные, изогнутые ресницы! Она еще не видела таких длинных ресниц ни у одного мужчины.

Кроме них двоих, в ложе не было никого — даже телохранителя с каменным лицом. Куда он подевался? Утром он весь день стоял рядом с принцем или как тень следовал за ним, куда бы тот ни пошел. Наверное, телохранителю известен намеченный принцем сценарий, поэтому он тактично скрылся на то время, пока его босс любезничает с женщиной, которую изволил осчастливить своим вниманием.

— Я с нетерпением ждал вашего возвращения, — сказал принц на безукоризненном английском, выдававшем в нем выпускника дорогой британской частной школы. — Вы уже покончили с делами?

— Да, слава Богу. Я и не понимала, как мне придется трудно, ведь надо было выбрать победительницу из стольких нарядных дам!

— Если бы судьей был я, я выбрал бы лишь одну победительницу. Вас, моя прелесть!

Ох, устало подумала Гейл, начинается. Лучше бы он поберег свое красноречие для какой-нибудь впечатлительной глупышки. Внешне она ничем не выдала своего раздражения. Пока не время. Наоборот, терпеливо ждала, когда же он сделает еще шаг вперед… навстречу своему поражению. И он не обманул ее ожиданий.

— Скажите, что вы делаете сегодня вечером? — продолжил принц, как ни в чем не бывало. — Мне очень бы хотелось поужинать с вами.

Нет, мой милый принц, ты хочешь поужинать мной, так сказать, съесть на десерт.

Его глаза продолжали гореть страстью, а глаза Гейл превратились в две льдинки, способные заморозить любое пламя.

— Извините, ваша светлость, — она резко вскинула вверх подбородок, отчего шляпка сдвинулась на затылок и он смог без помех любоваться ее прекрасным лицом, — но сегодня я не могу.

Как она и думала, отказ нисколько не смутил его.

— Тогда, может быть, в другой раз? Я слышал, вы живете в Монреале. Возможно, вам неизвестно, но я каждую неделю приезжаю туда.

На самом деле ей действительно мало что было известно о принце Марио до сегодняшнего дня. Он не искал славы. Но одна супружеская чета коннозаводчиков из Торонто, которая также была в гостях у принца, с удовольствием просветила ее, пока он отлучился, чтобы вручить приз победителю в утренней скачке. Гейл знала, что ему тридцать два — тридцать три года, у него в Канаде есть поместье где-то возле Торонто. За последние десять лет он весьма преуспел в разведении породистых жеребцов. Семейство ди Сан-Пьетро разводит породистых скаковых лошадей по всему миру. У них есть владения в Италии, Великобритании и в Америке. Однако принц Марио отвечает исключительно за канадский филиал.

Ей также осторожно намекнули, что принц считается признанным сердцеедом и великолепным любовником. Интересно, чего они добивались — хотели ее предостеречь или, напротив, привлекали ее внимание? Возможно, знакомые хотели раздразнить ее аппетит. Наверное, они думают, что, услышав про любвеобильность принца, любая девушка тут же захочет лично выяснить, вправду ли он так хорош, как о нем говорят. Если так, сплетники понапрасну теряют время. И принц тоже.

Гейл почти с нетерпением ждала того момента, когда сможет открыть принцу глаза на его ошибку.

— Завтра днем я буду в Монреале, — сообщил он учтиво, однако не сводя с нее взгляда. — По пятницам я играю у себя в номере в покер с друзьями, а по субботам хожу на скачки. Вообще-то я домосед. Сейчас я выбрался в Торонто только потому, что в третьем забеге участвовала моя лошадь. Во вторник, кстати, другая моя лошадь бежала в Кубке Канады. К несчастью, ни та, ни другая не выиграли.

— Какая жалость, — протянула Гейл без малейшего сочувствия в голосе.

Однако он, казалось, ничего не заметил. Может быть, просто принимает как данность то, что любая женщина с замиранием сердца ловит каждое его слово, чувствуя себя польщенной проявленным к ней интересом?

Гейл едва не рассмеялась. Сегодня принцу Марио предстоит испытать нечто новое в отношениях с противоположным полом. Ему предстоит пережить… отказ!

— Вы будете свободны в воскресенье вечером, чтобы поужинать со мной? — Он, как она и предполагала, проявил настойчивость. — Или у вас дела, которые задержат вас здесь, в Торонто?

— Нет. Завтра утром я вылетаю в Монреаль. Но в воскресенье вечером буду занята и не смогу поужинать с вами. Мне очень, жаль, — равнодушно добавила она.

Принц недоуменно нахмурился.

— У вас дела?

— Нет, — сухо отрезала она.

Он нахмурился еще больше и, кажется, растерялся.

— У вас есть возлюбленный, и он будет против, если вы примете мое приглашение? Или, может быть, тайный покровитель?

Гейл готова была взорваться. Ее раздражала не только его напыщенная манера говорить. Злило предубеждение. Ну почему в деле обязательно должен быть замешан другой мужчина? Принц даже не допускает мысли о том, что она, она сама, вовсе не считает его неотразимым и просто не хочет ужинать с ним! Однако более всего ее возмутило его последнее предположение. Он считает, что она с большой вероятностью может быть любовницей какого-нибудь толстосума.

— У меня нет ни возлюбленного, ни, как вы выражаетесь, покровителя, — сухо ответила Гейл. — Дело в том, ваша светлость, что для вас я никогда не буду свободна. Я не пойду ужинать с таким человеком, как вы, поэтому, пожалуйста, не трудитесь и не просите меня больше.

Принц вспыхнул, глаза его сразу же стали жесткими, твердыми, как черное дерево, а брови сдвинулись, как тучи перед бурей.

— С таким человеком, как я? — резко переспросил он. — Могу ли я поинтересоваться, что конкретно вы имеете в виду?

— Конечно, поинтересоваться вы можете, — холодно сказала она, — но ответа вы не получите.

— Но я имею право узнать, почему вы так грубо меня осадили!

Ярость, которую Гейл долгие годы сдерживала внутри себя, прорвалась наружу, словно лава из вулкана.

— Право?! — переспросила она и тут же вскочила на ноги. — Там, где речь заходит обо мне, вы никаких прав не имеете. Вы попросили меня поужинать с вами. Я отказалась. Вы настаивали, и я недвусмысленно дала понять, что мне неприятны ваши знаки внимания. Не думаю, что повела себя с вами грубо. У меня тоже есть права. Я не желаю, чтобы мне докучали испорченные и надменные мужчины, которым в своей жизни почти не доводилось слышать ни одного отказа! Мой ответ вам — «нет», и он останется неизменным. Так что примите к сведению, принц Марио: если вы попытаетесь снова связаться со мной, я обвиню вас в сексуальных домогательствах!