— Ты невыносим! — воскликнула Кэй. — Что ты знаешь о моих отношениях с Чарльзом? Он — честный, порядочный человек, который изо всех сил старается мне помочь. — Правда, это не сравнить с тем, что сделал Форд, с отчаянием подумала Кэй. Сколько он ей дал, сколько жертв принес! Она не имеет права так с ним разговаривать. Надо благодарить его, а она его прогоняет!

Взгляд Форда стал жестким, лицо холодным.

— Мне жаль, Кэй, что все так обернулось. Видит Бог, я этого не хотел. Я желал тебе только счастья. Но если ты предпочитаешь, чтобы тебе его дал кто-то другой, то мне остается лишь откланяться и уйти из твоей жизни.

Он, не оборачиваясь, пошел к двери. Кэй хотела его окликнуть, но не успела. Замок мягко защелкнулся с другой стороны.

— Чарльз, это здесь? — взволнованно спросила Кэй, когда машина свернула к шикарным, черным с золотом воротам.

Он улыбнулся и кивнул. Они ехали почти три часа, и все это время Кэй нетерпеливо крутилась на сиденье. Она не хотела нигде останавливаться, отказывалась тратить время на то, чтобы перекусить, — одним словом стремилась поскорее добраться до цели.

Четверг и пятница стали для нее черными днями. От Форда не было никаких вестей, от Чарльза тоже. Она сидела в квартире одна, в компании с улыбающимися клоунами.

Она разговаривала с ними, рассказала, что произошло у нее с Фордом, призналась, как сильно его любит и не надеется, что ее любовь когда-нибудь пройдет.

— А где флигель? И твой дом? — спросила она, чтобы заглушить горькие мысли о Форде.

— Дом сейчас покажется. — За деревьями открылся вид на пастбище, на котором паслось стадо коров. Они сделали поворот, и взгляду предстало белое величественное здание. — А флигель с другой стороны. Отсюда его не видно.

Они ехали, а Кэй с нетерпением ждала, что она вспомнит дом, окрестности, пастбище с коровами — все, все!

Но, к величайшему ее разочарованию, этого не произошло. Наверное, она слишком торопится, подумала Кэй. Если не дом, то, может быть, флигель пробудит воспоминания. Она попросила Чарльза ехать скорее дальше, но он остановил машину и помог ей выйти. Вместе они вошли в дом.

Чарльз рассказал, что большая часть дома принадлежит Обществу охраны памятников, а ему лично — только комнаты в западном крыле дома. Туда он и повел Кэй.

— Ты, наверное, проголодалась, — сказал он и нажал кнопку звонка, вызывая экономку. Завтрак подали очень быстро. Они ели за небольшим круглым столом у окна, откуда открывался вид на пейзаж позади дома.

Там был разбит английский сад. За ним виднелась излучина реки, поля с пасущимися коровами, и никаких домов. Все это ничего Кэй не говорило.

Она почти не притронулась к яичнице с беконом и только потягивала чай, задумчиво глядя в окно.

— Флигель вон за теми деревьями, — сказал Чарльз.

— Так поехали, — оживилась Кэй.

Серый каменный домик скрывался за толстыми стволами с раскидистыми кронами. Перед ним был крошечный аккуратный палисадник, выложенная булыжником дорожка вела к ярко-голубой двери с блестящим медным молотком.

— Миссис Джонсон нас ждет. Я ей все рассказал о тебе.

Кэй от волнения совсем забыла, что в домике кто-то живет. Она испытывала странное чувство, ожидая, пока откроется дверь. Это было не воспоминание, а почти физическое ощущение. Кэй стояла, сжав руки, с широко открытыми от нетерпения глазами.

Дверь открыла полная приветливая женщина. У нее было круглое лицо. Седеющие волосы коротко подстрижены. Она дружелюбно улыбнулась.

— Доброе утро, сэр. Доброе утро, мисс Филипс. Проходите, пожалуйста.

Комната, куда они вошли, была та самая, которую Кэй вспомнила. Те же решетчатые окна, тот же камин, те же размеры. Другой была только обстановка. Забыв о присутствии и миссис Джонсон, и Чарльза, Кэй стояла, медленно оглядываясь по сторонам.

Никаких других воспоминаний, кроме того, что именно в этой комнате она в детстве забавлялась с калейдоскопом, у нее не возникло. Кэй огорченно взглянула на миссис Джонсон и Чарльза, которые следили за ней с надеждой.

— Я узнаю комнату, — тихо сказала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, — а больше ничего.

— А чего ты ожидала? — мягко спросил Чарльз. — Что все вдруг станет на свои места? Мне кажется, это будет происходить постепенно.

Миссис Джонсон как бы в подтверждение кивнула, но кивок получился не слишком уверенным.

— А вы побудьте здесь денек, если хотите, — предложила она. — Посмотрите другие комнаты, почувствуйте себя как дома. Мне очень хочется вам помочь.

— А вы не знаете, куда уехала моя мама? — спросила Кэй.

— К сожалению, нет. Флигель был пустой, когда я здесь поселилась. И из прислуги никто о ней ничего не знает. Она была не очень-то разговорчивой. Вся в себе. Когда граф позвонил мне, чтобы предупредить о вашем приезде, я порасспрашивала людей. Но ведь уже десять лет прошло. Много слуг поменялось. Почти никого не осталось, кто ее знал. Может быть, чаю выпьете?

Кэй покачала головой. Неудача за неудачей. Похоже, зря она сюда ехала.

— Можно мне походить по дому? — спросила Кэй.

— Конечно, ходите, не стесняйтесь. Дом в вашем распоряжении.

Пока миссис Джонсон и Чарльз тихонько разговаривали, Кэй прошла в кухню, в ванную, потом поднялась наверх и осмотрела обе спальни. Пахло отполированной мебелью, все было чистенько, опрятно, но абсолютно ничего ей не напоминало.

Кэй присела на краешек кровати в спальне поменьше и посмотрела на расстилающиеся за окном зеленые поля, живые изгороди, на сверкающую воду убегающей вдаль реки.

Кэй закрыла глаза. И вдруг у нее появилась уверенность, что в детстве это была ее комнатка. Она тысячи раз сидела у этого окна и смотрела на этот самый пейзаж. Мастерила бумажные кораблики и пускала их по реке. Иногда к этой забаве присоединялся Чарльз.

Она вспомнила совсем молодого паренька, всего на несколько лет старше ее. Он часто ее обманывал — бросал камешки в ее кораблик, чтобы он потонул, а его остался на плаву. А она злилась и колотила его кулачками по груди.

Кэй подождала, не вспомнит ли чего-нибудь еще, но больше в памяти ничего не всплыло, и она медленно и грустно спустилась вниз. Миссис Джонсон и Чарльз выжидательно подняли на нее глаза.

— Чарльз, ты пускал со мной бумажные кораблики?

— Да. Вспомнила? — обрадовался он.

— И жульничал, чтобы выйти победителем?

— Признаюсь, бывало, — сказал он с виноватой улыбкой. — Не мог же я допустить, чтобы меня обыграла девчонка. Что еще ты вспомнила?

— Ничего, кроме того, что я спала в маленькой спальне. Но ведь это само собой разумеется, так что вряд ли это можно назвать воспоминанием.

— И все же ты делаешь успехи, — подбодрил ее Чарльз. — Я вот говорил миссис Джонсон, не повозить ли тебя по окрестностям, может, еще что-то вспомнишь. Вдруг твоя мама живет где-нибудь поблизости. Как тебе эта идея?

Кэй с радостью согласилась.

Они проездили несколько часов, но Кэй больше ничего не вспомнила. Наконец Чарльз сказал, что ему пора возвращаться в Ричмонд.

— Больше я ничем помочь тебе не могу, — грустно заключил он.

— А я надеялась, что мы здесь переночуем и утром поездим еще.

Чарльз покачал головой.

— К сожалению, мне надо вернуться домой. На завтра мы пригласили на ланч гостей, и жена будет недовольна, если я не появлюсь.

— Я ее знаю?

— К сожалению, нет. Я познакомился с ней уже после того, как вы уехали. Как жаль, что моих родителей нет в живых, особенно мамы. Она всегда принимала искреннее участие в судьбе своих слуг и могла бы знать, куда вы уехали.

— Ты так рано остался без родителей. Что с ними произошло?

Лицо Чарльза омрачилось.

— Отец погиб в дорожной катастрофе три года назад. У матери, когда она об этом узнала, случился сердечный приступ, и она так и не смогла оправиться.

— Ужасно. Представляю, как тебе было тяжело их потерять!

Чарльз кивнул и поспешил переменить тему разговора. Вскоре они уже свернули на юг, обратно в Лондон.