Наверное, она умеет внимательно слушать и совсем не умеет поучать. Норвуд ненавидел, когда женщины начинают поучать. Возможно, Кому-то это нравится, но только не ему. Если ему требовался совет, он спрашивал сам, но слушать бесконечные нотации… Увольте!

Он снял очки в тонкой золотой оправе и начал задумчиво полировать стекла. Идиотская модель, хотя и стильная. Переносицу натирает.

Эми — Эмили очки не носит, но если бы носила — наверняка выбрала бы удобную оправу. Она и одета так, как ей удобно, — скромно, со вкусом, но без вычурных изысков.

Женщины, окружавшие его на работе, изыски обожали. Секретарша Кэсси, например, носила такое декольте… Скажем так, декольте практически непринужденно сливалось с разрезом юбки, а поскольку работа у ' Кэсси была в основном сидячая, создавалось стойкое ощущение, что Кэсси вот — вот выскользнет из своей одежды, оставшись в чем мать родила. Впрочем, Кэсси это вряд ли способно смутить…

Хватит думать о бабах! Пардон, о женщинах. У него есть куда более насущная проблема — Ларри!

При мысли о Ларри у Ричарда немедленно заболел висок. Господи, ну неужели семейные отношения всегда становятся такой проблемой?!

Повинуясь внезапному импульсу, он начал яростно тыкать в кнопки мобильника, набирая номер Ларри. Ответил тот сразу.

— Привет, Дик. Чего надо?

Он знал, что у него определитель, сам ему покупал сим-карту, но все равно разозлился. Во времена его молодости телефонный разговор начинался более неспешно и вдумчиво…

— Здравствуй, малыш. Я на секунду. Не хочешь поужинать сегодня со мной?

Тишина. Ларри обдумывает предложение. В паузе орет музыка — та самая, которую Ларри постоянно ставит у него в машине. Набор шумов и скрежетов чего-то железного. Та самая музыка, которую он лично за музыку не считает…

Ларри обдумал.

— С тобой опять припрутся старые хмыри, типа, коллеги по бизнесу?

Ричард всего два раза в жизни совершил эту ошибку — взял Ларри с собой в ресторан на деловые обеды. Первый раз малыш сидел и злился, второй раз Ричард Норвуд вспоминать не любил.

— Нет, Ларри — бой, только ты и я. Но ты, уж будь любезен, оденься, как положено.

— Ну — у… ладно, перец. Только ради тебя.

Судя по голосу, Ларри сегодня в настроении. Впрочем, это еще ничего не значило. Настроение у него менялось по двадцать раз за час, так что ни о чем это не говорило. Раньше он, Ричард, пытался подстраиваться, в последнее время махнул рукой.

Пользуясь хорошим настроением малыша, Ричард быстренько договорился с ним о встрече у него в офисе. Пока все складывалось удачно — до конца дня он поработает, сделает несколько важных звонков, а значит, завтра ему не придется приезжать на работу слишком рано.

Немая сцена продолжалась довольно долго, после чего Эмили решительно хлопнула ладонью по столу, едва не опрокинув емкость с горчицей на Рози.

— Нет, нет и еще раз нет. Ричард Норвуд совершенно исключается.

— Это почему это?

— Во — первых… во — первых, он старый!

На самом деле Эмили понятия не имела, сколько Ричарду Норвуду лет. Возможно, в этом смысле она была раритетом, потому что все остальные сотрудницы фирмы это наверяка уже выяснили.

Рози поджала чувственные губы — аккуратно, чтобы не смазать помаду. Гай завел глаза к потолку и протянул:

— Ну я не знаю… Единственное, что меня настораживает, так это пункт про отсутствие жены и детей. Поговаривают, что Норвуд часто видится с молодой выдрой, у которой есть сын…

Эмили даже удивилась тому, как сильно ее расстроило это сообщение. Она постаралась скрыть это — и в результате в голосе явственно прозвучали ревнивые нотки:

— Думаешь, это его ребенок? И его бывшая?

Рози ехидно заметила:

— Раз до сих пор встречается, почему же бывшая? Но я разочарую нашего белокурого сплетника. Это не его бывшая. Ричард Норвуд никогда не был женат. Однако, учитывая, сколько времени он проводит с чужим сыном, можно серьезно задуматься. Как правило, это свидетельствует о далеко идущих планах в отношении мамаши.

Эмили подавила естественное желание все — таки вылить горчицу на Рози и спокойным — как ей казалось… ну хотелось надеяться — тоном заявила:

— В любом случае мистер Норвуд меня совершенно не интересует.

Рози не сдавалась:

— Если у него с молодой выдрой все серьезно — тогда не интересует. А если нет? Во всяком случае, у меня в свое время ничего не получилось.

Эмили в ужасе воззрилась на Рози. Если ничего не получилось у самой Рози Шайе — на что может надеяться она?!

— Он тебя отверг?

— Эмили, как ты выражаешься? Так говорят только в романах девятнадцатого века. У нас с ним не срослось — это точнее.

Гай неожиданно выступил в роли голубя мира:

— Розита, Эми в любом случае может попрактиковаться на нем. Поговорить, пофлиртовать, разузнать, какие у него интересы…

Эмили мрачно уставилась на белокурого голубя.

— Зачем это? Если он все равно…

— Отработаешь технику. Кроме того, ты описала мужчину его типа. Пусть в итоге будет не Норвуд, пусть кто-нибудь похожий, а ты уже — оп! — и все про него знаешь.

Эмили с сомнением посмотрела на беспечного миротворца.

— Ты предлагаешь мне использовать Ричарда Норвуда в качестве тренажера?

Гай и Рози неистово закивали. Эмили нахмурилась еще сильнее.

— И каким же это образом я буду на нем тренироваться? Он президент фирмы, а я — «подай — принеси — пшла вон». Мне его с утра начинать подкарауливать или завести привычку пить кофий на двадцать шестом?

— А ксерокс? Ты же уже пробовала — получилось!

— Он что, тупой? Он же догадается.

Гай заерзал на стуле:

— Ой, девочки, прям не могу — до того охота пойти и отксерить на двадцать шестом хоть что-нибудь!

Рози мрачно буркнула:

— Не забудь, повторяй про себя: я мужчина. А Норвуд…

— Рози, ты злая. Вы с Филом вообще помолвлены полгода. Потом, я же не заигрывать с вашим боссом иду на ксерокс, я так, для тонуса.

— Перебьешься. Эмили, не волнуйся! Ни о чем Норвуд не догадается. Мужики такие дураки…

— Если он такой дурак, то как же я его заинтересую? Ну, будет он мне тупо чинить ксерокс…

Голос Рози приобрел бархатные обертона мурлыкающей пантеры:

— Починит — починит — а потом в его серых глазах ты заметишь особенный огонек…

Эмили добросовестно задумалась. Как выглядят особенные огоньки в глазах президентов корпорации? Нет, не так: смотрел ли кто-нибудь на Эмили с таким вот огоньком в глазах?

Что ж такое, все знают про огонек, а она нет. Дело еще хуже, чем она предполагала.

К счастью, обед закончился, и Эмили смогла вырваться из смертельно — нежных объятий лучших друзей. Следующие несколько часов она посвятила исключительно работе, яростно перекладывая стопки документов из папки в папку и стараясь не думать о Ричарде Норвуде. Вполне естественно, что в результате думала она только о нем.

Видимо, некоторые мысли способны материализоваться, потому что без пятнадцати шесть прямо над головой Эмили раздался негромкий мужской баритон:

— Привет. Эми? Вернее, Эмили?

Она подняла голову и превратилась в ледяную статую. Прямо перед ее столом стоял Ричард Норвуд.

Господи боже… Святая Мадонна… чтоб мне провалиться…

Не думай о Мадонне! Думай о Ричарде Норвуде. Начинай флиртовать немедленно, тупая корова!

Не смей называть меня коровой! Ты это вообще я! А что это у Ричарда Норвуда в руках? Мятая бумажка какая — то…

Ричард Норвуд смущенно кашлянул и положил перед Эмили немилосердно измятый листок.

— Вот. Нашел в ксероксе.

Ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять: это конец.

Волна жара окатила ее сначала с головы до ног, а потом обратно, с ног до головы. Эмили сидела, страстно мечтая провалиться до самого первого этажа, лишь бы не видеть то, что лежало перед ней.

К сугубо конфиденциальным документам в корпорации относились отнюдь не только стенограммы деловых переговоров. В этот же список были включены и личные резюме топ — менеджеров компании, и одно из таких резюме, совершенно непотребного вида, лежало перед Эмили на столе. То есть это сейчас оно лежало. А до этого она забыла его в ксероксе. Тупая корова.