Для сотрудника ее звена такая оплошность могла стоить работы. Ричард Норвуд, как президент, прекрасно это знал — и все же не отнес бумажку в отдел кадров, не вызвал Эмили на ковер, а принес документ ей в офис.

Она придвинула листок к себе, удивляясь, как это пальцы не отбивают чечетку. И голос, как ни странно, почти не дрожал:

— Это какой — то кошмарный кошмар… Со мной никогда такое не случалось.

Она робко подняла голову — и уперлась взглядом в его серые, немного грустные глаза. Очков на Ричарде Норвуде сейчас не было, и выглядел он значительно моложе. Правда, что печально, ни малейшего намека на особенный огонек, как бы он ни выглядел, в этих серых глазах не наблюдалось.

— Вы только не пугайтесь так ужасно, ладно? Ничего смертельного и непоправимого ведь не произошло? Я всю вторую половину дня работал у себя в кабинете с открытой дверью. Ксероксом после вас никто не пользовался.

Одна часть Эмили испытывала сильнейшее облегчение, вторая — понятия не имела, что делать дальше. Сама же Эмили в целом сидела, уткнувшись в смятую бумажку тяжелым взглядом, и мечтала скончаться какой-нибудь красивой и элегантной смертью. Машинально и бездумно она читала один и тот же абзац резюме — «коммуникабелен, отзывчив, однако никогда не поставлю личные интересы выше интересов компании…» — и почти ненавидела неизвестного соискателя. Скажите какой коммуникабельный! На бумаге все хороши, она тоже писала всю эту ахинею, когда устраивалась на работу, а вот поди ж ты — сидит и тупо молчит, вместо того чтобы начинать тренировки на Ричарде Норвуде.

Интересно, а что Рози сделала бы в этой ситуации? Наверное, кинулась бы Ричарду Норвуду на шею и покрыла его мужественное лицо горячими поцелуями. Может, попробовать?

Ага, и вылететь без выходного пособия. Зачем Ричарду Норвуду ненормальные сотрудники?

Надо хоть спасибо сказать, пообещать, что больше никогда впредь…

— Уверяю вас, я больше никогда…

Произнося эти слова, Эмили подняла глаза — и немедленно замолчала. Ричарда Норвуда не было. Он просто ушел. И чего теперь делать? О, «девочки», где же вы?!

Эмили сделала несколько глубоких вдохов — вылохов. Надо успокоиться, привести себя в божеский вид и пойти за Ричардом Норвудом. Тактично и спокойно извиниться, поблагодарить за снисхождение и понимание, заверить, что больше никогда в жизни она такой оплошности не допустит…

Потом пойти в «Макдоналдс» и сожрать два бигмака. И большую картошку. И купить домой пива. Снять стресс.

Надо позвонить Рози и сказать, чтобы она внесла в список достоинств Мужчины Мечты Эмили Феллоуз умение прощать маленькие слабости и готовность помочь в трудную минуту. Прямо юный скаут получается, а не мужчина.

Следующая мысль расстроила Эмили окончательно. Судя по всему и придерживаясь терминологии Рози, она «запала» на Ричарда Норвуда, а это означало, что никаких тренировок по флирту не получится. Тренироваться в данной дисциплине можно только при условии полного отсутствия чувств к объекту.

Надо позвонить Рози и велеть ей порвать этот дурацкий список. Лучше она придумает какие-нибудь другие хорошие качества и станет тренироваться на мужчине другого типа. Для чистоты эксперимента стоит попробовать что-то типа: пожилой, пьющий, лысый толстяк с тремя классами образования, работающий водопроводчиком в китайском квартале… Хотя нет, ездить далеко…

С этими пораженческими мыслями Эмили Феллоуз выключила компьютер, отнесла и сдала документы, причесалась, показала своему отражению язык и отправилась совершать смелый поступок — благодарить Ричарда Норвуда за проявленное благородство.

Двадцать шестой этаж днем она рассмотреть не успела, зато теперь времени было полно, потому что от страха она еле тащилась по коридору. Вообще-то тут было на что посмотреть. Ковер с густым ворсом, изящные панно на стенах, чистейшие окна, за которыми беззвучно копошился вечерний Чикаго. И слабый аромат дорогих одеколонов, французских духов, благородной кожи… Запах больших денег.

На двадцать шестом этаже обитало руководство корпорации «Хэмиш интслтек», и даже местные секретарши не ходили, а носили себя по воздуху, ощущая свою причастность к миру чистогана и наживы. Вероятно, ощущали они это спинным мозгом — другого у них, судя по всему, не было.

Злая вы женщина, Эмили. А может, вы просто завидуете этим девицам, которые каждый день запросто входят в кабинет к Ричарду Норвуду, да еще и деньги за это получают?

Вот еще, очень надо завидовать! Сказано же, с Ричардом Норвудом покончено. Ну почти. Наверное.

Его голос доносился из-за раскрытой двери в конце коридора. Ричард Норвуд разговаривал по телефону, и Эмили притормозила, чтобы дать ему возможность договорить без помех. Потом еще разочек прорепетировала — войти, посмотреть открытым и спокойным взглядом прямо в глаза, сказать «спасибо» и попрощаться.

— Мистер Норвуд?

— Эми — Эмили?

— Я… Ух!

Не смей говорить «ух!», тупая корова! Ты же репетировала!

В этот момент зазвонил телефон, и ситуация достигла апогея идиотизма. Ричард Норвуд нахмурился и снял трубку, Эмили замерла на пороге, балансируя на одной ноге. Первым ее желанием было вылететь со вздохом облегчения из кабинета, но Ричард Норвуд сделал какой — то… этакий жест рукой — мол, стоять, я быстро, — и ответил неизвестному собеседнику.

Эмили ненавидела такие ситуации. Ладно бы еще она пришла по делу, но ведь ей всего и надо сказать «спасибо большое» и уйти.

Она бы и сейчас ушла, невзирая на все его махания руками, но все дело было в том, что Ричард Норвуд разговаривал по телефону, не сводя с нее глаз. У, уставился.

Красивые у него глаза. Серые, с золотистыми искорками вокруг зрачка. На левой брови шрам, давнишний, светлый. А смотрит он странно. Нет — нет, никаких подозрительных огоньков, просто… Он как будто изучает ее, хотя по телефону тоже успевает отвечать.

— Да, верно… Попросите их подняться ко мне… Сколько? Странно… Нет, все равно, конечно, пропустите… Да.

Ричард Норвуд наконец — то отвел взгляд, опуская трубку на рычажки.

— Извините, Эми — Эмили.

— Да что вы! Это вы меня извините, я вломилась, а вы заняты. Я просто хотела вас поблагодарить.

— За что?

— За то, что не стали придавать значения… не обратили внимания… не наябедничали… Ох! Короче, этот случай —.вы только не подумайте, что я не понимаю всей серьезности произошедшего! Я вообще была в шоке, правда!

Смущало даже не то, что она несет полную ахинею. Просто Ричард Норвуд никак на ахинею не реагировал, вообще. Ну сказал бы: «Все в порядке, идите». Или: «Пусть это послужит вам уроком». Или хотя бы просто досадливо махнул рукой, отпуская ее душеньку на волю, — но Ричард Норвуд стоял и молчал, глядя на Эмили и немножечко улыбаясь. Прямо совсем немножечко — уголком губ.

И еще в глазах светилось что-то — но не огонек, нет, чего нет, того нет. Что-то подозрительно напоминавшее сдерживаемое веселье.

Эмили мысленно обозвала себя идиоткой, собрала волю в кулак и выпалила как по писаному:

— Хочу заверить руководство в вашем лице, что оказанное мне доверие я постараюсь не обмануть и впредь!

Веселье в серых глазах стало отчетливее. Ричард Норвуд кивнул и переложил на столе какой-то листок.

— Что ж, тогда руководство в моем лице не станет передавать докладную об этом прискорбном инциденте вашему персональному надсмотрщику в лице супервайзера.

У Эмили аж дыхание перехватило, и она с ужасом посмотрела на листок. Ричард Норвуд заметил ее испуг и усмехнулся уже открыто.

— Я пошутил. Не слишком удачно.

— Ох… Я знала!

— Нет, не знали.

— Нет, знала.

— Не спорьте с руководством. У меня иногда бывают заскоки, и тогда я шучу довольно плоско.

Эмили склонила голову на плечо и задумчиво протянула:

— А может, вы шутите просто слишком тонко? Я только что поняла, какую идиотскую фразу родил мой воспаленный мозг.

— Просто она всплыла из глубин подсознания. Вы же, как я понимаю, по долгу службы читаете эту ахинею в резюме?