Если бы ее романтический герой напоминал Аполлона Бельведерского, это бы ее хоть немного извиняло. Но Кэрри со своим шрамом, сломанным носом и седой прядью на каштановых волосах до Аполлона как-то недотягивал. Да и манеры его едва ли соответствовали представлениям о романтическом герое… Любовь, конечно, зла, но с Сондой она поступила особенно изощренно…

Эрик поймал ее взгляд и улыбнулся. Сонда смутилась — он-то, наверное, думает, что она любуется им. Чтобы хоть как-то скрыть смущение и загладить вину, она спросила:

— Хотела узнать, ты не против свадебного торта из суфле и взбитых сливок? — Ей было совершенно наплевать на свадебный торт, и фальшь, прозвучавшая в собственном голосе, смутила ее еще сильнее.

— Отличная мысль. — Эрик не уловил фальши в голосе Сонды, чему она была искренне рада. — Он будет очень большим?

— Да, огромным… — Ей хотелось заплакать от его наивности. Она сидит рядом, думает о другом человеке, а он с милой улыбкой выясняет, какого размера будет свадебный торт. Бедняжка… Сонде стало невыносимо стыдно и больно за человека, которого она не любила и невольно обманывала. Она выдавила из себя улыбку. — Торт из пяти ярусов. Такая большая сладкая пирамида…

Описание торта прервал противный звонок, раздавшийся из-под элегантного пиджака Эрика. Сонда терпеть не могла звук его мобильного, но Эрик наотрез отказывался поставить другой, мотивируя свой отказ тем, что этот звонок слышно лучше всех остальных. Сонде оставалось только надеяться на то, что телефон в ее доме, куда Эрик должен был переехать после свадьбы, не начнет звенеть так же отвратительно.

— Извини. — Эрик вытащил телефон из чехла. — Да, я слушаю.

По выражению его лица Сонда поняла, что новости ему сообщили совсем не радостные. Эрик побледнел, глаза беспокойно забегали. Бросив странный взгляд в сторону Сонды, он встал с кресла и вышел из комнаты. Сонда пожала плечами: дела, дела… Коктейль в ее бокале закончился, и она решила пробраться на кухню, чтобы выяснить у Дори, не осталось ли еще немного напитка.

В коридоре она наткнулась на Эрика, все еще говорящего по телефону. Лицо его по-прежнему выражало беспокойство. Сонда вылила в бокал остатки коктейля и краем уха вслушалась в доносящиеся из коридора фразы. После знакомства с Кэрри подслушивание вошло у меня в привычку, грустно констатировала она. Однако разговор Эрика с неизвестным собеседником заинтересовал ее сильнее, чем она думала.

— Вот черт, не ожидал, что так будет! — Сонда никогда не слышала в голосе Эрика такого неприкрытого раздражения. — Если не вмешаться в это сейчас… Можешь не объяснять, я прекрасно понимаю, чем это чревато… Думаю, что я сам отдам распоряжение… Жди меня через час — одной ногой я уже у двери… Сонда!

Сонда вышла из кухни и недоуменно поглядела на жениха. Ей показалось, что от его крика в доме лопнут все окна, несмотря на то, что они сделаны из прочного пластика.

— Прости, дорогая, мне придется уехать прямо сейчас.

Эрик убрал мобильный в чехол, и Сонда заметила, что у него руки не просто трясутся, а ходят ходуном. Она попыталась вспомнить, когда видела Эрика таким, но в голове не было и следа подобных воспоминаний. Что могло настолько вывести его из равновесия? И вообще, Эрик ли это? Всегда такой спокойный и сдержанный, сейчас он напоминал сгусток нервов, облаченный в костюм.

— Что-то случилось? — встревожилась Сонда.

Вместо ответа Эрик чмокнул ее в щеку, схватил кейс и устремился к входной двери. На пороге он обернулся, словно вспомнив, что невеста все еще ждет ответа, и пробормотал:

— Проблемы с клиентом. Еще раз прости, Сонда. Завтра увидимся.

Не забудь, что послезавтра свадьба, хотела напомнить Сонда, но удержалась от колкого замечания. Уж кому-кому, а ей меньше всего стоит упрекать Эрика в забывчивости — женщине, которая на кануне свадьбы грезит о другом мужчине…

Все еще пытаясь понять, что за сделка взволновала Эрика до такой степени, Сонда села в кресло и допила коктейль. Поведение жениха казалось ей очень и очень странным. И дело не только в поведении. Кто решает проблемы с клиентами в столь поздний час?

Может, у него тайная любовница, о которой Сонда ничего не знает? Предположение было до того нелепым, что Сонда даже рассмеялась. С любовницей не говорят таким тоном, да и представить Эрика в роли пылкого ловеласа было так же сложно, как вообразить гризли в мини-юбке.

Дать простор воображению ей помешал звонок в дверь. Быстро же Эрик решил свои проблемы! Сгорая от любопытства, Сонда вскочила с кресла, твердо решив на этот раз выяснить у Эрика подробности его «проблем с клиентом». Но за дверью ее поджидал новый сюрприз — вместо ожидаемого Эрика на пороге стоял Кэрри.

— Привет. — Голос Кэрри был глухим и мягким, именно таким, каким она сохранила его в своей памяти.

От удивления Сонда позабыла все слова, но даже если бы она их вспомнила, то вряд ли смогла бы произнести — язык словно присох к гортани. Она впилась взглядом в его лицо, не в силах отвести удивленных и радостно блестящих глаз. Шрам над правой бровью и сломанный нос казались ей теперь такими родными… Злость, которую еще совсем недавно она чувствовала к этому мужчине, испарялась капля за каплей.

— Сонда! — Кэрри не знал, что и думать. То ли она молчит, не желая с ним разговаривать, то ли просто удивлена. — Мы можем поговорить?

Дар речи не спешил возвращаться к ошеломленной и растерянной девушке. Сонда продолжала смотреть на Кэрри так, словно не понимала, на каком языке он с ней разговаривает. Она часто представляла себе их встречу, но не думала, что это произойдет именно так. Она знала, что скажет ему, как посмотрит на него, как поведет себя… Но теперь, когда происходящее переместилось из воображаемого в реальный мир, она совершенно растерялась, размякла, как будто тело и душа превратились в огромную рыхлую губку.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — попытался истолковать ее молчание Кэрри.

— Нет! — вырвалось у нее. Она заговорила и поняла, как глупо выглядит, стоя на пороге и во все глаза пялясь на Кэрри. — Не хочу, — произнесла она уже спокойнее. — Ты можешь войти.

Сонда пыталась понять, зачем он пришел, но мысли расплывались в голове, наотрез отказавшейся думать. Сонда проклинала свою невесть откуда взявшуюся робость. Ей хотелось вести себя естественно, так, как будто ничего не произошло. Но ни голова, ни тело не хотели ей подчиняться, словно принадлежали какой-то глупой девчонке, а не разумной, умудренной опытом Сонде Тальбот.

Кэрри тоже выглядел не лучшим образом. Он зашел в дом и мялся около двери, не зная, куда приткнуть свое тело, ставшее отчего-то таким большим и неуклюжим. Кто-то из них должен был начать разговор, и Кэрри понимал, что сделать это придется именно ему — ведь он пришел к Сонде, а не наоборот.

— Я пришел извиниться, — начал Кэрри и почувствовал, что фраза прозвучала слишком официально. Он посмотрел на Сонду, словно ища поддержки в ее взгляде, но она опустила глаза и разглядывала подлокотник кресла. — Я хочу извиниться перед тобой, Сонда.

Сонда подняла голову и ответила на его взгляд — темный, смущенный, каким она еще не видела его раньше.

— Я бросил тебя одну тогда, на Мадагаскаре… С моей стороны это было настоящим свинством. Но, поверь мне, в тот момент я думал лишь о твоем благе. Впутывать тебя в эту историю мне не хотелось, потому что ты… Я волновался за тебя.

— Странно. — Сонда окончательно пришла в себя и почувствовала сильное желание отыграться на Кэрри. — Только я не заметила твоего волнения. Не спорю, ты не втягивал меня в эту историю… Ты поставил мне жесткие условия, которых я не нарушила. Но мне казалось, я имею право узнать хотя бы что-то… Кэрри, ты отнесся ко мне как… к несмышленному ребенку, нет, хуже — о ребенке хотя бы заботятся. Ты отнесся ко мне как к женщине с куриными мозгами, которая в любой момент может испортить дело своей глупостью!

Кэрри не ожидал, что его поведение могут истолковать именно так. Он не знал, что ему делать — продолжать оправдываться или попытаться убедить ее в том, что она не права. Сонда могла отреагировать на его слова как угодно, а вариант вылететь за дверь после двух минут разговора его совершенно не вдохновлял. С ней было тяжело и необыкновенно легко одновременно. Может, именно поэтому он влюбился в эту девушку?